Большая пайка - Дубов Юлий Анатольевич - Страница 53

• Предыдущая
• 53/176
• Следующая

Все, что скажешь. И перепихнуться! Только к шести будь в норме. А то придется собрание переносить.

Стол для Сергея и Гены накрыли в так называемой директорской комнате. От общей столовой она отделялась глухой перегородкой и имела свой вход. Ни на еду, ни, тем более, на выпивку Еропкин не поскупился: стол был заставлен рыбными и мясными закусками, плошками с борщом и шурпой, сковородками со шкворчащей жареной бараниной. На отдельном столике стояли водка, пиво и шампанское.

Последние штрихи нанесли две девицы из приемной, которые, встретив гостей, пожелали им приятного аппетита и, многообещающе поморгав ресницами, удалились, напомнив, что явятся по первому вызову.

Гена с аппетитом поедал заполнившую стол снедь, непрерывно нес всякую ерунду про якобы общих знакомых, регулярно наполнял свою рюмку, звучно чокался с Терьяном, после чего, распахивая пиджак, аккуратно переливал содержимое рюмки в укрепленную с внутренней стороны грелку. Сергей, пригубив, по настоянию Гены, первую рюмку, больше не пил. Около половины шестого в директорскую комнату зашел Еропкин.

— Ну как? — спросил он, зорко взглянув на две бутылки водки — одну пустую и вторую наполовину опорожненную. — Хорошо сидим?

— Познакомься, Саша, — сказал Сергей. — Это мой хороший друг Гена. Мы с ним в Адлере познакомились. Присаживайся к нам.

— Идти уже пора, — заметил Еропкин, посмотрев на часы, но все-таки сел и налил себе рюмку. — За знакомство. Будем.

— Хозяйство у вас тут, — слегка заплетающимся языком похвалил Гена, опрокинув рюмку. — Стол шикарный. Я вот тут Серому говорил уже, что видна хозяйская рука. А у вас это… как его… собрание надолго? А то мы потом намылились тут… в одно место.

— Часа на полтора, — подумав, сказал Еропкин. — А то и на два.

— Ух ты! — огорчился Гена. — А я думал… Чего ж мне делать-то? Два часа!

— Хочешь, посиди с нами там, — предложил Сергей, покосившись на Еропкина.

— Саш, у нас же секретов нет? Пусть посидит в уголке. Ты не против?

Еропкин пожал плечами.

— Да пусть сидит, если хочет. Только тихо. Ну пошли.

Пропуская Гену вперед, Сергей вздохнул с облегчением. Он не ждал, что озвученная им просьба Ильи Игоревича вызовет резкое противодействие Еропкина, но был рад, что все получилось так легко.

В коридоре Гена поравнялся с ним и, еле шевеля губами, сказал:

— Минут за пять, как соберешься, мигни мне. Я выйду из комнаты. Когда войду, начнешь. Только не раньше.

Кабинет Еропкина был заполнен народом. Около тридцати человек в костюмах и спецовках сидели на расставленных рядами стульях. У еропкинского стола листал бумаги Лева Штурмин. Рядом с ним, за маленьким столиком, сидели две девушки из приемной. Сергей взял стул и устроился рядом с ними. Гена скромно примостился поближе к двери, прислонился головой к косяку и закрыл глаза.

— Так, — сказал Еропкин, усаживаясь в свое кресло. — Все тихо. Сегодня у нас внеочередное собрание. Лев Ефимович! Что там, по правилам, делать надо?

— Надо выбрать председателя, — отозвался Лева. — И секретаря. И счетную комиссию, там тоже председателя надо выбрать.

— Ага, — кивнул Еропкин. — Значит, предлагаю председателем выбрать Льва Ефимовича. Быстренько проголосовали. Все «за». Давай дальше, Лева.

Секретарем назначили Татьяну, выбрали счетную комиссию из трех человек.

Еропкина — в качестве председателя.

— Как у нас с кворумом? — осведомился Лева. — Счетная комиссия, доложите нам.

Еропкин собрал ворох разбросанных по столу бумаг, нахмурился, пошамкал губами, что-то шепча под нос, а потом сообщил:

— Всего у нас, понима-аешь, сто процентов голосов. И присутствуют тоже сто процентов. Сорок процентов «Инфокара» представляет господин Терьян. Вот доверенность. Сергеев, Захарченко и Жечкин — это два процента — дали доверенности Льву Ефимовичу. Марков, Крутицкий… — ну, тут их целая куча, я перечислять не буду — выдали доверенности Тихонову. Это еще двадцать процентов.

Всего, понима-аешь, получается шестьдесят два. И тридцать восемь присутствуют живьем. Так что кворум есть. Можно начинать.

Сергей разжал кулаки. Все шло по плану. Еропкин забрел в расставленную Ильей Игоревичем ловушку, приписав себе двадцать процентов голосов по липовым доверенностям. Осталось захлопнуть капкан.

— Регистрационный лист есть? — спросил Лева, поглядывая на Сергея. — Передайте в президиум, пожалуйста.

Еропкин еще раз просмотрел регистрационный лист, удовлетворенно хмыкнул, поставил свою подпись и перебросил его Леве. Тот переложил бумагу на край стола и накрыл пустой папкой.

Повестка дня была принята единогласно, и Еропкин взял слово. Слушая его, Терьян снова уличил себя в невольном… едва ли не восхищении. Как бы не водил Еропкин за нос «Инфокар», какие бы махинации с деньгами и автомобилями он не проделывал, как бы не крутил с доверенностями и акциями, но, стоило ему заговорить о деле, как весь этот фон куда-то пропадал, и на первый план выходили планы, сметы, чертежи, инвестиции, кредиты — короче, все необходимые атрибуты серьезного производства. И свидетельство огромной работы, проделанной человеком, который знает дело и находится на своем месте.

— Без собственной котельной и своей подстанции, — говорил Еропкин, — мы протянем еще год. Максимум. И так с условиями подключения целый геморрой был.

Это мы решили. Пока что по энергетике и теплу мы проходим. Вот главный инженер скажет, сколько мы с ним побегали. Но решили. Сейчас передохнем и начнем заниматься условиями согласования на новое строительство. Ты, Тихонов, не спи.

Сейчас о тебе речь пойдет.

Еропкин перешел к программе обучения персонала. Судя по всему, в Германии он не только водил девок на снятую за инфокаровские деньги квартирку, а потом лечился от последствий. В промежутке он договорился о том, что в течение года все механики пройдут обучение на заводе. И первая бригада должна выехать уже в этом месяце. Но если инфокаровские механики обучались за счет «Инфокара» же, то еропкинские — за счет немцев, только билеты в оба конца оплачивались российской стороной.

— Фрицы, конечно, своего не упустят, — продолжал Еропкин. — Они с нас за это состригут денежки потом, когда зарабатывать начнем. Но все же, понима-аешь, потом. А сейчас мы за их счет поучимся. Нормально, мужики?

По кабинету прокатился одобрительный гул. Еропкин вышел из-за стола, присел на край и стал покачивать в воздухе тапочкой.

— Я вам еще пару вещей скажу. Мы в этом месяце нормально сработали.

Кой-чего наварили. Ди-ви-ден-ты, — по слогам произнес он, — платить не будем пока что, а вот премию можно выписать. Нет возражений? Эй, «Инфокар», не возражаешь? — обратился он к Сергею. — Пусть рабочий класс получит копеечку.

Сергей почувствовал, что все повернулись к нему, и поспешно кивнул.

— Значит, решили. Но учтите, бабки я так просто платить не буду. Еще раз увижу, что кто-то — Тихонов, слышишь меня? — берет левака, я из него эту премию с потрохами вытрясу. Понял? Все поняли? Вот так-то. Ну ладно. Лев Ефимыч, я, в общем, закончил. Поехали дальше.

Вопросов к Еропкину не было. Лева предложил одобрить отчет генерального директора, убедился, что других предложений нет, получил единогласное решение и вызвал к столу председателя ревизионной комиссии. Та рассказывала почти полчаса, поминутно справляясь в бумагах и нудно перечисляя номера счетов.

Закончила она, когда аудитория уже совсем обмякла.

— Есть вопросы? — спросил Лева, постукивая карандашом по столу. — Нет?

Тогда голосуем. Кто за то, чтобы принять доклад ревизионной комиссии?

Единогласно. Что у нас теперь? Третий вопрос…

— Минутку! — поднял руку Сергей. — А может, перед третьим вопросом перерывчик сделаем? На пять минут, для перекура?

Еропкин, просидевший весь доклад ревизионной комиссии, скучно глядя в окно, встрепенулся было, но потом махнул рукой:

— Уважим крупного акционера. Только не расходиться, а то головы поотшибаю.

• Предыдущая
• 53/176
• Следующая