Время возвращать долги (СИ) - Ронис Александра - Страница 21

Олеся резко села в кровати. В доме стояла абсолютная тишина, даже Зефир беззвучно посапывал в ногах у Насти. Убедившись, что дочь крепко спит, Олеся накинула на плечи халатик и осторожно, стараясь не скрипеть на деревянной лестнице, спустилась на первый этаж. Там, в ее комнате, на ее постели спал Женя.

Его лицо было расслабленно, с него сошла маска напряжения и тщательно скрываемой болезненности от малейшего движения, и стало отчетливо заметно, что он совсем еще молод. Моложе нее. Это днем на него как будто наваливались прожитые годы и тяжелый жизненный опыт, и он казался гораздо старше. Старше, жестче, грубее, хотя вся эта грубость и жесткость слетали с него, как только он заговаривал с Настей. Его взгляд становился мягче, и губы растягивались в доброй улыбке.

И еще одну вещь заметила Олеся. Обычно ее раздражал вид обнаженного мужского тела, даже голый торс вызывал глухое недовольство, заставляя поскорее закрывать глаза, якобы от удовольствия. Сейчас же, глядя на спящего парня, лишь наполовину укрытого одеялом, Олеся ничего не чувствовала. Ничего по обыкновению неприятного или отталкивающего.

Кинув еще один взгляд на Креста, Олеся пошла будить дочь. Ей очень хотелось узнать у Насти кое-что насчет их гостя.

— Настюш, а когда вы с Женей гуляли, — спрашивала она, расчесывая дочь перед зеркалом, — о чем вы разговаривали? Что он тебе говорил?

— Ну-у, — девочка закатила глазки, вспоминая их прогулку с Женей и Зефиром, — он мне рассказывал, как сам учился в школе, чуть-чуть про свою работу. А, — вспомнила она, — еще он про тебя спрашивал, про твою работу.

— И что ты рассказала? — осторожно поинтересовалась Олеся. Нет, она была, конечно, уверена, что Настя не знает про род ее деятельности, но мало ли что…

— Я просто сказала, что ты очень устаешь, и все, мамочка, — она расплылась в улыбке и неожиданно добавила: — и я попросила Женю помочь тебе.

— Настя, — серьезно глядя на дочь, тихо сказала Олеся: — никогда не рассказывай посторонним людям про семью и про себя.

— Но Женя же не посторонний, — удивилась девочка, — он мой друг, — и, чувствуя, что мама с ней не согласна, обняла ее. — Мама, Женя хороший, правда, — проникновенно добавила она, — он очень хороший.

Олеся лишь вздохнула на слова дочери. Что тут скажешь?

— Мам, — Настя вдруг отстранилась, — а Женя никуда от нас не уйдет?

— Я не знаю, — растерялась Олеся.

— Мам, пожалуйста, пусть он не уходит, — заволновалась вдруг девочка, — я не хочу, чтобы он уходил. Пусть он живет с нами, — с жаром повторяла она.

Олеся задумалась.

— Ну, пожалуйста!

Настя просила и просила, и Олеся сдалась.

— Ну, хорошо, — пообещала она, — я постараюсь сделать так, чтобы он не ушел. Чтобы ему у нас понравилось.

— Я так тебя люблю, мамочка! — расцвела от благодарности девочка и крепко-крепко обняла мать.

— Я тоже тебя люблю, солнце мое, — обняла ее в ответ Олеся, чмокнула в русую макушку, — пойдем завтракать, — и они дружно, стараясь сильно не шуметь, отправились на кухню.

Сегодня Олеся готовила завтрак с особенным настроем. Ей хотелось и отблагодарить, и удивить парня, обратить на себя внимание. Хотя бы сделать первый шаг к этому. Потому что без этого никак.

Покормила дочь, быстро отвела ее в школу и вернулась накрывать на стол для Жени. Он к тому времени уже проснулся, в ванной шумел душ. Олеся достала лучшую посуду, которая у нее была, красиво разложила завтрак по тарелкам, чем вызвала немалое удивление парня, когда он появился на кухне. Предыдущим днем и завтрак, и обед, и ужин подавались гораздо проще, без особой сервировки. И за столом в основном находились только Настя и Крест.

Сейчас же Олеся завтракала вместе с ним. Правда, в молчании. Отчего-то разговор не завязывался. Они изредка обменивались взглядами и кротко улыбались.

— Спасибо, — поблагодарил в конце Крест, и тогда же Олеся приступила к осуществлению своего плана.

— Если хочешь, можешь и дальше оставаться у нас, — предложила она безразлично, как бы между прочим, убирая со стола.

— Да? — Крест взглянул на нее с интересом и не отвел больше глаз. Так и смотрел с любопытством и хитрой насмешкой во взгляде, по крайней мере, Олесе так показалось, когда она быстро стрельнула в его сторону глазами.

— Да, — она стушевалась, и от этого честно призналась: — Настя не хочет, чтобы ты уходил.

— А ты? — спросил он мягко и вкрадчиво.

— И я, — в ней против воли включилась проститутка, и она ответила игриво и зазывно улыбнулась. Даже головой мотнула так, что волосы разметались по плечам. Но уже в следующую секунду, заметив, как брови парня удивленно дернулись вверх, скинула с себя эту личину, в душе обозвав себя дурой.

— Ну ладно, — хмыкнул Крест. — Если хотите, останусь, — он огляделся вокруг, как будто впервые заметил, куда его занесла судьба, и необходимо было решить, стоит ли здесь останавливаться. — А в качестве кого ты меня хочешь видеть в своем доме? — Он перестал разглядывать трещину на потолке и серьезно, без насмешки, посмотрел на Олесю.

Та в это время вытирала плиту и сразу не ответила.

— В качестве соседа? Мужика на хозяйстве? Или папы для своей дочки?

Олеся стояла спиной к Кресту, поэтому он не видел, как при каждом его слове менялось ее лицо. Она отлично знала, какая роль была уготована им обоим в предстоящем спектакле, вот только признаться в этом означало спугнуть его раньше времени.

— Нет, — она собралась внутренне и повернулась к парню с невозмутимым видом. — Я ни на что не претендую и ничего от тебя не жду. Не бойся, — пошутила даже с улыбкой, — женить тебя на себе не хочу и на твою свободу не покушаюсь, — поняв, что шутка получилась с двойным дном, Олеся осеклась и покраснела. — В общем, ты помог мне, я хочу помочь тебе. Ты же где-то снимаешь жилье? Так вот, можешь жить здесь совершенно бесплатно. Ну и иногда смотреть за Настей.

Она снова повернулась к плите и принялась яростно ее натирать. Крест понял, разговор был окончен. Предложение было сделано.

— Я не против, — бросил он, не думая долго, — только ключи мне дай.

Олеся как-то неопределенно кивнула и больше не проронила ни слова. Крест еще некоторое время понаблюдал за ней, разглядывая ее со спины, а потом, взяв в руки недопитый чай, отошел к окну. Очень вовремя. По вмиг показавшейся узкой улочке ползла машина, которую Крест узнал моментально.

— Это к тебе? — он обратился к Олесе.

Та, увидев, чем вызван его вопрос, сразу же изменилась в лице. Побледнела и, как показалось Кресту, испугалась.

— Что ему нужно?

— Я не знаю, — едва слышно выдохнула Олеся и устремилась в прихожую, потому что по улице уже вовсю разносился вой клаксона — это Кир требовал ее к себе.

— Что тебе?! — зашипела на него Олеся, едва выскочив из калитки. Наверное, если бы могла, испепелила бы взглядом на месте.

— Эй, полегче, — осадил ее опер, в открытую насмехаясь над ее реакцией. — Я к тебе с хорошими новостями, а ты… Садись, давай, — приказал чуть изменившимся тоном, качнув головой в сторону пассажирского кресла. — Разговор есть, — на корню пресек ее слабую попытку возразить.

Олеся повиновалась и, зная, чувствуя, что Женя наблюдает за ними из окна, внутренне взмолилась:

— Лишь бы не увозил никуда! Лишь бы не захотел очередной порции «благодарности»! Сейчас не время!

— Ну, че, благодари меня еще раз, — на слове «благодари» Олесю просто передернуло, она буквально восприняла слова довольного Кира. — Организовал тебе недельный отпуск по производственной необходимости, чтобы ты своего «особого» клиента обслужила по полной программе, — он пошло усмехнулся и тут же резко стер улыбку с лица. — Но не забудь, мне результат нужен. Не затягивай с этим. Будет первый результат, продлю тебе отпуск еще на недельку, — и снова ухмылка исказила его радостную рожу.

Олеся разозлилась (Облагодетельствовал, блин! Чертов указчик!), но вслух сдержанно произнесла:

— А жить я на что буду? Или ты мне и отпускные выплатишь?