Очень Страшный Властелин (СИ) - "Лемор" - Страница 3

Или девушкам вроде такие нравятся?..

— Ф-фэнтези? — открыл рот дед, кажется, удивившись тому, откуда я знаю такие слова. Дедушка Илья почти что вырвал у меня из рук книгу, начав листать в ней страницы.

Блин, у меня ж закладки не было…

— Н-но тут же нет слов… — совсем разнервничавшийся дед стал переводить взгляд то на меня, то опять в книгу. — Ты выдумал это, Витька?

— Конечно выдумал, деда, — пожал я плечами, решив успокоить старика.

Дед из-за моего ответа совсем скис, легко поняв, что я нагло вру. Кажется, он тоже догадывается, что я не совсем ребёнок, но, в отличие от бабки, гонит от себя эти мысли. Родители у меня много работают, поэтому закрывают глаза на кучу моих странностей, так что с этим тем более проблем нет.

— Что же это делается… — вернул он мне книгу, схватившись за голову. — Витька, послушай меня, хорошо? — глубоко вздохнув, поднял серьёзный взгляд на меня он, уставившись в глаза. — Ты хороший ребёнок, слышишь меня? Я не знаю, что эта ведьма там тебе наговаривает, но пообещай мне, что ты не будешь делать плохих вещей, хорошо?

— Плохих — это каких? — чисто для проформы уточнил.

Не боись, деда, твой внук венец хорошего человека, доброты и так далее. Оргий не устраивать не обещаю (нет, ну а вдруг повезёт, да и если по согласию…), но замашек маньяка вроде нет.

— Это… ну… — дед конкретно так загрузился. — Не убей, не укради, не делай больно ближнему своему… как бы тебе объяснить попроще…

Старый совсем растерялся. Наверное, тяжело объяснить четырехлетнему мальчику, каково это — быть хорошим. Да и не только четырехлетнему — пускай сначала сам себе объяснит.

— Понятие «доброты» очень субъективно, деда, — серьезно покивал я, делясь мыслями по этому поводу. Вроде как, после смерти я какое-то время размышлял об этом в том чёрном пространстве, — или где я там был? — Что хорошо для одного — не обязательно хорошо для другого. Некоторые заповеди могут нести верные мысли, но лишь с одной точки зрения. В первую очередь они были придуманы для управления обществом, однако я не отрицаю, что благодаря этому мы смогли пережить тяжелый этап становления человече… деда, ты чего?

Дедушка Илья с широко открытыми глазами на меня уставился, из-за чего я понял, что, видимо, сказал что-то не то.

— Это я в книжке прочитал, деда, — сделав невинную морду, показал ему на книгу.

Старый, кажется, сейчас окончательно поседеет. Уставился на книжку так, словно я держу личные мемуары антихриста.

Блин…

Примерно через полгода-год после того, как ознакомился с содержанием книжки, уже в пять лет, стал замечать разные интересные странности. То по небу словно что-то пролетит, то тени как-то странно движутся, то в зеркалах словно какие-то блики и лица мелькают.

Пару раз в буквальном смысле видел на улице, как за редкими прохожими что-то ходит, даже иногда ползёт или летит. Мир стал открываться для меня с, так сказать, новой стороны, и чем больше проходило времени — тем больше я начинал видеть красоты реальности.

От количества вуайеризма я стал ходить ещё более мрачным, так как понял, что, возможно, попал не просто в мир со всякими чудовищами, а чудовищами с поголовно странными фетишами. Как ни странно, но на меня чудища, как и на мою семью, не обращали внимания — у каждого из нас был амулет, сделанный специально бабушкой. Носила такой даже мама.

Свою первую побрякушку я получил в шесть месяцев, когда впервые и наткнулся на местного представителя потустороннего. Почему раньше такого не было — точно не могу сказать. Не ведьма, в конце концов. Может, для ауры было неполезно, кто знает.

Как мне удалось узнать из безымянной книги, мир просто кишит чудовищами, которые появляются из веры людей, из соседних миров, из… да там целый список, если честно. Бесполезно все перечислять. Одной из причин, почему люди как вид всё ещё существуют, является довольно специфическое ограничение.

Чтобы монстр смог взаимодействовать более полно с материальным миром и таки добраться до своей жертвы — нужен страх. Хотя, скорее, даже «ужас». Он является ключом к телу и душе будущей жертвы, и чем больше будет напугана жертва, тем больше будет власти у «ужаса», — так, судя по записям из книги, называются местные страхолюдины. Причина, почему меня тогда чуть не прибили, заключается в силе ужаса — достаточно могущественные твари могут ограничено влиять на мир, но обычно так никто не делает — слишком опасно как для сущности чудовища, так и просто невыгодно.

Из того следует вывод, что бабка Света страшная не просто внешне, но и внутренне. Говорить я ей этого, конечно же, вслух не буду.

Ужасы питаются, как ни странно, ужасом, душами и телами, хотя последним не всегда. И «ужас» тут — важный ингредиент. Как приправа, без которой еда будет совсем невкусной. А может, и как огонь, без которого еда получится сырой. И кто захочет такое есть? Вот и я о том же.

Наши амулеты не сказать, чтобы прямо защищают нас. Скорее, они скрывают наше существование от ужасов и, как мне удалось понять, подавляют наше восприятие, чтобы мы меньше видели и, соответственно, пугались. Я это понял, когда ради эксперимента снял амулет на площадке и начал разглядывать местность, поняв, что ещё отчетливее стал видеть местную потайную флору. Правда, с каждым месяцем я вижу всё больше и больше, из-за чего скоро эта функция амулета полностью потеряет свою эффективность.

Мои родители, впрочем, и без амулета ничего не видят. Даже папа, который, как сын ведьмы, по идее, должен обладать какими-то способностями. Увы, он, насколько я вижу, даже толком не понимает, кем является его мать, считая все замашки ближайшей родственницы обычным маразмом.

Не зря он носит очки. Точно слеповат. К сожалению, не только глазами. Впрочем, в данном случае я даже рад, что он ничего не видит и не понимает. Сомневаюсь, что он хотел бы узнать что-то подобное.

Это мне-то, в общем и целом, по барабану. Ну, подумаешь, мир, судя по всему, на грани уничтожения ужасами? Печально, это да, но и только. Бывает. Если получится ситуацию улучшить — попробую. Не будет шанса — тоже неплохо. Буду действовать по ситуации. Я не всемогущий. Так, почти обычный парень. Больше скажу — вчерашний обладатель соски.

В целом, жизнь у меня была почти нормальной и спокойной — на дворе был тысяча девятьсот девяносто девятый год по наиболее популярному летоисчислению в этом мире, я заканчивал садик, успев, кажется, прославиться в нём как шизик (э-э-э, пожалуй, опущу этот этап в жизни), скоро опять в школу…

Не хочу, но кто ж спрашивать будет. Хотя, может, отличником стану? Хвастаться всем буду, что, значит, Мрак (бабушка явно искала мужа по фамилии) Виктор Владимирович, был отличником в школе. Или мне пофиг?..

А ведь действительно. Как же так? Или не совсем пофиг? Важно ли?

Ещё год прошёл спокойно, пока в шесть лет, когда мне скоро уже нужно было пойти в школу, мы с семьей не получили весть, что моя бабка при смерти. И, конечно же, она хотела видеть меня, своего ненаглядного, любимого внука.

Эх…

— Выйдите все, кроме Витьки, — скрипучим голосом отдала приказ бабушка, лежа, скажем так, на смертном одре. — Мне есть, что ему сказать перед уходом.

Мы были не в её укромной кладовке молодого и не очень оккультиста-демонолога, а в обычной спальне с большим, красным ковром на стене. Заостряю я на нём внимание потому, что от него распространялась какая-то красная аура и буквально пытались вырваться души, крича о помощи. Раньше я этого не замечал, но в последнее время моё восприятие материальной реальности окончательно наложилось на восприятие потустороннего, из-за чего я стал замечать если не вообще «всё», то почти.

Да, я уже говорил, что отдалённым эхом начал слышать слова и звуки этих сущностей? Ну, теперь сказал.

— Мам, ну ты чего, нельзя же так… — попытался образумить бабку Свету папа, но та что-то сказала на латинском, по комнате прошёл лёгкий ветерок с чёрной аурой, и все болванчиками вышли.