Параллельная жизнь (СИ) - Чернов Сергей - Страница 8

Мадам с огромным негодованием уставилась на меня. Но она всегда так смотрит. По-крайней мере, в мою сторону. ЮСон глядит растеряно. Поди ж ты, а производит впечатление если не умного, то хитрого человека. Перевожу для него:

– Вы пригласили госпожу ЫнДжу, вам и знакомить её с моей позицией. Смотрите, не пропустите, семь пунктов.

Не получается у ЮСона. Как только он заикается об отменённом штрафе, со стороны мадам раздаётся пароходный глас возмущения. Я даже уши прикрыл. И уже в этой позиции понял, что сегодня ничего толкового не выйдет. Запланированное придётся отложить. Но тогда надо урвать хотя бы клок с этих паршивых овец.

– Никакой отмены штрафа! Пусть эта мерзавка получает, что заслужила, – категорично заявляет мадам и слегка подвисает от моих следующих фраз.

– Прошу вас, госпожа ЫнДжу, использовать конвенциональную терминологию. В нашем уважаемом учреждении охлократический менеджмент не приветствуется.

Пока мозговой буфер мадам, если он есть, переваривает неперевариваемое, обращаюсь к ЮСону:

– Господин директор, вы будет удерживать статус-кво или будет априори соглашаться с мнением со стороны?

Блин! Теперь и этот завис! Кажется, перестарался. Ладно, некогда грустить. Начнём готовить почву для реализации моих подлых замыслов. Вытаскиваю телефон, и пока операционные системы в головах моих оппонентов перезагружаются, делаю звонок.

– Онни, срочно нужна твоя помощь. Глянь внимательно на курс акций агентства «FAN Entertaiment». И скинь мне график на телефон. Или хотя бы ссылку. Давай, онни. Целую тебя.

Захлопываю крышку телефона, ловлю взгляд ЮСона. Вроде пришёл в себя парень.

– Расцениваю несанкционированное включение третьей стороны переговоров как попытку разрушить модус вивенди. Задача трёх тел, как известно в науке, не разрешима в принципе.

Вижу нарастающий туман в глазёнках директоришки. Кстати, КиХо и моя ЁнЭ тоже ушли в прострацию. Вижу, что ЮСончик на грани и потому перехожу на общедоступный язык.

– Господин директор, вы что, не понимаете, что ваши интересы и интересы акционеров могут не совпадать?

– Что…кх-х-х, что вы имеете в виду? – просипел ЮСон.

– Для вас главное успех, слава и только потом деньги. Акционерам не нужна никакая слава, на первом месте у них деньги, а успех нужен только как гарантия получения денег. Вы поняли? Для вас на первом месте – успех, для них – деньги.

– Не вижу противоречий, – буркнул ЮСон. Ничего, щас увидишь. Как раз у меня телефон пиликнул. Вытащил, посмотрел график курса акций агентства. Типичная картинка. Резкий подъём и дрожание на пике. Фиксация прибыли, вот что это. Показываю ЮСону. Очнувшийся КиХо тоже заглядывает.

– Что-нибудь в этом понимаете, господин директор? – по лицу вижу, не очень. Презрительно фыркаю, но обидные слова удерживаю. Мне не ссориться надо, а поссорить их между собой.

– Объясняю. Подозреваю, что идёт биржевая игра с целью взять агентство под полный контроль. Сорок процентов корейского рынка музыки для кого-то лакомый кусочек. Сейчас на пике стоимости акций их кто-то сбрасывает, получает огромную прибыль. Потом престижу агентства наносится урон, – вполне может сработать судебная тяжба со мной, – акции падают в цене, их кто-то скупает. Но уже больше, чем продали до этого.

В глазах ЮСона что-то мелькает. Да, такие вещи он должен понимать. Какой-никакой, а бизнесмен.

– Вы сами не заметите, как контрольный пакет акций окажется в руках у кого-то третьего.

– Это только предположение, – вяло возражает директор.

– Безусловно, – я соглашаюсь, – Но все факты укладываются точно. Госпожу ЫнДжу разыгрывают втёмную, она дезорганизует работу агентства, акции падают, и кто-то их может скупить. Доказательств у меня нет, но такие дела всегда проходят в тайне.

Директор опять задумчиво барабанит по столу знакомую мелодию. Вдруг «включается» мадам со своим трубным голосом.

– ЮСон, ты оштрафуешь эту… или нет?

Тут вдруг возник забавный момент. Неожиданно мы переглядываемся с ЮСоном. Как сообщники. Делаю глазами знак согласия: «Не спорь, ЮСон! Потом переиграем».

– Оштрафую, оштрафую… КиХо, не отменяй приказа.

Теперь надо избавиться от неё.

– Госпожа ЫнДжу, судя по всему, готовится рейдерский захват агентства. Скоро вы можете перестать быть здесь хозяйкой. Поэтому вам лучше сейчас срочно встретиться со своими брокерами, и кто у вас там ещё за ценные бумаги отвечает? И срочно выработать план противодействия. Иначе агентства вы лишитесь. Вот будет подарок для господина президента к его выздоровлению…

Трубный глас на этот раз не раздался. Вечно негодующая мадам обратила взор к брату.

– Нуна, Агдан права. Что-то непонятное происходит. Ты остальным акционерам веришь?

– Они уважаемые люди, – изрекает мадам, – не то, что некоторые…

– А это вполне уважаемый способ взять под контроль интересное предприятие. В Америке такое уже лет сто пятьдесят практикуется, – безразлично комментирую я, – и скоро кто-то другой будет назначать директора. У кого там самый большой пакет акций?

Брат с сестрицей переглянулись. У мадам зажглось в глазах что-то помимо постоянного негодования. О-о-о-у, включилась вторая извилина? Скрытые возможности организма?

Всё! Пора заканчивать этот цирк. У меня самого мозги уже закипают. Мадам не уходит, придётся мне сваливать.

– Господин КиХо! Вы мне, пожалуйста, оформите письменное извещение о штрафе. ЁнЭ! А ты мне его доставь. Буду в суде опротестовывать.

Встаю. ЁнЭ вслед за мной.

– Я вас покидаю, господа. Вам есть, что обсудить без меня.

– Корона в танцзале работает. Иди туда, – скомандовал ЮСон. Угу, разбежался. Смотрю на часы.

– Я на обеде ещё не была. А потом у меня еще пара часов и всё, рабочая смена окончена.

– Ты всерьёз собираешься следовать этим глупым правилам? – ЮСон смотрит на меня разочарованно. Пожимаю плечами.

– Сами виноваты. Я не могу сейчас полностью отдаваться работе. Мне надо юриста искать, иск в суд готовить, материалы для него собирать. Какая тут работа? Вот если бы мы с вами договорились… но нет, так нет.

Последнюю фразу произношу со значением, смотрю с намёком. Этот выжига должен такие вещи с лёта улавливать. Мне нужны переговоры с ним без этой тумбообразной дуры. Которая его сестра.

У-ф-ф-ф! С невероятным облегчением вываливаюсь из директорского кабинета. Всю кровь эти идиоты высосали.

На обед домой еду. На мотоцикле. Нет в кафе агентства для меня еды. А доставка от мамы как-то заглохла. То госпиталь, то гастроли, никакой предсказуемости.

– Юна, ты опять на мотоцикле?! – встречает меня тревожный крик мамы.

– О, мама, мне так приятно, как ты обо мне беспокоишься, что я не удержалась, – хихикаю я и получаю лёгкий подзатыльник.

– Мама! Меня нельзя по голове бить! – и тут же получаю чувствительный шлепок по заднице.

Зато потом тащат кормить. СунОк сегодня вроде в норме. Мимоходом целую её, как бы даже дежурно. Мол, ничего такого между нами и не было. Я такая всепрощающая, ага. Уже и не помню, кто мне ребро сломал. Якобы, конечно, сломала, но она ж не знает.

– Всё равно, ты не права, – вдруг бурчит онни.

– Вот в этом твоя беда, – немедленно отвечаю я. Сразу понимаю, о чём она. О чём? Да обо всём!

– Ты, онни, никогда не признаешь своей ошибки. Поэтому никогда её не исправишь. Не исправишь, поэтому лучше никогда не станешь. Так и останешься дура дурой.

– Юна! – вскрикивает мама, – Немедленно извинись перед сестрой!

– Извини, онни, что считаю тебя дурой, – немедленно выполняю мамин приказ, – Кстати, онни, ты чего сгорбилась? Ну-ка выпрями спину! Быстро!

Тыкаю её пальцем сзади, СунОк выгибается от неожиданности. Тут же замахивается на меня и вдруг видит перед собой ощерившуюся в зверском оскале обычно такую миленькую мордочку Мульчи. Та успела вскочить мне на колени, выгнуть спину и распушить хвост.

– И-я-а-а-а-у-у-у! – громко и протяжно говорит Мульча прямо в лицо растерявшейся СунОк.