Служебный отбор (СИ) - Стрельникова Кира - Страница 46

— Не твоё дело, — огрызнулась я, инстинктивно прикрыв живот. — По-моему веская причина, чтобы разорвать помолвку, как считаешь? — не сдержала язвительности, вскинув подбородок.

Он помолчал. А мне с каждым мгновением становилось всё больше не по себе, непредсказуемость Ингеррана пугала.

— Я подумаю над твоими словами, любовь моя, — мягко произнёс он и улыбнулся так, что к горлу подкатил горький ком. — Спокойной ночи, Сильвия.

И он вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Я без сил опустилась прямо на пол, тихо всхлипнув и зажмурившись, тело затрясло мелкой противной дрожью — догнал откат. С одной стороны, не придётся терпеть чужие руки и губы на своём теле, хорошо, что ушёл. С другой… Чутьё подсказывало, Ингерран так просто не отступится, и моё деликатное положение для него не более чем досадное недоразумение.

Кое-как поднявшись, я доковыляла на подгибающихся ногах дo спальни и рухнула в кровать, прикрыв глаза. Даже раздеться получилось не сразу, а вызывать горничную не хотелось. Сама обойдусь, без лишних рук, и вообще, хотелось побыть одной. В сон я провалилась сразу, видимо, вымотанный дo предела событиями последних нервных часов организм не выдержал переживаний.

Утро последнего дня моей свободы встретило хмурым небом и накрапывающим дождиком. Α ещё, подкатывающей дурнотой и отчётливым желанием сырого мяса на завтрка. Ну, разве что чуть тронутого корочкой, но внутри чтоб обязательно розового, свежего! Только как это объяснить горничной? Пришлось стиснуть зубы и давиться омлетом с беконом, хорошо хоть, надоевшей каши сегодня не было. За столом я сидела одна, и это пугало до трясущихся поджилок. Ингерран явно что-то задумал, но вот что? Неизвестность лишь усиливала моё нервное состояние, и даже финальная примерка готового свадебного платья не вывела из состояния заторможенности. Я с безучастным видом смотрела на отражение, пока помощницы портнихи поправляли тонкое кружево верхнего платья, длиннющий шлейф, подкалывали подол. Белоснежный цвет делал из меня привидение, но — таковы обычаи, даже несмотря на то, что я давно не девица. Я говорила, да, альвы ужасные зануды? Кроме всего прочего, сама брачная церемония представляла из себя несколько часов ритуальных плясок, если можно так выразиться. Множество мелочей, которые мне предстояло выучить назубок, чтобы не дайте боги не запутаться или не сбиться.

Так что, когда произведение искусства портнихи было со всей осторожностью надето на манекен, чтобы завтра оказаться на мне, уроки продолжились. Но толком сосредоточиться не получалось, я всё время косилась на дверь, ожидая появления Ингеррана в любую минуту, напряжение внутри потихоньку росло. Время тянулось ужасно медленно до самого обеда, и свой почти сырой кусок едва прожаренного мяса я всё-таки получила. Всё равно прятаться уже нет смысла…

А вот к обеду спуститься не успела. Пришёл Ингерран. Едва увидев его на пороге, странно спокойного и с довольной усмешкой, я застыла у окна, настороженно глядя на женишка.

— Я обдумал твои слова, Сильвия, — заговорил он, неторопливо подойдя к столу, где стоял графин с соком и стакан. — От тебя я не откажусь, я уже говорил. Но ребёнок действительно досадная помеха, — альв достал из кармана пузырёк с ярко-зелёной жидкостью, и у меня внутри всё похолодело. — Поэтому, предлагаю всё решить к обоюдному согласию. Выпей это, — Ингерран налил в стакан сок и туда же добавил жидкость из пузырька, после чего развернулся ко мне и протянул стакан. — Мне нужны законные дети, которые родятся от меня, Сильвия, — негромким, твёрдым голосом добавил он, не сводя с меня пристального взгляда.

Я же смотрела на стакан и понимала, что ни за что не сделаю того, что он говорит. Не избавлюсь от ребёнка Αйнара только потому, что он мешает Ингеррану.

— Нет, — тихо ответила, вздёрнув подбородок и положив ладонь в защитном жесте на җивот.

Альв нахмурился, глаза потемнели, и он шагнул ближе.

— Пей, я сказал, — повторил, протягивая злосчастный стакан. — Не заставляй меня, Сильвия…

— Пошёл ты! — огрызнулась я и резко махнула рукой, выбив сок с добавкой из руки не ожидавшего такого от меңя Ингеррана. — Не буду я травить себя, обойдёшься!

Стакан со звоном разбился, и жидкость растеклась по паркету. Мгновение в гостиной царила напряжённая, звенящая тишина, а потом альв выругался, да так цветисто, что я заслушалась. Внутри заворочалась злорадная мыслишка, что сильно его проняло, раз позволил себе при леди так завернуть. А дальше… Я опять уловила только смазанное движение, как снова оказалась в железных тисках его рук, и запястье как клещами сжали. Успела только моргнуть, как на моей руке плотно застегнулся простой браслет из тонких серебряных пластин, и застёжка мгновенно пропала. По руке до самого локтя прошлась волна колкой дрожи, Ингерран не торопился отпускать, и над ухом раздался его полный сдерживаемой злости голос:

— Посмеешь даже подумать о непослушании или возражении мне, получишь очень неприятные ощущения от магии, любовь моя. Раз по-другому не понимаешь, будешь носить эту штучку, пока не научишься правильно вести себя.

Резко развернув меня к себе, Ингерран запустил пальцы в мои волосы, безжалостно разрушая творение горничной, и… прижался к моим губам. Жёстко, грубо, раздвигая их языком, и конечңо, первый мой порыв был оттолкнуть. Я даже успела упереться ладонями ему в грудь, издав возмущённый глухой возглас. А потом пришла боль. Руку словно сдавило раскалёнными тисками до самого плеча, в глазах потемнело, а тело охватила противная слабость. Я даже сопротивляться не могла, никак. Глаза защипало, и я крепко зажмурилась, замерев и боясь пошевелиться, позволяя Ингеррану целовать себя. Но никакая магия не заставит отвечать ему. Не знаю, сколько прошло времени, когда наконец альв прервал поцелуй, я ничего не видела, перед глазами всё плыло. Ощутила лишь, как его большой палец медленно провёл по щеке — кажется, одна предательская слезинқа всё же сползла.

— Вот так, любовь моя, — с нотками превосходства произнёс Ингерран. — Надеюсь, завтра ты будешь более благоразумной, Сильвия, и не станешь разбивать ценные зелья. Проведи этот день в размышлениях над своим поведением, — он наклонился и мазнул своими губами по моим, после чего наконец ушёл, оставив меня одну.

Пальцы коснулись ненавистной вещицы на запястье, с виду такой простой и незамысловатой. Конечно, замка не было, и конечно, снять её я не могла никак. И завтра мне предстоит выпить демоново зелье, которое убьёт моего ребёнка. Нашего с Айнаром ребёнка. Меня затрясло, я сжала пальцы в кулаки и уставилась в расписной потолок, больше не в силах сдерживать эмоций. Из горла вырвался всхлип, перешедший в тихий, беспомощный вой, слёзы хлынули из глаз, принося хоть какое-то облегчеңие. Не знаю, сколько длилась эта истерика, когда я наконец затихла, в душе не осталось ничего кроме пепла. Навалилась апатия, окончательно пропал аппетит, и я побрела в спальню, не желая никого ни видеть, ни слышать. И пошли эти проклятые уроки…

Время до следующего дня прошло как в тумане. Кажется, горничная пыталась мėня растормошить, что-то влить вроде успокоительного, но я только отворачивалась, не желая больше ни капли принимать подозрительных жидкостей. До вечера лежала в кровати, отказываясь подниматься, обед, как и ужин, так и остался нетронутым. При одной только мысли о еде начинало тошнить. И только после того, как горничная отнесла на кухню поднос с ужином, Ингерран соизволил явиться и проведать невесту.

— Мне сказали, ты ничего не ешь весь день, Сильвия, так нельзя, — невозмутимо заявил он с порога. — Сейчас горничная принесёт поднос, и ты поужинаешь, поняла?

Проклятая магия заставила покорно ответить:

— Χорошо, ваша светлость.

Пришлось давиться ужином, убеждая себя, что мне нужны силы. Ещё и альв лично проследил, и под его пристальным взглядом каждый кусок застревал в горле.

— Вот и молодец, любовь моя, — когда я закончила, Ингерран подошёл, наклонился и приподняв мою голову за подбородок, коротко поцеловал. — Завтра всё закончится, Сильвия, — тихо добавил он и вышел из спальни.