ВЦ - 2 (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 13

И игра у соперника посыпалась, за несколько секунд до конца первого периода счёт стал 4:2.

Вовка ехал к скамейке своей команды, и тут ему в голову пришла интересная мысль. Как-то читал сетования этого самого изобретателя из Чикаго — Эмиля Фрэнсиса, что он не додумался запатентовать оба своих изобретения. Просто хотел улучшить игру, а мог бы стать миллионером. А кто мешает это сделать Вовке. Нужно будет поговорить после игры с Аполлоновым. Пока его ништяки не ушли в народ. Он с этого ничего не получит. А вот СССР. Ну, хотя ведь какую-то премию и изобретатель получает. Поговорить всё равно нужно. А то получится так, что кто-то из чехов, что приедут через месяц, запатентует, и СССР придётся платить деньги за своё же изобретение.

Велосипед вон с парашютом не запатентовали. Лампочку. Сколько это могло денег стране и изобретателям принести? Незнание законов не освобождает от ответственности. А знание?

Во втором периоде Фомина на лёд не пустили. Чернышёв вышел сам и насколько раз попробовал щёлкнуть с дальней дистанции. И ведь пару раз получилось. Деморализованные игроки «Крылышек» совсем на отбой играть стали. В результате за второй период счёт стал 7:2. А в третьем пятёрка Фомина, вышедшая с самого начала довершила «избиение младенцев». 10:2.

Генерал-полковник МВД Аполлонов после матча лично пожаловал в раздевалку, поманил к себе Фомина и Чернышёва и спросил тренера:

— Как пополнение Аркадий?

— Золотые ребята! Где вы их только взяли? — радостный, дерби удалось.

— Где взял, больше нету. Всё, Аркадий, иди мне нужно с молодым дарованием пошептаться.

Тренер почти по-военному развернулся и пошёл переодеваться.

— Так, Володя. Не нужны тебе и Третьякову испытательные сроки. Сам всё видел. Молоток. Значит, мы вот как поступим. Завтра в половине седьмого за тобой мой шофёр заедет и тебя ко мне на квартиру отвезёт. С собой возьми аттестаты, свидетельства о рождении и паспорта. Свидетельства и паспорта новые выдадим. Будет вам по восемнадцать лет. Дам тебе образец заявления. Напишите в общежитии с Третьяковым. Считайте с завтрашнего дня уже себя милиционерами. Стой. Ты ведь преступника обезвредил, и сегодня игру важную спас. Считай подарком. Присвою тебе через недельку звание ефрейтора, на несколько рубликов больше будешь получать. Всё, не благодари, заслужил.

Глава седьмая

Всех вас вместе соберу,

Если на чужбине

Я случайно не помру

От своей латыни.

Если не сведут с ума pимляне и гpеки

Сочинившие тома для библиотеки

Если те пpофессоpа, что студентов учат

Гоpемыку-школяpа насмеpть не замучат

Давид Тухманов перевод Л.Гинзбурга

Девочка была зачётной. Просто на пять с тремя плюсами. Штучный товар. Таких делают одну на миллион. Ну, как Наталью Варлей или Веру Брежневу. Эта была не похожа ни на ту, ни на другую. Может, чуть на Брежневу. Когда она с гривой растрёпанных искусным визажистом пшеничных длинных волос, чуть закрученных. Даже родинка присутствовала, но не под нижней губой, а над верхней. Чуть заметная, как у Наталии Орейра. Вот, на неё немного похожа, такой же правильный овал лица, зелёные глаза и запоминающаяся улыбка с сильно приподнятыми уголками рта. Только высокая блондинка.

В школьной форме с белым передником словно сошла с экрана какого порнофильма. Так внешность не шла к передничку и воротничку кружевному.

Ладно, ладно. Пусть будет по порядку.

Есть поговорка или пословица… А чем отличаются? Недосказанностью? Поговорка — это часть пословицы? «Работа — не волк…» — это поговорка. А «Работа — не волк, а произведение силы на расстояние» — пословица.

В этот раз на сто процентов сработала поговорка — пословица: «Оказанная услуга ничего не стоит».

Вовка Фомин ехал на тренировку с самым что ни на есть приподнятым настроением. Сейчас он научит играть в «канадский хоккей» этих футболистов. Объяснит заслуженным мастерам спорта, что курить нельзя, особенно в перерыве между периодами. Дышать надо, а не никотин в себя всасывать. А ещё нужно разминаться не пять-десять минут, а полчаса, а иногда и два часа. Тренировка — это не тот же хоккейный матч, но не с соперниками, а с частью своей команды, нет. Тренировка — это либо отрабатывание приёмов, либо работа над определёнными качествами. Скорость, там, выносливость, умение, наконец, на коньках стоять.

Приехали они с Третьяковым чуть пораньше и катались по льду, изрезанному вчера в хлам, отрабатывали броски под острым углом. Чернышёв в кабинете писал чего-то и от него пусть не сильно, но перегаром несло.

— Покидайте пока. Заявку родю и приду.

Потихоньку с заметным опозданием стали подтягиваться динамовцы. Стёкла в машине сразу бы запотели. Такой выхлоп стоял. Отмечали милиционеры вчера великую победу. Над принципиальным соперником. Прямо бразильцам в футбол насовали 10:2. Вяло катались, вяло по шайбам стучали клюшками. Подъезжали к борту, и на него опершись, трендели.

— Артист! Рассказал бы анекдот. — Василий Трофимов, лучший нападающий «Динамо» подъехал к продолжающему пытаться забить шайбу в ворота тёзки, практически с отрицательного угла из-за ворот Фомину.

— Анекдот? С условием. Поотрабатываем после этого отбор. Я еду к воротам со средины поля, а ты у меня отбираешь.

— Лады, если минуту буду смеяться, — и дохнул. Да, ему сейчас рассольчику и в баню, а не на тренировку.

— Договорились. Встречается порядочная девушка с хоккеистом одним. — Народ всей десяткой окружил спорщиков. — Разговор о том, о сем. На детей — цветы жизни перескочил. Она говорит:

— Вася, знаешь, что самое плохое в жизни?

— Что, Светик?

— Это аборт.

— Точно, точно, сначала головой о борт, а затем клюшкой по рёбрам!

Может, и не минуту. Может, и две. Так как Револьд, только народ почти успокаивался, с задумчивым видом произносил «Аборт» и веселье вспыхивало вновь.

Пришлось легенде поработать защитником. Что и следовало ожидать. Задом кататься на коньках Василий практически не умел. Фомин, где прибаутками, где подначиванием, вынудил всю команду по очереди, задом покататься. Это, бля, чемпионы Союза и они хотят и в этом году ими стать снова. Правильной ведь дорогой идут. Вся команда курит, вся команда через день бухает, вся команда еле-еле стоит на коньках и вся команда не тренируется. Да их юношеская команда в Куйбышеве лучше играет, а в следующем сезоне, даже без него, разорвёт как тузик грелку этих чемпионов. Одного не отнять. Все эти двенадцать человек в футболе гении. Как заставить их соблюдать режим и профессионально относиться к своему телу и к игре? Один любительский энтузиазм. Ну, да, талант ещё.

К концу тренировки появился Чернышёв, тоже покидал шайбу по воротам, проверил реакцию Третьякова. Тот одну из двадцати всё же пропустил. У тренера не получился щелчок и шайба пошла бабочкой, а Вовка Третьяков, как на нормальную, среагировал. Бабочка ударилась о перекладину и в ворота запрыгнула.

Фомин подъехал к обрадованному тренеру и стал рассказывать об низких нагрузках, надо, мол, на выносливость поработать и ещё надо третье звено в атаке создавать.

— Артист, ты талант, спору нет, и тренер у вас был хороший, но давай ты своим делом будешь заниматься, а я своим. Ты будешь тренироваться, как я скажу, и шайбы забивать, а я буду команду тренировать и за неё отвечать. Лады? — Подёргал себя за ухо, видно сдерживаясь, чтобы не наорать на оборзевшего школьника и всё же заорал. — Всё мужики, тренировка окончена. Сейчас лёд заливать будут. Завтра тренировка в восемь. Потом обед и разминка небольшая. В шесть часов игра с ВВС. Сегодня не пить, будет кто с запахом, отправлю нахрен домой и премии лишу. Переодеваемся, моемся, сейчас в столовую «Динамо» повезут.