Ответные санкции (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич - Страница 37

— Обратите внимание, госпожа шеф. Она бросила университетскую карьеру и преподаёт в начальной школе, куда возит Эмму, чтобы ребёнок рос не в изоляции от сверстников. Хорошая мать, не правда ли? Больше детей у неё не будет, если, конечно, не полечиться в Банги. То есть шанс уболтать Деллу Пьемонт на порядок выше, чем самим заарканить этого образцового парня.

Начальница прикусила нижнюю губку. Завидую её зубам — сам куснул бы эту рубиновую плоть… Чёрт! Нужно вызывать в Мериленд Элеонору или срочно совращать кого-то из местного персонала, иначе свихнусь от напряжения.

— Утверждаю. Установить за ней наблюдение?

— В первую очередь — за основной целью, его перемещениями вне Лэнгли. Не стройте мне удивлённые, пусть даже очаровательные глаза. Если Питти завёл любовницу, а то и заделал ей ребёночка с ходячими ножками, мои надежды на убедительность доводов его супруги поблёкнут. Хотя бы недельку последите.

Неделя — это много. Наша доблестная армия развивает блестящее наступление в междуречье Убанги и Конго. Успех наступления обеспечен — там просто некому сопротивляться. А в Киншасе ЦРУшники потихоньку раздают свежеотпечатанные доллары представителям туземных племён. Что может в наибольшей степени вдохновить патриота на борьбу с оккупантом? Правильно — пачка долларов и автомат Калашникова. С оружием дефицита не наблюдается. Биг Босс примеряет эполеты Наполеона и радостно гонит федерацию в западню безуспешной борьбы с партизанами, когда мировое сообщество дружно переведёт нас в разряд плохих парней, и даже русские будут вынуждены посыпать голову пеплом: мол, не той стороне помогли. Степаныча точно отправят на пенсион.

Немного осложняет задачу тот факт, что Лэнгли далековато, к западу от Вашингтона, передвижения на посольских машинах нежелательны, при взятии колёс напрокат надо предъявлять документы, местная агентура немногочисленна… Да что говорить, технические проблемы подготовки операции в чужой и чуждой стране миллион раз показаны в фильмах. Там они успешно преодолеваются, после чего Главный Хороший Парень вступает в бой, отстреливает плохих, спасает подло обманутую длинноногую блондинку, ни капельки не похожую на толстушку Пьемонт, которую предстоит обманывать мне.

Как фигура самая засвеченная благодаря алжирской эпопее, я вообще нос не кажу за пределы дипмиссии, ночую здесь же. Пусть говорят, что Америка — великая страна, для меня она ужалась до маленькой комнаты с односпальной кроватью, операционным залом с четырьмя операторами — Бобом, Мбвонгой, Дорис и Самуэлем, а также неприступной твердыней Леди Босс. Ломать комедию о внезапно возникших высоких чувствах отказываюсь, считаю такой метод браконьерством, а вне серьёзных отношений Камалла близости не признаёт. Преждевременно усохшая Дорис, умненькая, внимательная, отзывчивая, в качестве интимного партнёра подходит не больше, чем англичанин Боб или афро-африканец Мбвонга.

В суете приготовлений и наблюдения за Пьемонтом, чья машина отмечена жучками, не засекаемыми сканерами ЦРУ, проходит дней пять. Квадрокоптер роняет в вентиляционную шахту их коттеджа чувствительный датчик, снабжающий нас записями домашней болтовни, он же улавливает аппаратуру конкурентов. Никакого уважения к приватной жизни!

Пьемонт в отдельно взятый период времени демонстрирует образчик благопристойности. Вне работы — бассейн, пробежки, посиделки с семьёй, прогулки с дочкой на кресле… В другое время я бы наверно задумался, не слишком ли он положителен. Как в старом анекдоте — у него всё положительное, включая реакцию Вассермана на сифилис. Но времени нет, нужно идти на контакт с его половиной.

Я отклоняю вариант «визита водопроводчика». Конечно, наши технари подписываются, что американцы услышат в свои микрофоны только безобидный трёп о кранах и смесителях, пока буду склонять Деллу к государственной измене. Но все видеокамеры в округе не обманешь, и явление левого сантехника непременно попадёт в анналы, а наша операция — в анал, простите мой французский.

Способ подворачивается сам собой. Эмме предстоит визит к врачу. Супруги знают, что надежды на улучшение нет, а сам поход сведётся к ритуальной формальности и перечислением очередных трёхсот баксов в карман ненасытных медикусов. Но всё равно миссис Пьемонт погрузит дочь в салон, кресло-каталку в багажник, и синий «Форд» покатится к больнице. Семья ведёт безнадёжную борьбу с недугом, как ЦРУ — с Талибаном. Полутора миллионов долларов на лечение в Баминги у них нет, не считая сопутствующих трат — на перелёт и проживание. Финансирование разведывательного управления превышает бюджетные затраты большинства государств мира, и жалкие по сравнению с этой гигантской суммой полтора лимона пробивают брешь в защите!

У Корпорации есть специальный фонд — некоторым больным иностранцам медпомощь оказывается бесплатно. Понятно, что это всего лишь пиар, но он даёт надежду обездоленным. Сертификаты разыгрываются рандомно. Я представить себе не могу, что распределял бы билеты на лечение вручную, спасая единицы и отказывая в праве на жизнь сотням тысяч…

Слегка гримированный, чтоб не быть моментально опознанным, толкусь на паркинге у больницы, рассовываю христианские книжицы о спасении души. Американцы одаривают меня смайлами, макулатуру берут практически все, чтоб не обидеть, тут же бросают её в мусорку или прямо на асфальт. Бобби и Дорис ошиваются в сотне метров к югу, пребывая в уверенности, что крупно меня выручат в случае неприятностей.

«Объект выходит из больницы», — пищит наушник, невидимый под лохматым париком. Отправляюсь наперерез. По идее, должен чувствовать себя последней скотиной, эксплуатацией недуга дочери толкаю родителей на измену горячо любимым Штатам. Но не чувствую. Оппонентом выступает ЦРУ, ведомство, где не чураются угроз убить ребёнка ради своих целей. Яблоком искушения сжимаю в потной ладошке спасение Эммы от паралича и её матери от бесплодия.

Делла качает головой. И я с ней полностью согласен.

— Да, миссис Пьемонт, постом и молитвой параплегию не излечить. Как и ваши женские проблемы. Вы знаете про благотворительную лотерею с розыгрышем сертификатов? Это единственный шанс. Позвоните в консульство Центральной Африки.

Смотрит настороженно. После таких взглядов зовут в полицию и тащат в суд за сексуальное домогательство. Я уверен, что за плотными тёмными очками выражение моих глаз неразличимо, иначе бы обе американки увидели бы, как я отчаянно трушу. Конечно, дипломатический паспорт служит защитой, но если речь идёт о национальной безопасности США…

— Что взамен? — спрашивает дитя торгашеского народа.

— Немного внимания вашего супруга. Не более того.

«Уходи! В километре приближаются два чёрных буса с тонированными стёклами».

Сую в боковой кармашек инвалидного кресла телефон, подключённый к африканской сетке, с единственным номером в памяти. Ретируюсь в зелёнку, где парик, борода и очки отправляются в пакет, а мои могучие плечи обнимает байковая куртка с капюшоном, нахлобученным до самого носа… Да, от страха голова втянута настолько, что нос буквально на уровне плеч.

От нашей нехудожественной самодеятельности хочется выть в голос. По науке, нужно внедриться в ближний круг Деллы, переспать с её младшей сестрой, матерью-одиночкой, и однажды у камина или во время барбекю… Но для этого требуется пара месяцев! Русские танки с нашими экипажами дымят дизелями в трёх переходах от южной границы Конго, и мне нужна информация, способная сыграть роль холодного душа на горячую голову Биг Босса.

Неспортивной трусцой пересекаю рощу до соседнего шоссе, где меня подбирает Камалла. Скукоживаюсь на заднем сиденье до объёма ручной клади, но роль багажа мне не удаётся. Наша глава резидентуры заводит разговор, не дожидаясь безопасных стен посольства.

— Мне не нравится её реакция, Мерз. Без малейшего удивления.

— Да, Леди Босс. С равной вероятности это может быть как ловушкой, так и обычной предосторожностью. Сотрудникам ЦРУ промывают мозги по поводу вражеских провокаций, члены семьи слышат отголоски. Раньше вербовали на кнут и пряник. Кнутом выступал компромат, пряником бабки. Сертификат на репарасьон представляет собой бонус крупного калибра.