Подземелья Лондона (СИ) - Блэйлок Джеймс - Страница 62

— Да ушла она, — сказал мужчина, — говорю же. Несколько минуток назад.

— Если врешь, — рявкнул на него Билл, — и ты завязан с этим пачкуном Клингхаймером!..

— Нет нужды в таком тоне, Билл, — Матушка придержала Кракена за локоть. — Мы заглянем в «Кингс-Хед», как сказал этот человек. Если нашей знакомой там нет и трактирщик ее не видел, мы вернемся и поговорим еще, — она взглянула на мужчину, чье лицо сразу стало невыразительным, и, повысив голос, уточнила: — Вы меня слышите, сэр? Мы верим вам на слово, но если вы солгали, нам придется продолжить беседу.

— Да вы свихнулись! — заявил тип с трубкой. — Вваливаетесь сюда и ругаете человека. «Придется продолжить», господи помилуй. Да если вы появитесь тут снова, это я с вами побеседую!

— Тогда сожрешь такую пилюлю, болван паршивый… — начал было Кракен.

— Билл, спокойно! — остановила его Матушка, выводя за дверь. — Нам лучше отыскать Элис и заняться своими делами.

Билл выдернул руку, но пошел за нею, пару раз обернувшись на двери морга. По пути к церкви Матушка дала волю языку:

— Тебе не следовало упоминать Клингхаймера. Это опасно.

— У этого курильщика, у этого дерьма со злобной рожей — у него глаза лжеца, а я лжецов терпеть не могу.

— Не застревай на этом, Билл. Вот Мейден-лейн, как он и сказал, а вот и паб, место вроде приличное, мне кажется. Мы и сами сможем перехватить пинту светлого, когда найдем Элис. Отдышись, Билл.

Они вошли в полупустой паб, где не было ни следа Элис.

— Я расспрошу о ней, Билл, — вполголоса сказала Матушка. — Если трактирщик ее не видел, мы вернемся в церковь.

— Если бы она сюда заходила… — затянул Билл, но Матушка прошла к стойке и заговорила с трактирщиком. Когда она вернулась через минуту с застывшим лицом, Кракен сказал:

— Тебе лучше подождать в церкви, Матушка, покуда я побеседую с этим гов… с этим негодяем.

Они покинули трактир и пошли вверх по Мейден-лейн.

— Нет, Билл, — возразила Матушка. — Двое лучше, чем один. Хотела бы я сейчас иметь пистолет.

— Пистолеты шумные. Ты видала инструменты, что висят на стенке? Человеку неприятно смотреть на хорошо заточенную пилу, когда она лежит у него поперек горла.

Они пересекли улицу и направились к Савой-Чэпел, и тут на мощеной дорожке церковного двора показался фургон с гробом, стоявший прежде возле морга. Человек на козлах, увидев их, хлестнул лошаденку, и та рванулась вперед. Через мгновение импровизированный катафалк влился в поток движения Стрэнда и свернул к Чаринг-Кросс, едва не задавив старика.

— Шедвелл! — взревел Кракен. Он погнался за фургоном неуклюжим галопом, лавируя между тележками и повозками и увернувшись от почтовой кареты, кучер которой полоснул его кнутом.

Матушка Ласвелл стояла на тротуаре, видя, как он исчезает вдали, и чувствуя себя беспомощной и опустошенной. Она не сомневалась, что фургон увозит в гробу Элис, и, не представляя, что теперь предпринять, пребывала в смятении. Но тут на тротуаре показался Билл — шел он торопливо, но прихрамывая, одна штанина была порвана, на зиявшей в прорехе ноге выступила кровь.

— Что у тебя с ногой? — спросила Матушка, когда Кракен поравнялся с ней.

— Ничего. Задело голень ступицей фургона. Это был Шедвелл, точно, и Элис — в ящике. Или я — гомункул.

— Ты прав, — кивнула Матушка. — Я ощутила ее присутствие — такое частенько случается. А вот когда мы стояли среди вони в этой мертвецкой, такого не было. Она жива, Билл. Ее куда-то увозят. Если бы они хотели убить Элис, она уже была бы мертва.

— Давай-ка перекинемся словечком с мистером Трубкой, — нехорошо ухмыльнулся Билл. — Ну-ка пусти, Матушка.

Матушка Ласвелл пригладила своему нареченному волосы, отерла кровь со щеки, поплевав на носовой платок, и, оторвав кусок продранной штанины, прилепила его к окровавленной ноге.

— Нам вряд ли удастся одурачить этого типа, — сказала она. — Его надо застать врасплох.

Кракен мотнул головой в знак согласия, и они, убедившись, что на кладбище нет ни души, прокрались вдоль кладбищенской стены к покойницкой и осторожно заглянули в дверь. Курильщик, повернувшись ко входу спиной, стоял возле скамьи и что-то рассматривал. Кракен молча бросился на него, сцепив пальцы поднятых над головой рук. Обрушив на противника два кулака разом, Билл сбил его с ног — трубка негодяя вылетела изо рта и грохнулась на пол. Ее владелец, пытаясь подняться, встал на колено, но мощный боковой удар Билла завершил дело — оглушенный хранитель морга рухнул, теряя сознание. Матушка закрыла дверь флигеля и задвинула засов.

Кракен подобрал валявшийся кусок веревки, захлестнул ее вокруг лодыжек поверженного вруна, туго стянул узел, потом проделал то же самое с его запястьями, а после, уложив на полу поперек скамьи, подтянул к сиденью и примотал свободным концом. В результате негодяй повис, как мертвый олень, едва касаясь пола копчиком.

Матушка подала Кракену ножовку — в эту минуту ошеломленный сторож открыл глаза и с ужасом уставился на мелькнувшую над ним сталь полотна. «Блефуй, — шепнула Матушка Биллу. — Или есть риск оказаться на его месте. Говорить буду я».

Кракен коротко кивнул, взял ножовку за ручку и провел пальцем по зубьям, проверяя заточку, — на пальце немедленно выступила полоска крови, которую он показал перепуганному негодяю в качестве иллюстрации.

— Что за ад тут творится?.. — прохрипел тот.

— «Ад» — самое подходящее слово, — сказала Матушка Ласвелл с непроницаемым видом, склоняясь к сторожу и заглядывая ему в глаза. — Мой компаньон ужасно хочет отпилить тебе голову.

Курильщик расширенными глазами уставился на пожилую леди, а та протянула руку и жестко защемила ему ухо.

— Это прочистит тебе мозги, — сказала Матушка. — Элис Сент-Ив — она жива? Помни: сейчас надо говорить правду, если ценишь свою голову.

Сторожу удалось кивнуть.

— Я ему сейчас голосовые связки выпилю, — радостно заявил Билл. — Он убил Элис. От таких, как он, головорезов, ничего, кроме вранья, не дождешься! — Тут он громко захохотал. — Ты уловила, Матушка? Я назвал его «головорезом»!..

— Очень остроумно, — согласилась Матушка, а Билл положил пилу на горло пленника, предоставив земному тяготению вдавить ее; бусинки крови выступили под зубьями. Сторож замер, тяжело дыша и издавая горлом слабые звуки, а потом прохрипел:

— Нет, сэр! Она жива, Господом клянусь. Никак не мертвая! Мертвая она ему не нужна.

— Кому она не нужна мертвая? — строго спросила Матушка Ласвелл. — Кому это «ему»? Говори!

— Шедвеллу! Который уехал в фургоне.

— Куда? — спросила Матушка.

— Я не знаю!

Билл слегка надавил на пилу, представив весу инструмента выступить убедительным доводом.

— Где-то возле Харли-стрит… и я теперь покойник, потому что сказал.

— Назови адрес — и мы тебя отпустим.

— Уимпол-стрит, верхний конец, номер четырнадцать, с домиком привратника на улицу. Лечебница «Элизиум» ее называют, управляет человек, зовут Пиви. Божья правда, клянусь. Они это не первый раз делают, нет.

— Они делают, а ты помогаешь! — сурово отметила Матушка Ласвелл. — Опусти пилу, Билл. Мы запихнем его в один из этих гробов и заколотим крышку. Если он соврал, у него будет время подумать над своими делами, как советует Библия. Если сказал правду, мы вернемся и освободим его.

Все той же ножовкой Билл разрезал примотанную к скамейке веревку, и сторож грохнулся на пол.

— Вы же не сунете меня в ящик! — взвыл он.

— Напротив, именно так мы и поступим, — ответила ему Матушка Ласвелл, — точь-в-точь как ты с нашим другом.

Кракен подтащил пустой гроб к скрученному пленнику, отчаянно пытавшемуся укатиться под скамью, но сумевшему лишь подсунуть под нее плечо, уткнувшись лицом в грязь, и поставил новенькую домовину на бок. Вместе с Матушкой Ласвелл они без труда вкатили туда сторожа, а затем поставили ящик как надо. Билл взял крышку, при виде которой пленник дернулся вверх, но, получив могучую пощечину от Матушки Ласвелл, хлестнувшей наотмашь, рухнул, ошеломленный ударом. Кракен поставил ступню ему на шею и спокойно сказал: