Белый Волк (СИ) - "Gamlet Pak" - Страница 39

— Тебе кто больше нравится? — шепотом, не глядя на машину, спросил Константин.

— Мне?

— А мне Айнар, — не дал ответить товарищу Белокотов.

— Да бога ради! — пожал плечами Кирилл.

— Заметано, — подмигнул Белокотов. — Друг другу палки в колеса не суем.

— Заметано, — согласился Самасад.

Они вернулись в джип, и Кирилл недовольно повел носом: из салона явственно тянуло тиной. Вывей согласно тявкнул: то ли брезент от земли промок, то ли девушки так пересидели в реке и траве, что насквозь пропитались прибрежными ароматами. Красотки смеялись и пытались пальцами разобрать друг у друга волосы, спутавшиеся в толстые пряди. Костя невозмутимо завел машину. Кроме Самасада, посторонний запах никого нисколько не тревожил.

Хорошо быть человеком — можно сидеть в яме с креозотом и вовсе не беспокоиться.

За поселком Константин притормозил на обочине, и девушки, спрятавшись за машиной, наконец-то оделись.

Своих спутников они больше не стеснялись. Чего уж теперь?

День между тем катился к закату, на вечернем шоссе машин становилось все больше и больше. Дабы не стоять в пробках на голодный желудок, перед Волоколамском Константин завернул в придорожный ресторан, в котором они потратили еще добрых два часа, и в Москву въехали уже глубокой ночью.

— Поздно уже сегодня, — озвучил очевидную истину Белокотов, паркуясь возле дома. — Транспорт не работает. Давайте поднимемся домой, выпьем кофе, вызовем такси. Так будет спокойнее.

Красавицы не возражали.

Когда двери лифта открылись на четвертом этаже, Кирилл извинился:

— Мне нужно вещи домой забросить. Брезент разложить на просушку, а то загниет. У натуральных тканей есть не только достоинства.

— Я помогу, — ответила Ямира, берясь за удилища спиннингов.

— Ну да, — моментально согласился Белокотов. — У Ромы тоже телефон есть.

Они с Айнар вышли, и девушки послали друг другу прощальный воздушный поцелуй.

Когда Кирилл пропустил доставшуюся ему брюнетку в квартиру, та с интересом вытянула шею. Сделав пару шагов, стрельнула глазом в комнаты, на кухню, выставила вверх большие пальцы:

— Это я удачно зашла… Несколько последних лет ни одной женщины тут точно не появлялось. Какой простор для фантазии! Хочешь, это место станет чудесным земным раем, из которого тебе не захочется выглядывать наружу даже на мгновенье? Ты даже не представляешь, насколько счастлив может быть мужчина, решившийся на правильный выбор. — Она вскинула вверх руки и крутанулась вокруг своей оси.

Легкий летний сарафанчик поверх голого тела мог считаться одеждой только номинально, и от открывшегося зрелища у Самасада случилось, как писали в старинных романах — «состояние сильного душевного томления». Вывей же и вовсе поспешил в дальнюю комнату, скрываясь от соблазнов и запаха.

— Если хочешь принять душ, — невольно сглотнул Кирилл, — это вот здесь. Мыло и полотенце там. Вот только шампуней и гелей у меня нет.

— Конечно, — улыбнулась Ямира и мягким движением, хорошо показывающим всю гибкость ее тела, скользнула в приоткрытую Самасадом дверь.

Кирилл включил ей свет, прошел в комнату, развернул брезент. Тот был влажный, но пах только земельным перегноем и травяным соком. Причем очень слабо. Молодой человек зашел в дальнюю комнату к выглядывающему в окно Вывею, перекинул ткань через перекладину турника, вернулся назад и спрятал в пустой стенной шкаф спиннинги, заглянул на кухню. Громко хмыкнул:

— Ну да, конечно же…

Из посуды здесь была только кастрюля, в которой варились или макароны, или пельмени, и пара простеньких подарочных чашек для кофе. Для мелких нужд вроде кипячения воды они с Игорем использовали полулитровую банку из-под зеленого горюшка. На холодильнике возвышалась в надорванной упаковке стопка одноразовых тарелок.

А что еще нормальному человеку для жизни надо?

За стеной полилась вода. Громко шелестя — то есть, из душа. Босые ноги скрипнули по эмали. Ямира вошла под струи воды и запела. Без слов — просто выводя мелодию чистым глубоким голосом. Мелодию простую и безмятежную — но удивительно чарующую, проникающую в душу, ласкающую сердце, пробуждающую внутри некую мечтательность, нежность, слабость, желание… Кирилл даже замер, боясь упустить хоть один звук из этой необычной и страстной, завораживающей песни.

Открылась дверь, Ямира вышла к нему. Без одежды. Капли воды огромными бриллиантами сверкали на ее плечах, на груди, стекали по ее бокам и гладкому животу, оставляя полоски на немного смуглой атласной коже. Влажные, чуть приоткрытые губы, прямой взгляд бездонных зачаровывающих глаз, плавные движения бедер… и запах затхлой тины, безумно переламывающий наваждение вопреки всему огромному желанию его тела и души.

«Значит, тиной в машине пахло от нее, — понял Самасад. — Ей чего, лень было намылиться, или слишком сильно въелось?»

— Неужели тебе не жарко, мой милый? — еле заметно шевельнув губами, произнесла она, оказавшись уже совсем рядом, невероятно желанная, соблазнительная, притягательная, желанная. Кирилл, не в силах выстоять перед разрывающей его страстью и соблазном, даже попытался поцеловать красотку…

Для любого нормального человека это был бы запах свежести, реки, прибоя, запах природы, чистой прудовой воды — но Самасад не смог себе это внушить. Его нюх был слишком остер, и он ощутил себя так, словно его ткнули лицом в груду гниющих водорослей. Так, словно по губам мазнули илом и попытались протолкнуть в рот шевелящуюся пиявку, — и он шарахнулся назад, отпихивая гостью уже без всякой нежности и приличия.

Еще миг — и его бы просто стошнило!

Ямира удивленно посмотрела на него, на себя, снова подступила ближе:

— Милый, все будет хорошо. Я помогу.

— Нет! — вскинул руку Самасад. — Не подходи!

— Что случилось? — все тем же обволакивающим голосом спросила она. — У тебя это в первый раз? Не беспокойся. Ты не пожалеешь.

Она была чарующа, прекрасна, соблазнительна — но запах, запах! Ради обладания ею Кирилл готов был отрезать себе нос — но просто не мог этого сделать. Так же, как и переступить через жестокий удар по обонянию. Он скрипнул зубами, ударил себя обоими кулаками в лоб и через силу сказал:

— Я вызову тебе такси.

— Но почему? — недоуменно развела она руками.

— Я не могу… Я женат!

Ямира красноречиво обвела взглядом вокруг себя.

— Нет, нет, нет… Прости, — опустил он глаза в пол. — Я не могу.

— Ты болен? Я смогу исцелить тебя. Я сумею.

— Нет. — Он все-таки смог принять решение и последний ответ прозвучал куда уверенней. — Я вызову тебе такси.

— Не нужно. — Девушка ощутила его непреклонность и поняла, что приключения не будет. — Ночь длинна. Найду себе другого.

Она приоткрыла дверь в ванную, вытянула сарафан, скользнула в него, как ящерица заскакивает в привычную норку, прошла к двери, щелкнула замком — и исчезла из его жизни, даже не попрощавшись.

Странное поведение туристки вызвало у Кирилл очень сильные подозрения. Подозрения странные, можно сказать — безумные. Невозможные. Но если сам он служит лешему, исцелившему его с помощью волка, — то почему нет? И если его догадка верна, то жить господину Белокотову остается… Или уже поздно?

Он пулей сорвался с места, чуть не скатился по лестнице вниз, уперся носом в металлическую дверь и чуть не взвыл от бессилия: если Костика там начнут душить, резать или топить, то пока он проникнет внутрь, того не то что убить, еще и расчленить успеют и по мелким кусочкам в канализацию спустить.

Впрочем, судя по звукам, доносящимся из-за двери, до смертоубийства дело покуда не дошло. Скорее, наоборот. Костя и Айнар ворковали, как голубки: то шептались, то смеялись или тихо вкрадчиво хихикали, то просто переговаривались — это когда Белокотов пообещал организовать чай. И бутерброды с колбасой. Потом голос гостьи переместился — похоже, за чай и закуску взялась она. А потом они снова заворковали.

Все это очень быстро пришло к тому логическому завершению, дослушивать которое стало и вовсе неприлично, и Самасад ушел к себе.