Секретарь старшего принца 3 (СИ) - Свадьбина Любовь - Страница 38

Рука пульсировала, но я думала о буквах, словах, их значениях. А внизу живота снова было жарко, сознание норовило соскочить на то, что Элор в соседнем кабинете… его положение изменилось: Элор вышел в коридор. Снова постучал ко мне, толкнул дверь.

Заклятие его сдержало.

«И двух часов не прошло», – я скрежетнула зубами. Уставилась на проткнутую руку. Вздохнув, выдернула кинжал, одновременно очищая заклинанием и его, и стол, и ладонь. Швырнула клинок в ящик, раненую руку убрала под столешницу.

Элор… если запереть дверь, мы могли бы…

Хватит! Стиснув кулак, я снова ощутила спасительную боль. Выдернула из кармана платок и втолкнула его в рану, зажимая. Рану жгло от грубого обращения, но сейчас мне это нужно: боль бодрила, разливала по пылающей крови злость.

Элор постучал настойчивее.

Я зажала руку с платком между ног, надеясь, что кровь не натечёт, и её запах не достигнет ноздрей Элора. Сняла заклинание с двери и крикнула:

– Входи.

Внутрь Элор буквально ворвался, но я его в этот момент не видела – специально смотрела в документы, пытаясь посчитать, насколько дороже будет обходиться защищённая от прочтения посторонними корреспонденция ИСБ.

– Халэнн, ты почему заблокировал дверь?

– Потому что сюда я пришёл работать, а не обсуждать чужих любовниц и свои визиты в бордель в свободное от службы время.

Как приятна была эта тишина – похоже, Элора немного шокировал мой ответ. А я пользовалась случаем и воображала, что его здесь нет. Если он сейчас уйдёт – будет совсем прекрасно.

– Я по делу, – Элор медленно приближался к креслу для посетителей.

С каждым его шагом я острее ощущала его близость, в животе всё трепетало от желания, а горло сдавливал спазм. Ненавижу это состояние! Словно я себе не принадлежу. Я стиснула проткнутую руку, и боль подарила немного облегчения.

Усевшись в кресло, Элор пытался сверлить меня взглядом, но я делала вид, что читаю.

– Я зашёл напомнить, что надо составить список тех, кто знал, на какой руке у тебя моя метка, – сообщил Элор. День, когда дракон-культист закусил мою руку с меткой Элора, чтобы я не могла позвать на помощь, показался невероятно далёким, а ведь прошло всего семь дней. – Если среди твоего окружения агенты Культа… Кстати, о борделе: ты там её никому не показывал?

Ответить я могла точно, но для этого нужно припомнить все наведённые воспоминания, то есть окунуться в череду ярких эротических образов – то, что мне сейчас прямо противопоказано.

– Так навскидку сказать не могу, – ответила я сухо. – Нужно обдумать. Я обязательно этим займусь, как только закончу с первостепенными отчётами. Ты знаешь, что нам повышают закупочные цены на бумагу с магкаллиграфическими печатями?

Раздражённо цыкнув, Элор пристукнул кулаком по подлокотнику:

– Говорил же, чтобы не повышали таможенные пошлины на бумагу, мы от этого больше потеряем, чем приобретём.

Его голос отдался во мне сладкой дрожью. На раненой руке я выпустила когти, один проник в рану, и я надавила сильнее. Сладкая дрожь погасла. Как же болела рука – я толком вдохнуть не могла.

Когда же Элор уйдёт? Когда закончится эта мука?!

– Халэнн, прости, что снова завожу этот разговор, но… неужели ты правда согласен, чтобы Сирин Ларн стала моей любовницей? Третьей…

Зачем я тогда сдержалась и не размозжила голову Сирин Ларн?

Я подняла на него взгляд. Я устала. Как же я невыносимо устала бороться с влечением, страхами. Если бы он тогда не напился, если бы не прикусил губу при падении, если бы не оказался на мне, если бы ему не взбрело в голову откровенничать о своих желаниях, сейчас мне не приходилось бы вспарывать себе руку, чтобы просто прочитать документы, чтобы хоть несколько мгновений не представлять, как я отдаюсь Элору…

– Элор, – сдержать гнев, выразиться сухим привычным тоном было невероятно трудно, но я смогла. – Мне всё равно, с кем ты спишь, и если кому-то хочется стать твоей третьей, десятой, двадцатой любовницей – мне всё равно. Единственное, чего я хочу – чтобы ты вышел и позволил мне заняться документами вместо того, чтобы разбираться в твоих постельных делах.

Говоря это, я снова и снова представляла, как череп Сирин Ларн лопается от удара, как её шея хрустит и ломается под моими пальцами, как гаснут её светлые глаза.

Мне было не всё равно.

Но постельные дела Элора не моё дело.

Брачная магия закончится, я вновь буду управлять собой и желаниями, а Элор будет мне не нужен, потому что с ним я не смогу продолжить род Сиринов – он слишком сильный, от него родятся только золотые стихийные драконы.

– Халэнн… – в голосе Элора звучала печаль.

– Мне всё равно, – повторила я.

– Мне нужен список тех, кто знал местоположение твоей метки, – Элор решительно поднялся. – Можешь не запираться, по личным вопросам на службе я тебя больше не побеспокою.

Прозвучало это то ли обиженно, то ли болезненно, но я уже не соображала, поплыла: до меня добрался его аромат. Пряная нежность корицы и опасность раскалённого металла дурманили голову, снова разжигали в крови пожар, стирающий разум, боль, всё, кроме одного – желания остановить уходящего Элора, обнять его…

Я сильнее вонзила когти в ладонь, и наваждение отступило. Пусть с помощью боли, но разум взял верх. Штаны намокли от крови.

Дверь за Элором закрылась. Запирающее заклятие я на неё наложила.

Мысленно проследила, как он вернулся в свой кабинет, за свой стол.

Выложив руку на стол, очистила её, себя и платок магией. Тренировки с дедушкой сказывались: достаточно было приложить усилие, и на лице, когда я вытаскивала когти из ладони, не дрогнул ни один мускул. Не дрогнул, когда я снова вонзила кинжал в рану.

Я вернулась к документам и сосредоточилась на них.

Но в этот раз влияние Элора почему-то оказалось сильнее. Я острее ощущала его присутствие в соседнем помещении. Вроде он был здесь недолго, а я никак не могла выбросить его из головы. Даже проворачивая кинжал в ране, я думала о нём!

Когда час спустя Элор ушёл из кабинета, ушёл с этажа, исчез из моего обострённого поля восприятия, меня стало нервировать и отвлекать его отсутствие. Словно у меня отрезали крыло, и я постоянно ощущала эту пустоту, свою какую-то неполноценность.

Теперь я поняла, почему драконы обычно не утруждают себя ухаживаниями, а просто тащат драконесс в брачные места и поят там своей кровью: когда на неопытную драконессу сваливаются такие ощущения, она, даже зная о свойствах брачной магии, наверняка принимает их за любовь с первого взгляда. Потом беременеет, и в ход вступают другие инстинкты, как и инстинкт её собственничества. Десять месяцев она живёт под бдительным присмотром дракона, зачастую общаясь только с ним, и ещё год потом драконы обычно никого не подпускают к жене и ребёнку. Так сначала дикая страсть, потом почти два года тесного общения, часто в изоляции от остального мира, и к концу срока драконесса морально привязывается к своему дракону и уверена в бесконечной любви к нему. С его стороны происходит почти то же самое.

Нет у самцов причин стараться: брачная магия, инстинкты собственничества и традиции помогают им получать верных жён практически без усилий.

Поэтому все переживания и это ощущение, что Элора мне не хватает, словно крыла – навеянная магией глупость, от которой я скоро избавлюсь. И больше я ничего подобного с собой делать не позволю никому и никогда!

***

За окнами темнело, ярче разгорались магические сферы под потолком. Я ещё не закончила с имеющейся пачкой документов, после которых собиралась заняться списком подозреваемых, а Миллорион уже дважды пополнил её новыми документами. Оба раза он стучался крайне осторожно, прокрадывался с опущенной головой и потупленным взглядом, блеял что-то невразумительное о том, что извиняется за вторжение, но без меня, такой умной, решить эти вопросы не может.

Кроме него никто не заходил. Похоже, сегодня своим видом я изрядно всех напугала. Запомнили, наконец, что я тоже дракон и могу быть опасна.