Азбука любви (СИ) - Эйр Алиса - Страница 19

Я приступаю к просмотру первого фильма, который заканчивается раньше, чем я успеваю допить первый стакан яблочного сока. Вторую часть я смотрела вместе с отцом, когда училась в школе. В прошлый раз тематика с захватом заложников в аэропорту показалась мне немного нелепой, а сейчас я вообще не вижу в этом здравого смысла.

– Вы ещё бы поезда захватили, придурки! – говорю я телевизору, припоминая другой фильм с иным героем боевиков из лихих девяностых. Эти крутые парни выглядят нелепо, играют очень глупо и наиграно, но это именно тот фарс, которым пропитан весь вечер.

Мои соседи снизу, кажется, уже переходят к более горячительным напиткам. У них становится очень шумно, а ведь на часах всего половина второго. Если продолжат в том же духе, через пару часов к нам в подъезд нагрянет полиция. Так было в прошлом году, когда добропорядочный хозяин двухкомнатной квартиры начал балагурить и избивать любимую женщину, которая, как ему показалось, оказывала знаки внимания другому мужчине.

Поэтому я не отмечаю Новый год в кругу друзей! Поэтому я сторонюсь семейных праздников! Я не пью, а сидеть весь вечер и смотреть, как напиваются другие, молясь всем богам, чтобы они не начали крушить мою мебель, перспектива не самая привлекательная.

Я люблю развлекаться вместе с друзьями и родственниками, но только в тех случаях, когда нет алкоголя. Если планируется вечеринка с большим количеством огненной воды, я, пожалуй, пережду очередную катастрофу за закрытыми дверями. Более того, у моих неугомонных соседей, находящихся в состоянии алкогольного опьянения, или, если быть точнее, алкогольного отравления, есть другая привычка. После нескольких выпитых бутылок водки они начинают ходить по лестничным площадкам, долбиться в двери и поздравлять всех с Новым годом.

Перед просмотром третьего фильма я бегу в туалет, чтобы подготовить организм к продолжению банкета. Попутно до меня доносятся ругань. Крики слышит весь подъезд, а я в особенности, ведь орут откуда-то снизу. Кое-кто дошёл до нужного уровня кондиции и начал пакостить.

Стараясь не обращать внимания на брань, пропитанную отборным матом, я возвращаюсь в зал и включаю третью часть. Это один из немногих фильмов конца девяностых, который я пересматриваю каждый год. В нем собрано все самое интересное для боевиков старого образца, начиная от невероятно харизматичных персонажей и заканчивая нелепыми шутками, как та, в которой охранник банка просит вызвать полицию, а ему отвечают, чтобы он расслабится, ведь все обойдётся. Каждая сцена здесь пропитана духом несуразности и банального абсурда. Выглядит глупо, конечно, но в этом и есть весь шарм.

Когда крики этажом ниже стихают, я слышу стук в дверь. Тётя Клава должна крепко спать, а её бестолковый сынок начал праздновать ещё на прошлой неделе. С прошлой пятницы его никто не видел.

Я могу плюнуть, надеть наушники и продолжить просмотр фильма, но мне почему-то кажется, что за этим стуком скрывается нечто большее. И я встаю с дивана, подхожу к парадной двери и заглядываю в глазок.

– Вот сучка... – бубню себе под нос, снимая стальную цепочку. Открываю дверь и вижу на пороге своей квартиры Альбину. – Мы же договорились, что ты будешь праздновать вместе со своим сыном. Какого черта приперлась в три часа ночи?

– И я рада тебя видеть, – расплывается в улыбке она, целуя меня в щеку.

– Ты пьяна?

– С ума сошла? Я ведь за рулём! – И, обернувшись в направлении лестничкой площадки, Альбина орет на весь подъезд: – Костик, ты чего спрятался?

Вот черт! Только этого мне не хватало!

Выглянув из квартиры, я вижу, как за стальной дверью прячется маленький мальчик. На вид ему чуть больше десяти лет. Он высокий брюнет с пышной шевелюрой и большими чёрными глазами. С порога я замечаю невероятное сходство с матерью мальчика.

– С Новым годом, тётя Аня! – говорит он, протягивая мне букет алых роз и торт.

– Заходите... – вздыхаю, приглашая их в квартиру. Забрав у мальчика цветы, я ставлю их в вазу на кухне и иду в зал. – Вы простите, но я не ждала гостей.

– Я думала, ты будешь весь вечер пить водку, а у тебя на столе вредная пища и яблочный сок!

– Ты прекрасно знаешь, что я не пью, Альбина, – отвечаю я, закатив глаза. – Костик, твоя мама всегда была такой занудой и злюкой?

– Вы не видели её дома, тётя Аня, – хихикает он. – Она такое устроила!

– Ну-ка, рассказывай!

Пока мальчик посвящает меня в события предновогодней ночи, которые происходили в доме его бабушки, Альбина разрезает торт, ставит фильм на паузу и включает концерт на первом канале. На сцене прыгает и скачет сорокалетняя дочь всемирно известной певицы. Не люблю наших певиц. Я посмотрела бы, как она поёт и танцует без фонограммы, и посмеялась бы над тем, как эта лживая сучка выплёвывает лёгкие, совершая такие безумные кульбиты. Но мне приходится смотреть на всех этих бездарностей, которые превращают новогодний праздник в самопиар своей никчёмности.

Один концерт подходит к концу, поэтому Альбина переключает канал, где крутят лучшие песни шестидесятых, семидесятых, восьмидесятых и девяностых годов. Я родилась двадцать три года назад, а это значит, что большинство этих композиций появилось на свет задолго до меня. Но музыка тех лет кажется намного приятнее всех этих кривляний под фонограмму.

Я вхожу во вкус, однако Павлик начинает хлопать глазами и клевать носом. Он засыпает прямо на ходу.

– Мам, когда мы поедем домой? – спрашивает он у Альбины.

– Время уже позднее, – говорю я, взглянув на настенные часы. – Может, ты расправишь кровать у меня в спальне?

– Ты уверена? Мы не хотим теснить тебя, – говорит она.

– Все нормально. Мальчику давно пора спать, а мы можем лечь на диване.

– Спасибо.

– Спасибо, тётя Аня, – повторяет за матерью Костик.

– Перестань называть меня тётей. Я не такая старая, как тебе кажется.

Он смеётся в ответ.

Альбина берет сына за руку и ведёт его в мою комнату. Пока она стелила постель, я тоже начинаю понимать, что пора заканчивать вечеринку.

На часах уже почти пять часов утра, соседи сверху и снизу давно разошлись, праздник закончился. Мне немного неприятно из-за того, что мою комнату снова оккупировал подросток. В прошлый раз все закончилось не слишком приятно. Но Костик не мой сводный брат. И он намного младше Антона. К тому же рядом Альбина, которой придётся спать вместе со мной.

Отодвинув журнальный столик с напитками и вредной закуской, я раздвигаю диван и достаю из тумбочки постельные принадлежности: две подушки, верблюжье одеяло и простыню. Застилаю постель, пока есть такая возможность, убавляю громкость телевизора и, пройдя мимо комнаты, ухожу в ванную.

Я не подумала о том что у меня будут гости. Поэтому я забыла забрать из комнаты полотенце, чистое нижнее бельё и пеньюар, в котором лягу спать. Видимо, придётся импровизировать.

Принимая горячий душ, я быстро смываю косметику и усталость; потом я чищу зубы, сушу волосы феном и надеваю на мокрое тело отцовскую рубашку, которую он оставил в ванной комнате, когда улетал в Москву.

Чувствую прилив энергии и выхожу в коридор, обратив внимание, что в спальне и на кухне выключен свет. Телевизор все ещё работает, поэтому я захожу в зал и замечаю сорочку.

– Решила, что тебе это понадобиться, – говорит Альбина, сидя на диване в кружевном белье черного цвета.

– Без этого никак, – отвечаю я. – Спасибо, что позаботилась о такой мелочи. Мне не хотелось заходить в комнату, пока там твой сын.

– Стесняешься?

– Да нет. Просто возникают неприятные ассоциации со сводным братом.

– Не поняла. Причём тут Антон?

– Мысли вслух. Ты не могла бы... – прошу я, взяв в руки сорочку.

– Ладно, я отвернусь. – И она отворачивается к окну. – Хотя мне кажется странным, что ты до сих пор просишь об этом. Я видела тебя голой.

– У меня свои тараканы в голове.

– И с чем это связано?

– Не люблю, когда кто-то смотрит, как я переодеваюсь. Кстати говоря, – внезапно вспоминаю я, бросив мокрую рубашку на пол, – если хочешь принять душ, он полностью в твоём распоряжении.