Жнец (ЛП) - Заварелли А. - Страница 12

У меня выходной, и, хотя я решила, что не буду принимать таблетки, пока не работаю, я слишком устала, чтобы функционировать. Я больше не могу заснуть. Сон не идет не смотря на то, как я устала.

Когда моя голова опускается на подушку, я просто лежу и думаю о своей маме. О том, какой будет моя жизнь, когда ее не станет. Мне пришлось позвонить Эмили и сказать, что пришло ее время. От осознания этого вещи стали теми, какие они есть.

Это и есть мое оправдание, когда я лезу в сумочку, чтобы вытащить пузырек с таблетками. В последнее время у меня было полно оправданий. Но мне по большому счету наплевать. Я делаю все возможное, чтобы справиться с этой ситуацией.

Только когда я достаю из сумочки пузырек, я тупо смотрю на него. Потому что он пустой. Крышка плотно завинчена, а таблетки пропали. Это бессмыслица какая-то. Но от этого мои подозрения только набирают силу. Я инстинктивно бросаю взгляд на куртку, висящую на дверной ручке. Ту, что была на мне прошлой ночью на крыше. Понимаю, что сюда возвращалась не одна. И знаю, что запах Ронана не по мановению волшебной палочки впитался в мою толстовку.

И наконец, я знаю, что эти чертовы таблетки не могли просто так взять и испариться.

Но все это не имеет никакого смысла. С чего бы ему здесь быть? И самое главное, как он узнал о таблетках? Все это вообще не имеет смысла.

Все эти вопросы остаются без ответа, когда раздается стук в парадную дверь. Я быстро хватаю пустой пузырек и бросаю его в мусорку, прежде чем бросить на себя беглый взгляд в зеркало в коридоре.

Я никого не жду, но иногда соседи заглядывают, чтобы справиться о здоровье мамы. Наверно это кто-то из соседей. Поэтому, когда я открываю дверь и вижу стоящего на пороге Лаклэна Кроу, я не могу найти слов. Формально он мой босс, а вскоре станет новым главой синдиката Маккенна, если слухи, оседающие в клубе, верны.

Но он никогда раньше не навещал меня дома, так что, когда я вижу его стоящим здесь сейчас, должна признать, я нервничаю. Не особо хорошо его знаю, но у его подружки Мак, похоже, полный отвал башки по этому парню. Он всегда относился ко мне с уважением, но это не меняет того, кто он есть. Он парень из мафии, до мозга костей. Только по этой причине, я стараюсь избегать его.

Но я обожаю Мак. И после недавних событий с Донованом, я ей многим обязана.

Когда Блейн умер, я думала, что освободилась. Но я быстро поняла, что в этой жизни вы размениваете одну пару цепей на другую. Донован вскоре взял на себя обязанности Блейна и с легкостью занял его место. Он не был таким жестоким, как его предшественник, но его угрозы были столь же реальными. Он просто хотел соскочить. И я снова оказалась там, откуда начинала. Делала то, что должна была, чтобы мой секрет не всплыл наружу. Отчасти, чтобы защитить и Ронана тоже. Он убил Блейна из-за меня, и я ни за что не выдам его синдикату.

Но моя преданность ничуть не облегчала мою участь. Поэтому, когда появилась Мак, она застала меня врасплох. Большинство других девушек, танцующих в клубе, ненавидели меня.

Я так долго была одна, что забыла, каково это — иметь друзей. Несмотря на то, что мы с Эмили были близки, мы отдалились друг от друга, пока я была с Блейном. Мак стала для меня первой настоящей подругой за долгое время. Она так сильно напоминала мне ту девушку, которой я когда-то была. До Блейна, и до рака, и до Донни, и до каждого тяжелого булыжника, который подкидывала мне жизнь в мой огород.

Раньше я была такой же сильной, как и она. Раньше я чувствовала, что могу взвалить на свои хрупкие плечи все проблемы мира. Но, когда я повстречала ее, меня, определенно, нельзя было назвать сильной. У каждого человека есть свои пределы, и я наконец достигла своего предела. Я была на грани срыва, и Мак это видела. Она держала Донни подальше от меня, когда я больше не могла этого выносить. А потом ее чуть не убили из-за него.

Мак пришла сюда, в этот преступный мир в поисках своей пропавшей подруги. Не думаю, что она вообще собиралась здесь задерживаться надолго. Но потом она влюбилась в Лаклэна, и после всего произошедшего с ней, стала немного чокнутой. Оказалось, что не только Донни предал синдикат, но и одна из танцовщиц. Все закончилось тем, что она взяла Мак на небольшую прогулку, приставив дуло к ее голове и раскрыла ей несколько горьких правдивых фактов о подруге, которую та искала.

Знаю, что она прошла нелегкий путь, и я хочу отплатить ей добром на доброту, которую она проявила ко мне, когда я больше всего в ней нуждалась. Но она не ответила ни на одно из моих сообщений, и я давно не видела ее в «Слэйнте». Именно поэтому, наверное, Лаклэн сейчас стоит у моей двери, выглядя при этом немного потерянным.

Парень, о котором никогда не скажешь, что он может быть мягким. И эта его мягкость всплывает только тогда, когда он рядом с Мак.

— Все в порядке? — интересуюсь у Лаклэна. — С Мак все в порядке?

— Именно поэтому я здесь, — отвечает он. — Не возражаешь, если я войду?

Киваю и жестом приглашаю его войти. Странно видеть его в моей квартире. Никто из ребят никогда здесь не был, кроме Блейна.

— У Мак все еще не лучшие времена, — говорит он. — Разбираюсь со всем подряд. Я надеялся, что ты навестишь ее. Я знаю, что твоя мать больна…

— Все в порядке, — говорю я ему. — Я бы с удовольствием навестила ее, если она не будет против.

— Великолепно, — говорит он. — Попрошу Ронана забрать тебя сегодня вечером.

— Хорошо.

На лице Лаклэна застыло странное выражение. Как будто он хочет сказать мне что-то еще. Но он этого не делает. Поэтому провожаю его до двери, а затем провожу весь день в комнате мамы, надеясь на момент просветления. Но этот момент уже никогда не наступит.

***

Ронан оказывается у двери моего дома, чтобы забрать меня сразу после шести. Он не произносит ни слова, когда я открываю ее, а просто стоит и смотрит на меня так же напряженно и неуютно, как обычно. Ронан всегда делает все, что говорит ему Лаклэн, но я немного удивлена, что он согласился подвезти меня сегодня вечером. Как правило, он старается избегать меня, и я ожидала, что Рори или Конор будут теми, кто подменят его.

— Привет, Ронан, — выдавливаю из себя подобие улыбки.

Он не отвечает. Мы идем к его машине, он открывает для меня дверь, а затем молча ведет машину. Ненавижу это. Понятия не имею, почему он не разговаривает со мной. С другими же он разговаривает. Даже с Мак. И как бы мне не хотелось это признавать, это чертовски меня бесит.

Я периодически смотрю на него и пытаюсь сосредоточиться на чем-то другом. Знаю, что он чувствует, как я наблюдаю за ним. Его руки немного подергиваются, но это единственный очевидный признак. Он всегда нервничает рядом со мной. А я всегда была немного трусихой, чтобы провоцировать его. Мои методы борьбы с его вечным молчанием, как правило, варьируются между тем, чтобы действовать иррационально рядом с ним или попросту избегать его.

Но сегодня я поняла, что я на самом деле ничего не знаю. И я могла бы просто притвориться, что этого никогда не было, но я не хочу. Невысказанные слова вертятся у меня в голове, пока я пытаюсь придумать, как лучше всего об этом спросить. Как кто-то может обвинить другого в преследовании, не выглядя при этом как самовлюбленный засранец? Точно. Понятия не имею. Поэтому решаю быть проще и просто выпаливаю.

— Ты что следил за мной?

Ронан крепче сжимает руль, и его глаза внезапно фокусируются на дороге подобно лучу лазера от лазерной указки. Но по шее у него уже разливается предательский жар. Этот здоровяк, самый сильный убийца смущается, когда я с ним разговариваю. Никогда не понимала этого. Он больше ни с кем так не ведет себя.

Он прямолинеен, всегда краток и предпочитает говорить правду в лицо. По крайней мере, со всеми, кроме меня. Он, кажется, даже не может долго смотреть на меня. Вот прямо как сейчас. Я просто поинтересовалась у него, следил ли он за мной, а он лишь втопил педаль газа в пол и покраснел.