Любовь без сахара (СИ) - "Uma" - Страница 14

— Почему у меня не так? — спросила я вдруг, и подняла на женщину удивленные глаза. Ко мне вернулся голос, он слегка дрожал, но перестал напуганной птицей прятаться внутри меня.

Женщина нисколько не удивилась, взяла рисунок и, обойдя стол, села на свое место. Речь вернулась, — мы обе радовались этому факту без бурного восторга.

— Твое сознание волнуют другие вещи, более глубокие, например, то, что не осталась одна в беде, и что у тебя есть цели, до которых ты хочешь добраться, — объяснила мне психолог. — Это очень хорошо! Да ты и сама понимаешь…Почему ты нарисовала горы?

— Вчера читала о Тибете, — ответила я и поморщилась. — Когда меня отпустит?

— Ты имеешь в виду боль? Физическая уйдет быстрее, чем душевная. Месяц, другой и на теле не останется никаких следов. Шок уже проходит. Остальное зависит от тебя, — сказала психолог. — Будешь циклиться на случившемся, не избавишься от этого никогда. Продолжишь жить, ставить цели и идти к ним, это отойдет на второй план…

Цели? На сегодня главная моя цель справится со всем без тети Жанны. Витька подхватил сильную простуду, которой мог заразиться двухлетний Сеня, она вынуждена была уйти домой. Я просила ее обо мне не беспокоиться. После осмотра и процедур я запрусь в палате, возьму смартфон или книгу и буду читать, пока сон не свалит меня. Поесть не забуду, тем более, что Лиза вчера принесла пирожные из кондитерской «Нового Олимпа», а там они всегда вкуснейшие! Каждую неделю я позволяла себе лакомиться ими.

— Аленка, — тетя Жанна, расплакавшись сквозь улыбку, обняла меня. — Как я рада, что ты заговорила. Снова будем заниматься болтовней по выходным! Ну, иди в палату. Я позвоню. Завтра приду обязательно…

В палате меня ждала квадратная коробка: идеальная форма, идеальный белый картон, без надписей и знаков, могущие помочь угадать, кто ее собрал, прислал, принес, что в ней спрятано лежит, находится. Просто коробка с одинаковыми сторонами, нигде не смятая, с прямыми углами. Эдакий центр вселенной, пятый элемент, заставивший меня долго-долго на него смотреть.

Аккуратно, кончиками пальцев я начала открывать посылку, — крышка приятная на ощупь, высотой с коробку. Какая-нибудь гадость от адвоката или родни Тимура; трусы, курица с дырой в тушке, дохлая крыса, кукла с оторванной головой. Меня начало трясти от страха. Чтобы не мучить себя, я рывком подняла крышку. На дне коробки лежал ярко-розовый цветок, лепестки длинные, овальные, с красными прожилками. Нежный аромат невидимым облачком выплыл из коробки и разошелся по палате, успокаивая, шепча о далекой красивой родине цветка.

Из интернета я узнала, что присланный мне цветок, — лотос, он растет на мутных болотах, но при этом остается совершенным символом чистоты. Кто прислал цветок, я не знала, но почему-то этот изысканный жест приписала Ивану. Достав лотос из коробки, я поставила его в баночку из-под йогурта, и он засиял экзотической красотой, радуя и внушая мне надежду на лучшее.

— Быстрее, быстрее, Алена! Босс не любит ждать, — суетился Селезнев, помогая мне собрать со стола нужные бумажки. Дядька в очках, с седыми усами, вида самого интеллигентного, нервничал не по-детски. — Да и китайцы пунктуальны, как кремлевские куранты! Зачем так много бумаг?

— Вы сами велели, Вячеслав Михайлович, все перевести в доступный вам формат, — напомнила я, складывая в стопу бумажные отчеты. Не спешила. До двенадцати время еще было, целых полчаса.

Мой босс в силу привычки не дружил с ноутбуками, планшетами и офисными программами, следуя принципу «без бумажки ты букашка». Это осложняло работу в отделе. Сотрудники помоложе быстро обменивались документами в электронке, но как только дело доходило до Селезнева, начиналась «бумажная волокита».

— Все, Алена, берите этот свой планшет и идем! — от нетерпения Селезнев чуть ли не подпрыгнул. — Не смотрите так, когда нужно будет, вы покажете информацию с дисплея!

Я бросила бумажки, взяла планшет и пошла за ним. Он, несмотря на старомодность, был классным специалистом и добрым человеком. Чего стояла его помощь с адвокатом и врачами. Спустя полтора месяца после случившегося со мной, он делал вид, что ничего не знает, ничем мне не помог, и вообще я вполне себе сносная секретарша. Подвести его я не хотела, поэтому пришла на работу раньше, оделась в серый костюм, обязательно с юбкой длиной ниже колен, — брюки на женщинах Селезнев не любит.

Теперь мы с ним поднялись на 5 уровень небоскреба, в переговорную. Там я ни разу не была, поэтому огляделась. Большое помещение с огромными пустыми окнами, посередине длинный, отливающий серебром стол, десяток придвинутых к нему офисных кресел. Одно из них, с высокой спинкой, стояло во главе стола, за ним, на стене, отделанной серебристыми панелями, висело громадное фото «Нового Олимпа» и города с высоты птичьего полета. Напротив размещался огромный плазменный монитор, на котором застыла картинка с китайскими иероглифами.

Я стояла в открытых дверях, немного растерянная: секретарей на переговоры с китайцами не приглашали, — притащить меня сюда исключительно причуда Селезнева, неизвестно чем она ему аукнется. Меня мягко оттеснили к стене. В переговорную начали сходиться участники важного для Светозаровых мероприятия. Приехал Борис Светозаров, тесть Кирилла с помощниками, китайская делегация.

Кирилл вошел в противоположную дверь, за ним, покачивая бедрами, гордо вышагивала Катя, почему-то тоже в сером костюме. С мужем они были красивой парой. Во мне возникло желание придраться к Кате, найти недостатки в ее стройной фигуре и миловидном лице. Шиш мне с маслом! Кирилл пожимал руки трем китайцам, прислушивался к их словам с вежливой улыбкой. Катя заметила меня первой, ее лицо удивленно вытянулось, и она направилась ко мне.

— Ты что тут забыла? Здесь топы без офисного планктона… — сказала она, подойдя.

— Неправда! Китайцы пришли с переводчиками, я кто-то типа них, — нашлась я. — Выставить меня отсюда имеют право Селезнев или Кирилл Андреевич…

— Какая же ты змея, хитрая, скользкая, — оборвала меня Катя, покачав головой. — Ага, прям, Кирилла Андреевича тебе позову! Ладно, постоишь в углу, рот не открывай! Кстати, прими мои соболезнования, слышала, ты попала под грузчика…До свадьбы заживет.

Раз я такая змея скользкая, чего ты тогда лезешь ко мне?! — подумала я и отошла в угол, борясь со слезами и обидой, слилась с серыми панелями.

Все сели за стол переговоров: председательствовал Кирилл, энергичный, но сдержанный, в бой он рвался грамотно, старался не показывать, насколько сильно его семья заинтересована в китайских деньгах. Он много говорил, подходил в плазме, чтобы показать китайским друзьям графики и цифры. Судя по всему, Светозаровы преуспевали во всех сферах бизнеса. Узкоглазые гости учтиво кивали, слушая сидящего между ними переводчика. Среди них выделялся пожилой мужчина, круглолицый и пухлый, — китайский мандарин. Он во все вникал с острым вниманием, часто обращался к переводчику за разъяснениями, получив их, одобрительно кивал и снова искал подвохи в поведении русских.

К монитору пригласили Селезнева. Тот, застегивая пиджак, встал на место Кирилла, похлопал себя по пустым карманам и кашлянул в кулак:

— Коллеги, позвольте мне пригласить к экрану мою помощницу. У нее вся информация в планшете, — он призвал меня неуверенным жестом. — Алена, идите сюда…

Все удивленно смотрели, как я робко шагнула из угла, превращаясь из незаметного предмета интерьера в девушку с заветным планшетом. Подключив его к внешнему экрану, я начала показывать картинки, графики, цифры, рекламные фото.

Кирилл изобразил на лице кривую доброжелательную улыбку, знал, что Селезнев и компьютеры несовместимы. Китайцы глазели на меня с любопытством, — загадочные русские девушки, оказывается, могут не только рожать им суррогатных детей, но и виртуозно прикрывать начальника на судьбоносных переговорах. Катя прожигала меня взглядом, обидчиво надувая губы.