Маленькая черная ложь - Болтон Шэрон - Страница 17

Увидев во сне Рейчел, я проснулась с той безумной, неукротимой яростью, которая рождается просто от ее присутствия в моей голове. Встала, стараясь не потревожить Куини. Из рубки не доносилось ни звука.

Полночь уже миновала. Наступила среда. Еще на день ближе к годовщине гибели мальчиков. К тому моменту, когда все изменится.

Дверь тихо открывается. Должно быть, Каллум не спит – не удивительно, потому что скамья, на которой он лежит, на два фута короче, чем он. Ноги упираются в переборку, сгорбленные плечи прислонились к боковой стенке холодильника. Тем не менее он спит. Дыхание глубокое, лицо полностью расслаблено.

Я набираю полную грудь воздуха, заставляя себя успокоиться и унять дрожь.

Крепкий сон достался Каллуму в наследство от армии – он умеет использовать для отдыха любой подходящий момент. Помню, мы шутили, что через десять минут после того, как он отключился, его не разбудит даже подожженный под задницей фейерверк.

Больше у меня такой возможности не будет.

Подхожу ближе, неслышно переступая босыми ногами. Теперь я уже немного успокоилась. Уже не дрожу, а если и дрожу, то по другой причине. Опускаюсь на колени рядом с Каллумом и наклоняюсь, чувствуя его дыхание на своем лице. Еще ближе. Вдыхаю запах кофе, его кожи и шампуня, которым он в последний раз мыл голову. Прижимаюсь щекой к его щеке, чувствую его кожу, колючую щетину бороды, затем касаюсь губами его губ.

И надолго замираю, дыша в унисон с ним, мечтая о том, чтобы он проснулся, и надеясь, что этого не произойдет. Затем вспоминаю, как он улыбался Рейчел, и уже больше не могу оставаться рядом.

В следующий раз я просыпаюсь ближе к утру. К нам подплыла лодка. Я слышу стук фалов, брошенных на палубу, мягкий удар кранцев другого судна. Кажется, кто-то произносит мое имя, и я жду, что меня разбудят. Но никто меня не зовет, и я опять засыпаю.

Я снова просыпаюсь еще до рассвета, но когда выхожу на палубу, небо уже начинает светлеть. Мы с Куини одни. Звуки, которые я слышала несколько часов назад, издавал полицейский катер, забравший Каллума.

Ночью спустился туман. Он выглядит таким плотным, словно по нему можно перейти с одного берега на другой – настоящая белая стена. Или гигантская волна, растянувшаяся между двумя скалами; на мгновение мне кажется, что она движется на меня. Туман похож на барьер, который не позволит мне покинуть безопасную гавань. Может, стоит прислушаться к тому, что говорит мне природа? Может, стена тумана появилась здесь для того, чтобы уберечь меня от беды?

Первые лучи солнца окрашивают облака в теплый розовый цвет, и стена начинает распадаться. Проходит немного времени, и я уже вижу линию, где океан встречается с небом. Не знаю, что меня там ждет, но туман пропускает меня.

Прослушав переговоры на радиочастоте порта, я понимаю, что обыск судов вчера вечером ничего не дал. Арчи Уэста, маленького болельщика «Арсенала», не могут найти уже почти двое суток. Я также слышу, что происходит за мысом.

Повернув к Порт-Плезант, я вижу, что приблизиться к «Эндевору» не получится. Рядом с ним стоят на якоре два полицейских катера, военный катер и водолазный бот. На носу бота Каллум. Слышимость здесь хорошая, и он, очевидно, слышал, как я приближаюсь. Каллум поворачивается и что-то говорит, а затем на палубе появляется Стопфорд. Я смотрю, как они спускаются в полицейский катер и направляются ко мне.

– Кэтрин, что вы знаете о здешних приливах? – спрашивает Стопфорд, как только они поднимаются на борт. – Говорят, на берег выносит много всякого.

– Совершенно верно. – Я говорю со Стопфордом, но смотрю на Каллума. На его щеках и подбородке проступила разноцветная щетина из светлых, рыжих и каштановых волос. Теперь в ней есть и седые волосы, а лицо более худое, чем когда мы познакомились. Или он просто устал, потому что почти не спал две последние ночи. Подтверждая мою мысль, Каллум садится на деревянную скамью из реек, которая тянется вдоль борта. Куини прыгает к нему на колени. Он протягивает руку, чтобы погладить собаку, и я вижу, что рука у него дрожит.

– Мы пытаемся понять, оставили ли парня на корабле или его принесло приливом, а тело застряло в рулевой рубке. – Стопфорд повышает голос, чтобы привлечь мое внимание.

Я задумываюсь. Порт-Плезант, как и большинство заливов на Фолклендских островах, длинный и извилистый. Кроме того, прямо посередине входа в залив есть остров. На нем оседает весь плавающий мусор. В том числе, как мне представляется, человеческие останки.

– Вполне возможно, – говорю я. – Большая волна могла принести его на судно, а как он мог застрять, представить нетрудно. Это Джимми?

Лицо Стопфорда каменеет.

– Слишком рано делать выводы. Мы заберем его. Надеюсь, дантист нам поможет.

Я вспоминаю о маленьком черепе, который мы видели при свете фонаря, и двойном ряде зубов, испугавшем Каллума.

– Вы нашли на судне что-то еще? – Разумеется, я имею в виду не что-то, а кого-то. Просто не хочу поизносить это вслух.

– Пока нет. Но водолазы будут работать весь день. При необходимости мы отбуксируем все останки судна в Стэнли. Я буду благодарен, если вы с Каллумом не станете рассказывать о том, что нашли здесь. Пока мы не подтвердим личность парня и не поговорим с его родителями.

К этому времени половина жителей островов уже знает о найденном нами теле, но я все равно киваю в знак согласия. Каллум тоже. Попросив нас оставаться на связи, Стопфорд спускается в катер и возвращается к «Эндевору».

– Я что-то пропустила?

Каллум пожимает плечами:

– Предстоит решить, что именно мы нашли: жертву убийства или застрявшее свидетельство несчастного случая. Совершенно очевидно, на чьей стороне Стопфорд.

Я задумываюсь на секунду.

– И как это отразится на Арчи? Я имею в виду, на его поисках?

– Были разговоры о том, чтобы обыскать другие обломки кораблекрушений. По крайней мере, те, которые частично выступают над водой. Уже кое-что. Я этим займусь.

– Нам пора возвращаться. Ты замерз. Иди внутрь и постарайся согреться.

К моему удивлению, Каллум не спорит. Когда он спускается в каюту, Куини идет за ним, как будто она – его собака, а не моя.

Я запускаю двигатель, поднимаю якорь и направляю лодку в открытое море. Убедившись, что мы покинули залив, включаю автопилот и, стараясь не шуметь, пробираюсь к сиденью в рулевой рубке, где Каллум оставил куртку.

Плюшевый кролик прячется во внутреннем кармане. На одном ухе видны сделанные вручную стежки: заводской шов разошелся, и кто-то – думаю, это была я – зашил его. Сомнений, что это игрушка Кита, у меня почти нет. Высчитывать вероятность того, что она окажется на «Эндеворе», а также вероятность, что там найдут и ее, и тело бедного Джимми, – это выше моих сил, но это последняя игрушка, которую держал в руках мой ребенок. Я сую кролика под рубашку и прижимаю к груди. Он грязный, холодный и мокрый, но его место здесь.

Приближаясь к Стэнли, я встречаю рыболовные суда, направляющиеся в открытое море. Разворачиваюсь, причаливаю и привязываю лодку. Весь обратный путь ни мужчина, ни собака не выходят из каюты, поэтому я нисколько не удивлена, увидев их на койке, свернувшихся калачиком под одеялами и погруженных в глубокий сон. Куини открывает глаза. Я жду, чтобы она выбралась из постели и присоединилась ко мне, но собака остается лежать на согнутой руке Каллума.

Перед тем как сойти на берег, я сую кролика Бенни в шкафчик в рулевой рубке. Я хочу, чтобы он был рядом, когда я в следующий раз покину порт. Хочу, чтобы он был со мной до конца.

Я устала. Телом и душой. Устала заставлять себя беспокоиться о детях, которые мне безразличны, тратить силы на поиски не своих мальчиков. Мне еще никогда не было так холодно. Нет, я не чудовище.

В былые времена я точно так же, как все, переживала бы из-за пропажи Арчи и из-за находки тела Джимми. Но теперь мне иногда кажется, что от той женщины почти ничего не осталось.