Время возвращать долги (СИ) - Ронис Александра - Страница 15

— Но, Марина Викторовна, это мамин друг, и мой. Он очень хороший, — умоляла девочка.

Марина Викторовна осталась непреклонна. Крест спорить не стал и, видя, что девочка расстроилась, постарался ее утешить.

— Я вечером обязательно к вам приду, — пообещал он, не желая провоцировать учительницу на конфликт и без сожаления откладывая запланированный визит к родным.

Настя заметно надулась, насупилась. Настроение ее упало, даже косички грустно поникли.

— Я схожу, посмотрю, где мама. Она, скорее всего, спит, устала. Я ее разбужу и отправлю за тобой.

Девочка печально кивнула, устроилась на скамейке напротив щита с расписанием, покорно приготовилась ждать.

Крест, прикинув, что вполне успеет сгонять и разбудить забывчивую мать, направился по уже знакомому пути. Завернул за угол спортивной площадки, пересек проезжую часть.

— Женя-я-я! — донеслось до него вдруг откуда-то сзади. — Же-е-еня-я-я, сто-о-ой!

Настя, с рюкзаком, бившим ей по спине, неслась к нему с радостным криком. Косички смешно болтались на бегу.

— Ты как здесь? — удивился Крест.

— Учительница ушла в класс, и я убежала, — призналась она, запыхавшись. Щеки ее раскраснелись, глаза горели. — Не хочу сидеть ждать. С тобой хочу!

— Ругать же будут, — усмехнулся парень. А девчонка-то проказница!

— Не хочу! — капризно повторила Настя и, взяв Креста за руку, повела его в сторону дома.

— Ну, пошли, — они дружно побрели по асфальтированной дороге, аккуратно стараясь держаться самой кромки.

Как Крест и предполагал, Таюрских-старшая крепко спала, практически с головой зарывшись в подушку. И даже приветственное тявканье Зефира ее не разбудило. Устал человек, что ж поделаешь?

Многозначительно переглянувшись с Настей, он спросил:

— Ну, и что мы будем делать?

— А пойдем в парк? — предложила девочка, доверчиво прижимаясь к нему. — Там аттракционы есть, — мечтательно добавила она.

— Ну, аттракционы так аттракционы, — пришлось согласиться Кресту. Одного вида на спящую хозяйку хватало, чтобы понять — она в сонном царстве надолго. А он обмануть надежд ребенка не мог — и даже вынужденный прогул не пугал.

— И Зефира возьмем? — подпрыгнула в предвкушении Настя.

— И Зефира возьмем, — подтвердил он.

Время они, и вправду, провели замечательно. И на аттракционах покатались, и мороженым полакомились. Посмеялись над неуклюжим и любопытным Зефиром, который так и норовил залезть под каждый куст, несмотря на короткий тонкий поводок в руках маленькой хозяйки. Но неожиданно добрая сказка закончилась — довольную и счастливую парочку новых друзей остановил полицейский патруль. И, как сразу же понял Крест, остановил не случайно.

По вполне понятным причинам, ментов он на дух не переносил, но в этот раз свое неприятие и отвращение к ним постарался максимально скрыть — все же с ним был ребенок. Да еще и чужой. Начни он выступать, запросто пришьют то, чего и в мыслях не было.

Чтобы Настя не испугалась, вел себя вежливо и корректно. Показал паспорт, на предложение проехать до отдела ответил сдержанным согласием. А внутри все кипело, кипело от собственной непредусмотрительности и чьей-то дурости. Или излишней мнительности и бурной фантазии. Вот какая с*ка догадалась вызвать ментов?! Мамашка или училка?

В отделе полиции, как две капли воды похожем на тот, из которого его несколько лет назад отправили отдыхать на зону, началось разбирательство. Его закрыли в обезьяннике, Настю со щенком куда-то увели. Крест всерьез опасался, что узнай менты, по какой статье его спровадили на нары, они вцепятся в него мертвой хваткой и просто так не отвалят. Проверят и пробьют на причастность к чему только можно и нельзя.

Оказалось, как в воду глядел…

Он сразу заметил хищный огонь и азарт в направленном на него взгляде следака, ожидающего, пока дежурный отопрет замок на решетке. По его наглому и бесцеремонному поведению Крест понял — вся его подноготная, вся его уголовная биография уже известны здесь, а посему разговор предстоит интересный. Худой долговязый следак с капитанскими погонами чуть ли не светился от счастья, предвкушая очередное раскрытие дела. Или у него по жизни была такая дебильно-счастливая рожа?

Крест, конечно, ожидал всего, но чтобы вот так сразу…

— Ну, что, рассказывай, давай, зачем ты увел ребенка с территории школы?

В ответ на его спокойную улыбку, следак, хищно осклабившись, нагнулся над столом, таким же серым, как и стены допросной, и с нездоровым интересом, каким-то даже удовольствием, заговорщически спросил:

— Че, с баб на девочек маленьких переключился?

Крест, поняв, куда клонит следак, больше не улыбался, а тот уже вошел в раж.

— Не ты ли это повадился в городе девок малолетних портить, а? — теперь следак откинулся на спинку стула и говорил так, как будто речь шла о чем-то обыденном. — За последние месяцы было три таких случая…

— Не я, — не дослушав, оборвал его Крест. — Я не по этой части…

— Разве? — снова заулыбался мент. — Один раз по сто тридцать первой ты уже сел, а, как показывает жизнь, люди не меняются. А если и меняются, то в худшую сторону, — улыбку как корова языком слизала. В глазах следака теперь отчетливо мелькало презрение. Нос его сморщился, как будто в комнате воняло дерьмом.

— У матери девочки спросите, я гулял с ней с ее разрешения.

Шутки кончились.

— Спросим, спросим. И у матери спросим, и у самой девочки спросим.

Крест выпрямился на стуле, расправил плечи. Появилась надежда, что мама Насти подтвердит его слова, да и сама девочка ничего худого про него сказать не сможет. Авось, обойдется, и закончится все максимум легкой разборкой с Олесей.

Дверь в допросную резко распахнулась, и внутрь вошел, судя по гражданской одежде, оперативник. Их обычно можно было учуять за версту по нагловатой манере держаться и выражению превосходства в холодных глазах. Этот был такой же. Поигрывая резиновой дубинкой в руках, он по умолчанию смотрел свысока на тех, кто находился в допросной по другую сторону стола от следаков.

— Ну и что говорит наш клиент? — бодро спросил он, давая круг по периметру допросной, постукивая дубинкой по ладони. — Готов сознаться?

— Не-а, — лениво отозвался следак, с насмешкой глядя на «клиента». — Не хочет, — добавил с сожалением.

— Не хочет — заставим, не может — научим, — пошутил оперативник, останавливаясь позади Креста.

Дверь распахнулась снова, в образовавшийся проем просунулась голова в форменной фуражке.

— Серег… Сергей Анатольевич, к вам там пришли. Как раз по этому делу, — движение головой в сторону Креста.

— Ну, вы тогда побеседуйте, мальчики, — сделав напутствие, следак вышел из допросной, оставив «клиента» один на один с опером.

На некоторое время в допросной воцарилась тишина. Не предвещавшая ничего хорошего. Крест внутренне напрягся, готовясь к самому худшему — опер с дубинкой все еще находился за спиной.

Наконец он появился в поле зрения, все так же поигрывая дубинкой.

— Ну, че, так и будешь отпираться?! — с вызовом спросил он. — Колись, давай, что хотел ребенка совратить.

— Никого я не собирался совращать, — твердо заявил Крест, прекрасно понимая, что верить ему никто не намерен. — Я с ней просто гулял, пока мама ее спала с ночной смены.

— Ага-ага, — продолжал глумиться опер, выписывая вокруг Креста круг. — Потому и увел девочку со школы, без разрешения учителя. Выкрал.

— Я ее не крал, — начал было снова оправдываться Крест, но неожиданно задохнулся от боли. На спину со страшной силой обрушилась дубинка, неся с собой вес в семьдесят килограмм.

Это было только начало…

Казалось, что глаза она закрыла всего на минуту, но усталость взяла свое, и сон сморил ее на несколько часов. Проспала, с ужасом поняла Олеся, едва взглянув на время. Уроки закончились три часа назад! Она никогда так долго и крепко не спала!