Ходок - 12 (СИ) - Тув Александр Львович - Страница 82

Лорд-маг бросил хмурый взгляд на один из перстней, которыми были унизаны его пальцы. В глубине прозрачного камня пульсировала зеленая цифра «один», говорящая о том, что внешний охраняемый периметр, совпадающий с оградой дворцового парка, пересек человек, имеющий на это право и что этот человек — начальник стражи серебряный Искусник Фахир Валтах. Тяжело вздохнув, потому что отвлекаться от работы не хотелось, Ханс Ури Энтилен отстучал по печатке перстня, контролирующего охрану дворцового комплекса, сложный ритм, открывающий внутренний периметр и вышел из мастерской.

В комнату для аудиенций Лорд-маг и начальник стражи вошли, практически, одновременно — у Ханса Ури Энтилена не было привычки «мариновать» подчиненных — если он мог принять, то принимал сразу, если нет — просто не открывал внутренний периметр и потоптавшись у крыльца, посетитель уходил несолоно хлебавши. В этом случае, Лорд-маг позже, когда освобождался, сам связывался с визитером и тот, увидев пылающий золотом связной перстень, стремглав мчался во дворец к патрону.

В комнате были две зоны общения, первая — официальная, которая располагалась за большим письменным столом, где сразу было понятно, кто начальник, а кто дурак и вторая — доверительная, устроенная за небольшим чайным столиком, где собеседники были как бы на равных, но, именно что — «как бы», потому что одним из них был двухсот шестидесяти семилетний старший золотой Искусник.

После взаимных приветствий, Ханс Ури Энтилен указал Фахиру Валтаху на чайный столик. За письменным Лорд-маг принимал, чаще всего, казначея — и записывать была необходимость и документы смотреть, а главное надо было давать время от времени острастку серебряному Искуснику Идалу Ерону, ибо находиться на такой должности и не воровать — противоречило фундаментальным законам природы, вот и приходилось ненавязчиво напоминать, чтобы не забывал чувство меры.

Начальник стражи знал, что Лорд-маг не терпит никакой воды в докладах, поэтому был лаконичен:

— Сегодня утром должно было состояться сожжение душелова, — при этих словах Ханс Ури Энтилен поморщился — он не одобрял подобных развлечений, но был вынужден терпеть — чернь нуждалась в зрелищах. — Ночью, по словам очевидцев, на площадь, где содержался зверь, явился огромный огненный душелов, чтобы освободить пленника. Этому попытался помешать, оказавшийся поблизости, серебряный Искусник Биклимик Ихфарстерод, который был убит.

— Что говорят некроманты? — после небольшой паузы полюбопытствовал Лорд-маг.

— Ничего, — покачал головой начальник стражи, а в ответ на недоуменно поднятую руководителем Протектората бровь, пояснил: — Голова была брошена в костер и сильно обгорела.

Собеседники помолчали. Оба прекрасно понимали, что никаких огромных огненных душелов в природе не существует — это была наведенная иллюзия и что на площади Правосудия работал профессиональный боевой маг, поскольку убитый серебряный Искусник Биклимик Ихфарстерод и сам был боевым магом. И неплохим. Кроме того, дилетанты головы убитых врагов в огонь не суют — они понятия не имеют, какую полезную информацию можно извлечь из мертвой головы и наивно полагают, что покойники не болтают.

— Что-то еще? — прервал молчание Ханс Ури Энтилен. Фахир Валтах молча кивнул — он был уверен, что следующее происшествие достойно упоминания. — Рассказывай, — снова поморщился Лорд-маг. Умом он понимал, что без плохих новостей жизнь невозможна, но, не любил их.

— В торговых рядах попытались ограбить благородного без перстня Искусника. Все участники получили сильный ментальный удар. — Ханс Ури Энтилен недоуменно посмотрел на начальника стражи — мол, ну, тихушник и тихушник, что необычного? — За ним послали «Звезду Смерти», которая пропала, — ответил на немой вопрос руководства Фахир Валтах. А вот это было уже интересно, а дальше стало еще интереснее: — На следующую ночь, продолжил начальник стражи, — Золотая Жаба послала за тихушником две звезды… и обе были уничтожены. Но, и это еще не все — в ту же ночь, Шрам — так зовут тихушника, уничтожил Жабу в ее доме, вместе со всеми, кто Жабу охранял, а на следующий день всех начальников цехов.

— Считаешь — это один и тот же человек? — нахмурился Лорд-маг. В ответ начальник стражи лишь молча изобразил на лице сложную гримасу, показывающую, что он допускает подобное предположение, но голову прозакладывать не готов. — Думаешь претендент? — задал очередной вопрос Лорд-маг, на который снова не получил ответа. — Хорошо. Я тебя услышал. Буду осторожнее.

На этом аудиенция была закончена — Фахир Валтах делал свою работу профессионально и добросовестно и в накачках и ценных указаниях от руководства не нуждался, а руководство адекватно восприняло доведенную до его сведения информацию и не нуждалось в дополнительных аргументах для повышения бдительности. Обеспокоенность… хотя, какая там к храцу «обеспокоенность» — тревога — самая настоящая тревога начальника стражи была вполне обоснована и Лорд-маг вполне разделял его опасения. Появилась реальная, или мнимая — это следовало установить, но, опасность конституционному строю!

А появилась она потому, что типовая схема смены власти в Протекторатах выглядела так: сидит Лорд-маг — самодержавный повелитель какого-нибудь Протектората размером с Францию… ну, ладно — не Францию, а какую-нибудь Бельгию, или Венгрию, кушает какие-нибудь грибы мацутакэ, заедает их фуа-гра и сыром из лосиного молока и в ус не дует. И вдруг чуйка, хорошо развитая у старших золотых Искусников — а других на таких должностях и не бывает, внезапно подсказывает ему, что не все ладно в Датском королевстве, а тут еще последний, не успевший сбежать стражник вбегает в тронный зал и нечеловеческим голосом орет что-то вроде: «Открывай сова — медведь пришел!», после чего исчезает в неизвестном направлении вслед за остальной охраной.

Винить охрану не в чем — супротив незваного гостя, тоже никак не менее, чем старшего золотого Искусника они, как лучники против танка. Причем в степи, гладкой как стол и поросшей травой не выше, чем газон английского футбольного поля, в которой не спрячешься. И остается Лорду-магу, или принять бой, или бежать. И тут смотря что победит — или гипертрофированное чувство собственной важности и такая же колоссальная спесь, или же здравый смысл, инстинкт самосохранения, малодушие и привычка трезво смотреть на мир, ведь ежу понятно, что более слабый маг вряд ли бы заявился права качать — тоже небось не идиот — знает, что «папа пленных не берет!».

В случае дуэли, для простых жителей Протектората ничего не меняется, кто бы не победил — им все равно, кому платить подати. В случае, если победит старый Лорд, страдает только сбежавшая охрана Лорда-мага и его высокопоставленные чиновники — обратно он их не возьмет — запятнали себя, хотя и не виноваты, ну, а если у кормила власти встанет новый Лорд-маг, то тут и говорить нечего — у него своя команда.

В этом случае пострадает и вся дворцовая обслуга и чиновничий аппарат всего Протектората — никто не оставит на прежних местах сомнительных поваров, лакеев и прочую челядь, равно, как и людей организующих бесперебойное поступление налогов и обеспечивающих определенный порядок на местах — заменит на своих, проверенных. Да к тому же надо наградить своих приверженцев — поставить на доходные места.

Однако, новый Лорд-маг лично меняет только ключевые фигуры — орлы мух не ловят, а «внизу» — грубо говоря, идет своя грызня, приводящая к смене собственников, заканчивающаяся только с принесением вассальной присяги. И вот здесь — «внизу», все решает не только и не столько личная сила, а количество и главное — качество, наемников и личных охранников, имеющихся у собственника какого-либо ресурса.

В случае же бегства Лорда-мага, последствия бывают еще шире и касаются не одного Протектората. Процесс напоминает обрушение длинной цепи костяшек домино, выстроенных в ряд, когда толкнут первую. Срабатывает так называемый «принцип домино». Беглый Лорд-маг, оставшийся на бобах, первым делом начнет искать соперника по силам в Протекторатах попроще, и если найдет, сковыривает его, садится на освободившийся трон и понеслось… — сковырнутый, если остался жив, а не пал смертью храбрых, тоже кого-нибудь «подсиживает» и пошла писать губерния! Есть у революции начало, нет у революции конца!