Южный поход (СИ) - Тыналин Алим - Страница 30

— Скажи ему, что я сожалею о нашем столкновении и о том, что они потеряли так много человек. И скажи, как его зовут.

Пленник оказался казахским бием, нечто вроде советника, одного из высших сановников, приближенным к хану Средней орды. Его звали Атаке, это был пожилой человек, но все еще полный жизненных сил. Он старался стоять прямо и спокойно поглядывал на окружающих его военных.

Когда татарин-переводчик сказал ему, что он столкнулся с войском Топал-паши, как Суворова прозвали еще в Турции, лицо Атаке на миг исказилось от осознания того, с каким врагом пришлось сражаться казахам. Значит, слава Суворова докатилась и в эти отдаленные края. Суворов рассказал ему, что русские не собирались воевать с киргиз-кайсаками, им просто нужен проход через степи.

— А для чего вам такое большое войско, разве не для завоевания всей степи? — спросил пленник через переводчика.

Суворов объяснил, что им нужен только проход.

После этого Атаке бий перестал молчать и рассказал все, что случилось.

По большому счету, казахи напали на Южную армию по ошибке. Недавно хану донесли, что русские решили захватить всю степь, затем засеять пастбища зерном и засадить деревьями, а для этого они отправили на юг огромное войско. Придя в отчаяние, хан Средней орды быстро собрал все войско, что было под рукой и бросился в отчаянную атаку на пришельцев.

— Что за Средняя орда? — спросил Милорадович. — Есть еще Крайняя и Четвертная?

— Киргиз-кайсаки обладают столь огромными землями, что для разумного управления ими вынуждены были разделить ханство на три части: Большую, Среднюю и Малую орду, — пояснил Суворов, который знал казахов еще со времен Пугачевского бунта. — Кто, интересно, ввел их в сие пагубное заблуждение и направил их против нас?

Благодаря моим знаниям истории я подозревал, что это наверняка происки кокандцев и хивинцев, но промолчал. Тем более, что Атаке бий и сам сказал, что к хану не так давно приезжали кокандские эмиссары.

— Забавная ситуация, — заметил Суворов. — Не успели мы выехать из Орска, как на нас уже натравили сии прямодушные кочевые народности. Как это понимать, господа?

— Происки англичан? — предположил Барклай де Толли, доселе молчавший.

— Ничего не исключаю, — ответил Суворов и мельком глянул на меня. — Они еще в Петербурге пытались выведать наши планы. Господа, вы видите, что нам надо ускориться, дабы преодолеть коварные замыслы врага. До этого, считай, мы тащились, как улитки, теперь будем лететь, как соколы.

Я не знаю, как еще больше можно было ускорить наше передвижение, но генералы дружно поддержали предложение командующего.

Выяснив у бия насчет англичан, Суворов продолжил с ним разговор. В ходе беседы выяснилось, что безмятежная казахская степь, оказывается, на самом деле таила в себе целый клубок неразрешимых разногласий.

Поглядывая на знаменитого полководца, Атаке рассказал, что это нападение еще не последнее.

— Когда-то я был в составе посольства Младшей орды к русской царице, — сказал он. — Это было еще во времена Абулхаир хана. Мы тогда договорились, что пастбища всегда будут принадлежать казахам, чтобы мы могли пасти на них скот и ставить юрты. На самом же деле все произошло наоборот. Лучшие земли были захвачены казаками или отданы переселенцам. Люди лишились пастбищ и не могут прокормить скотину. Вдобавок ханские родичи и султаны, используя русскую военную силу, тоже отбирают у слабых родов лучшие земли. Люди боятся, что у них отберут последние земли и готовы стоять за них до конца.

— Так ты жэ сам из знати, — напомнил Багратион. — Как жэ вы допускаэтэ, чтобы грабили народ?

— Как зовут вашего хана? — спросил Суворов.

— Хан Средней орды сейчас Уали, — ответил бий. — Хан Младшей — Айшуак.

— Я помню про Айшуака, — сказал Суворов — Про него рассказывал Иван Онуфриевич. После восстания Сырыма его держали в Орске вроде заложника. И про Уали я слышал. Это же верные России люди.

— Так-то оно и так, — подтвердил Атаке. — Но держатся они во многом за счет русских штыков. В Средней орде есть султан Ералы, он хочет сам стать ханом. Во Младшей орде есть Абулгази хан, его поддерживает Хива. Эти ханы вместе с султанами обоих жузов собирают сейчас воинов, чтобы снова напасть на вас. Никто не хочет, чтобы у нас отобрали все земли.

— Сколько раз говорить, что мы сейчас только идем на юг и просим пропустить нас, — сказал адъютант полководца.

Бий недоверчиво усмехнулся и сказал:

— Кто идет с таким войском далеко на юг? Вы принимаете меня за дурака? Даже если это действительно так, зачем вам туда идти, минуя, наши степи? Как вы удержитесь там, не закрепившись здесь?

Суворов засмеялся и приобнял бия за плечи

— Молодец, Атаке, соображаешь. Мы расскажем тебе, зачем идем на юг. Садись, отведай пищи с нами и я расскажу тебе, в чем дело.

Правда, чтобы принять гостеприимное предложение военачальника, сесть пришлось в скрипящей крытой арбе с широким остовом, прикрывающим от беспощадных солнечных лучей. Я хотел улизнуть, но Суворов отпустил генералов и оставил с собой меня и адъютанта Сергея Кушникова. Ну, и переводчика-татарина, естественно. Кстати, к моему облегчению, это был вовсе не Рамиль.

Нелюбезный Прохор доставил к нашему транспортному средству холодный рисовый суп от повара. Мы сели у бортиков арбы, выпивая варево прямо из мисок, без ложек, потому что так было удобнее. Вдали я заметил огромное стадо сайгаков, беспечно глядящих на людей.

— Мы идем воевать Коканд и Хиву, — без обиняков сообщил Суворов бию. — Нашему царю поступили многочисленные жалобы от новых подданных, киргиз-кайсаков, о жестоких притеснениях со стороны Коканда и Хивы. Мы обязаны защитить вас, потому что обещали сделать это по союзническому договору. И я не буду темнить перед тобой, Атаке, конечно же, при этом мы хотим покорить эти страны.

Тот как раз допил суп, вытер бороду и удивленно выпучил глаза.

— Как же вы хотите их побить, если так далеко от крепостей остались? — спросил Атаке. — Как будете снабжать войско?

— А вот это уже от вас зависит, мой любезный друг, — ответил Суворов, отпил суп и поморщился. — Вот ведь шельма наш повар, чего столько травы в суп пихать, мы что, коровы, что ли? Так вот, уважаемый бий, вам решать, на чьей вы стороне. Езжайте сейчас к Уали хану и доложите ему так.

Он помолчал минуту, дождавшись, пока переводчик переведет его слова и продолжил громко и четко, впечатывая каждое слово в сознание собеседника:

— Я, Суворов, в степь пришел. Больше шалостей не потерплю. Два пути даю. Или со мной или против меня. Срок — два дня.

Он снова замолчал, глядя на Атаке бия и слушая переводчика, а потом заметил:

— Ваш язык на турецкий похож, я многие слова понимаю.

— Откуда знаешь? — удивились и бий, и переводчик.

Александр Васильевич ответил по-арабски длинной цитатой из Корана. Кушников заулыбался, а татарин и казах онемели от неожиданности. Даже я изумился, совсем забыл, что Суворов, ко всему прочему, был еще и полиглот.

— Ты, главное, скажи хану, что мы возвратим Средней и Большой орде земли, захваченные Кокандом и Хивой, — добавил полководец. — В его выгоде с нами дружить, а не враждовать.

Атаке кивнул. Глаза у него оказались длинные и большие, как у индоевропейца, вот только кожа черная, сожженная на степном солнце.

— А теперь езжайте, — распорядился Суворов. — Всех пленных отпускаю, нам лишние рты ни к чему. Но помни, что я сказал, впредь пленных брать не буду. Шутки в сторону.

Снова не веря ушам, бий поднялся и спрыгнул с арбы.

— Помоги ему, Сережа, — сказал генералиссимус. — Выдайте коней и пусть едут, куда хотят.

Адъютант с переводчиком тоже слезли с повозки и пошли вместе с бывшим пленником, выпустить его из неволи.

Армия тем временем продолжала переход. Суворов зевнул, он не спал уже полтора суток, почти с самого начала выезда из Орска. Он пробормотал: «Витенька, я подремлю чуток» и улегся на дне арбы. Я не стал мешать и тихонько спрыгнул с подводы. Изнутри немедленно послышался храп нашего военачальника.