За горизонтом сна - Дубинянская Яна - Страница 2

• Предыдущая
• 2/86
• Следующая

И что ты им скажешь? Как там у нас дела с речью, приличествующей случаю?..

На складном металлопластиковом столе, стилизованном идиотом-дизайнером под ажурный столик в летней беседке, осталась горсть серебристой мелочи. Монетки, которые близкие и друзья членов экипажа всучили им перед отлетом, предназначенные упасть на дно какого-нибудь инопланетного водоема. Что ж, трудно не согласиться: можно найти более разумное применение деньгам. Даже таким мелким. '

Феликс Ли перехватил взгляд командира и судорожно накрыл кучку монет ладонью. Похоже, его выигрыш.

— И какой сегодня курс? — осведомился Нортон. Глупо, черт, как же все это глупо…

Все трое молчали. Щеки молоденького инженера стали равномерно бордовыми. Он шевельнулся, и карты с шелестом посыпались на пол с его колен.

— Один к ста, — наконец непринужденно уронил Коста Димич. — Это удобно — один к ста. Мы обычно так и играем. Кроме тех случаев, когда кто-то из ребят хочет пощекотать нервы. Тогда — один к тысяче.

Командир слегка стиснул зубы. Спокойно. Никто, кроме тебя самого, не виноват…

— Значит, вы порядочно выиграли, инженер Ли. Поздравляю.

Стыдно. Сорвался на мальчишке, который и так готов провалиться на этом самом месте. Единственный из всей компании.

Впрочем, возможно, как раз ему и пойдет на пользу.

— А в чем дело, командир?! — внезапно взвился флегматичный, как устрица, Кертис. — Где в Уставе написано, что члены экипажа не имеют права развлекаться в свободное время? Времени у нас, слава Богу, хватает, даже с головой. А развлекается каждый как может, вы уж извините. Я не такой ученый, чтобы часами музычку слушать, как, скажем, биолог Брюни… Вы уж простите. И на мальца не…

— Не надо, Брэд, — скороговоркой выпустил сквозь зубы Ли.

— Спиртное, табак, вещества психотропного воздействия и азартные игры на борту категорически воспрещены, — ровным голосом автомата отстучал Нортон. Боже, какой идиотизм… — Я цитирую Устав, если вы его подзабыли, механик Кертис. Повторяю: азартные игры.

— И секс, — равнодушно добавил врач. И выпрямился, наслаждаясь эффектом.

Только что пылавший праведным гневом Брэд Кертис внезапно, словно внутри него переключили некий рубильник, расхохотался во всю свою простодушную глотку. Юный Феликс Ли покраснел еще больше и прикусил губу, тщетно сдерживая смех. Скорее с досадой, нежели с более сильными эмоциями, Нортон почувствовал, что и его губы растягиваются в дурацкой ухмылке. И что тут смешного?

Сам Димич хохотнул коротко, больше ради компании. На командира он смотрел с уже нескрываемым пренебрежением.

Зачем тебе весь этот балаган? Что и кому ты пытаешься доказать?..

— Сегодня в восемь заступаете на вахту вне очереди, медик Димич, — устало бросил он. — На одни внутренние сутки. Потом занимайтесь сексом сколько хотите и с кем хотите. Этого Устав не запрещает.

Он развернулся, и мокрый лист монстеры подло черкнул по лицу. За спиной закатывались в неудержимом хохоте Брэд Кертис и молодой Ли.

Смеха Косты Димича, злорадно отметил командир, слышно не было. Хватит, отсмеялся. Двадцать четыре внутренних часа вахты еще никому не казались особенно смешными. А ведь это единственная работа, доступная экипажу «Атланта», — если не считать контроля за состоянием техники, никогда не выходившей из строя, а в случае Димича — за здоровьем людей, никто из которых на таковое не жаловался.

Впрочем, они в пути всего лишь четырнадцать с половиной внутренних месяцев. Все еще может случиться.

И как ты поступишь, когда в один прекрасный день кто-то из них откажется выходить на внеочередную вахту по твоему приказу? Или даже на очередную?..

Он вышел в соседний отсек. За спиной герметично съехались двери, и следующий вдох был уже лишен запаха дождя — как и любых других запахов. Стерильный воздух, по всем параметрам оптимально соответствующий потребностям человеческого организма. Плюс неизменно оптимальная сила тяжести, и дневное освещение, и… На «Атланте» оптимальным было абсолютно все. Если тебя это раздражает, значит, что-то не в порядке с тобой самим.

Перед входом в боковой аппендикс компьютерного отсека Нортон замедлил шаги. Надо бы зайти. Функция надсмотрщика — последний доступный тебе атрибут власти, так что не стоит пренебрегать этой функцией.

Программист Марк Олсен не поздоровался и не поднял головы — слабым извинением могло служить то, что он, кажется, вообще не заметил прихода командира. Напряженная, словно у гонщика, спина горбилась за столом, полностью перекрывая монитор персонального компьютера. Правая рука судорожной хваткой вцепилась в мечущуюся под ней «мышку», а левая, судя по звуку, лихорадочно бегала по клавиатуре.

Многочисленные встроенные мониторы по стенам отсека тщательно вычерчивали цветные мерцающие графики, периодически выкидывали столбцы цифр и бегущие строки условных символов. Командир окинул их беглой панорамой взгляда. Все нормально. Все, как всегда, нормально до бессильного зубовного скрежета.

На этом фоне бурная деятельность Олсена выглядела как-то странновато. Нортон подошел ближе и посмотрел через плечо программиста.

И не удержался от ухмылки.

В глубину монитора уходил трехмерный, очень реалистичный коридор, утыканный разноцветными лампочками, которые, должно быть, сильно затрудняли перестрелку с лезущими отовсюду наглыми зелеными монстрами. Но Марк разил без промаха, попутно вычерчивая сложный узор в настенной иллюминации. Монстры разлетались на куски, брызгая малиновой кровью, цветные огоньки выстраивались красивой шахматкой…

Игра. Вот к чему закономерно обращаются люди, лишенные возможности заняться настоящим делом. Игра — самообман, фальшивка, суррогат… И спасение. Играющий ребенок не замечает течения времени и не задумывается, зависят ли от него справедливость в мире и собственная судьба… А ты слишком давно был ребенком. Ты забыл, как это. Может, стоит попытаться вспомнить, понять — прежде чем метать вокруг наказания, на которых никакому авторитету долго не продержаться…

Ерунда! Уж кто-кто, а Димич заслужил. И вообще надо прижать как следует всю их покерную шайку. Хотя бы из-за мальчишки, Феликса. Игра игре рознь. Вон Марк спокойно, никого не трогая, уселся перед компьютером и… Это по крайней мере безобидно. Безобидно?

— Программист Олсен!

Спина на мгновение выпрямилась — и опять сгорбилась, словно игрок примерился нырнуть в виртуальный коридор.

— Программист Олсен! — Нортон коснулся его плеча. Никакой реакции.

Это уже не смешно.

Он обошел компьютерщика сбоку и со всего размаху опустил ладонь на кисть руки, управляющую «мышкой». Черт возьми, это совсем не смешно!

Нахальный монстр поднял бластер и выстрелил в упор, прежде чем Олсен остановил игру.

Марк поднял голову. Жесткая рыжеватая щетина на подбородке. Утомленные, в красную сеточку, укоризненные глаза.

— Ну, зачем вы так, командир? — обиженно сказал он. — Я слышал, как вы вошли. Я бы только доиграл до конца уровень, совсем немного оставалось…

А ведь он не так уж и молод. Двадцать девять лет, жена и восьмилетний сын — досье на каждого из членов экипажа Нортон пока что помнил. Интересно, как госпожа Олсен терпит подобное безобразие? Каково это — иметь вместо мужа мальчишку, которого физически невозможно оттащить от любимой игры… Или на Земле у него это не доходит до такой степени?

Мы не на Земле.

— Знаете, чего мне тут больше всего не хватает? — мечтательно протянул Марк, массируя пальцами прикрытые веки. — Интернета.

— Программист Олсен, — жестко произнес командир, — потрудитесь доложить, как работает внутренняя компьютерная сеть. И прошу вас ежедневно подавать рапорт о ее состоянии, фиксируя мельчайшие неполадки.

Марк приоткрыл сначала рот, не издавший ни единого звука, а затем, опустив руки, широко распахнул изумленные глаза.

И он прав. Ты сморозил редкостную чушь. Сморозил потому, что теряешь контроль над собственными словами. Теряешь самообладание. Теряешь самого себя.

• Предыдущая
• 2/86
• Следующая