Проект «Миссури» - Дубинянская Яна - Страница 3
- Предыдущая
- 3/99
- Следующая
— Вот именно. Записывайте.
Когда я вернулся в общагу, сразу стало ясно, что в комна-те-«тройке» я больше не один, как это было еще утром. Во-первых, на остальных кроватях появились матрасы. Во-вторых, на одной из них поверх стопки белья лежала гитара, а из-под покрывала торчал край большой сумки. В-третьих— возле другой, уже застеленной, стоял крепкий пацан в спортивном костюме. Мой приход оторвал его от увлекательного занятия — расклеивания по стене над кроватью фоток полного состава нашей сборной по футболу. Человек семь-восемь уже висели, прилепленные за уголки полосками скотча.
— Вам кого? — спросил он, чем насмешил меня до чертиков.
Но я героически справился с собой и, кусая губы, спромогся на ответ:
— Вообще-то я здесь живу.
— А-а, — спортсмен и не подумал улыбнуться, — меня вот тоже поселили. Жека.
— Гэндальф.
Рукопожатие у него было зверское — а меня еще угораздило после занятий нацепить кольцо. Кровоподтек обеспечен, но будь доволен, что кости целы. Физиономия Жеки, как и следовало ожидать, не тяготилась печатью интеллекта. В детских карих глазах маячил незаданный вопрос: конечно, вряд ли этот юноша когда-нибудь слышал о Профессоре и Средиземье. Впрочем, справедливости ради я тоже не знал и половины имен Жекиного футбольного иконостаса.
Пацан вернулся к прерванному делу, так ни о чем и не спросив. Я уже был готов бескорыстно заняться его просвещением, когда дверь хлопнула, и я начисто забыл о существовании первого соседа.
— Герка!
— Гэндальф, и ты здесь? Вот это да!
Оказывается, в институт Георгий надел очень даже пристойные джинсы — по сравнению с теми, что бахромились на нем сейчас. Шевелюра в спутанном виде казалась в два раза пышнее, а на шее висела витая веревочка, скрываясь за воротом растянутой майки; наверняка не крест, а какой-нибудь амулет.
— Нет, ну надо же! — не переставал удивляться Герка. — В одной комнате!!!
— Везуха, — согласился я. — Это твоя? — кивнул на гитару. Хотя чья же еще?
— Ага.
Он повалился на кровать, закинув на спинку ноги в драных кроссах. Подцепил гитару за край обечайки, описал грифом полукруг и, пристроив инструмент на груди, с ходу взял несколько аккордов. Заинтересованный Жека обернулся от своих бумажных кумиров. Лежа на спине, Герка прилично сбацал соло из последнего альбома «Арии», а потом без всякого перехода изобразил джазовую импровизацию. Словом, надолго отбил у меня охоту просить гитару для извлечения блатного ля минора и «шагов на кладбище».
— Круто, — признал я.
Герка махнул рукой: мол, фигня это все.
— Как оно тебе? — спросил он. — В смысле первый день?
Я пожал плечами:
— Не знаю пока. Загрузили по самое не могу — списки книжек, внеклассные работы… или как это здесь называется?.. В общем, будем посмотреть. Группа подобралась хреновая. Одни местные пижоны и девки-дуры. А у тебя?
— Мы с Владом вместе попали. Он классный парень, программист, уже работает на одной фирме… могут же люди! И вообще народ продвинутый. Городские… — Он и не думал скрывать зависть; даже стало обидно — посмотрел бы я на этих «городских» с гитарой в руках. Кто-кто, а Герка никак не тянул на простого сельского парня. Впрочем, у каждого свои заморочки.
— А как с девчонками? — поинтересовался я как можно развязнее.
Краем глаза отметил, что Жека демонстративно вернулся к своим футболистам. Еще и женоненавистник; н-да, ну и соседство. Что ж, не может же везти сразу во всем.
Герка присвистнул и пробежался пальцами по грифу:
— Супер. Что не может не радовать!
Я был с ним солидарен. Правда, в Мареевке у меня осталась Большая Любовь, но если учесть, что она со скрипом соглашалась целоваться в подъезде, я не верил в наше общее будущее. И вообще старые связи портят вкус новой жизни; афоризм вышел прикольный, и я решил его записать. Хотя уже тогда знал, что забуду.
Тем более что как раз в тот момент в дверь постучали.
— Привет, ребята. — В полуоткрытую створку заглянул высокий светловолосый парень. — Меня зовут Андрей, будем знакомы. Тут этажом ниже вечеринка по случаю начала, присоединяйтесь! Там уже есть люди с вашего курса. О, у вас гитара, здорово! Пошли!
Мы с Геркой переглянулись, и он вскочил, напоследок ударив по струнам. И только Жека, непонятный юноша, буркнул, зашнуровывая кроссовки:
— Не могу, мне надо в библиотеку.
Мы его не уговаривали.
— За новую волну «Миссури»! — сказал Андрей. — Дзень!
Мы подняли одноразовые стаканчики и все хором рявкнули «дзень». По-приколу, мне понравилось. Что «Миссури» — это законное прозвище МИИСУРО, я допер чуть позже. Тоже прикольно.
На кухне четвертого этажа собралось человек двадцать; кто попритягивал стулья из комнат, кто сидел на столе, а кто прямо на полу. Андрей (без него, ясно, не было бы никакой вечеринки, а учился он на третьем курсе) расположился на подоконнике, свесив ногу. Он обнимал девчонку с длинной черной косой. Очень красивую, причем совершенно не попсово, это прямо-таки било в глаза. Еще у нее было какое-то непопсовое имя: такое должно запоминаться с первого раза и навсегда, а я почему-то тут же забыл. С меня станется. Впрочем, она все равно девчонка Андрея…
Другие барышни ей в подметки не годились. В том числе Наташка Прозрачная Кофточка, одетая сейчас непрозрачно, зато очень обтягивающе и ярко: кровавая водолазка и ядовито-фиолетовые лосины. При ней имелись две подружки-соседки, но их как-то и видно не было. А на столе неожиданно обнаружилась сидящая по-турецки Алина с экзамена— вот это номер, я был уверен, что она самая что ни на есть столичная штучка. Меня она в упор не узнавала; ну и ладно, не очень-то и хотелось.
— …я и говорю: элементарный пиар-проект. — Выпив за тост Андрея, она продолжала что-то доказывать пацанам, сгрудившимся вокруг. — Но этот пиар-проект работает на нас же. Образование здесь дают в любом случае не ниже уровня других столичных вузов, а на рынке труда мы изначально оказываемся в выигрышном положении. Диплом «Миссури» — и тебя берут в самую солидную контору! Хотя лично я не собираюсь ждать диплома. И пять лет прожить в общаге тоже не…
Нет, я при желании тоже могу нагрузить на какую хочешь тему. В школе так и поступал с училками, если не был готов к уроку. Но чтобы по доброй воле и своих же парней-однокашников… «Рынок труда»! Зануда стриженая.
Раздался негромкий, пробный звук гитары, и я повернул голову. Теркин инструмент уже был в руках Андрея. Подтянув пару колков, он начал играть простым боем; все разом замолкли и приготовились слушать.
Андрей улыбнулся:
— Нашу?
И вполголоса запел из Цоя:
Я сажаю алюминиевые огурцы — а-а —
На брезентовом поле…
Многие подхватили припев сразу— наверное, старшие курсы; хотя кто не знает эту песню? У Андрея не то чтобы был голос, но пел он действительно здорово. Он — как бы это объяснить? — держал нерв песни, не давая ее испохабить нашему вразнобойному хору. Его девчонка тоже подпевала. А тот куплет, где про кнопки с дырками и никто никогда не помнит слов, она сообразила сама — соло, так это называется. Не знаю, как вы, а я еще не слышал, чтобы девчонка пела настолько… да, непопсово. По-другому не скажешь.
Потом Андрей пел еще — из «ДДТ», из Гребенщикова, из Высоцкого… Кто подпевал, кто слушал, кто не очень, кто курил, кто трепался по углам. Алина продолжала втыкать что-то глобальное, Наташка обнималась возле мусоропровода с длинным третьекурсником, Герка с тихим вожделением косился на гитару, но пел увлеченно, даже азартно. Пацаны и девчонки, постепенно обзаводясь именами и лицами, по очереди поднимали тосты, и мы изо всех сил, кто кого переорет, вопили «дзень»… В общем, было классно. И я проникся наконец тем, что не зря поступил в этот супер-пупер МИИСУРО. То есть раньше я и не думал, что сомневался, но раз так, то, значит… а, черт с ним. Проехали.
- Предыдущая
- 3/99
- Следующая
