Мечта для мага (СИ) - Агатова Анна - Страница 16

Ага, прямо побежал. Обойдёмся без воды, тут кое-что поинтереснее назревает. А всё, что связано с моей милой напарницей, нынче сильно меня занимает.

- Лиззи! Это ты! Здравствуй! - высокий парень раскланялся с моей партнёршей. И так улыбался... Как родной.

Странно, я думал, что знакома с Лиззи барышня. Бывает же у барышень такое -похвастать кавалером? А этот стоил того, чтобы им похвастать - я аристократа только по посадке головы могу определю. Но студент - студент ли? - меня удивил: к Лиззи обращается по имени, на ты. Близкое знакомство? Насколько близко?

Присев в положенном книксене, моя спутница снова продемонстрировал великолепное декольте. Высокая брюнетка была немного растеряна, хоть и держала лицо.

- Позволь представить тебе, дорогая, - обратился к ней красавчик, - это Лизия Арчинская, моя соседка и можно сказать подруга детства. Ах, я до сих пор помню наш корабль в ветвях старого клёна, что по твоим указаниям нам построил ваш кузнец Степан!

Какой корабль в ветвях, какой кузнец Степан? Кузнец? Но парень продолжал вещать, скалясь во все зубы:

- Лиззи, это моя невеста, Адель Незгодзина, - обе девицы вежливо кивнули друг другу. -Мы помолвлены уже полгода! Я так счастлив!

И после небольшой паузы, изрядно приправленной улыбками, сказал с искренним восторгом:

- А ты сегодня так замечательно выступала! Я ужасно горжусь тобой, Лиззи! Учиться техномагии - это замечательно! Я всегда знал, что большая умница.

Лиззи натянуто улыбнулась и покосилась на меня. А я смотрел, смотрел на неё, причём в упор. Лизия Арчинская. Значит так, да?

Она улыбалась так, будто мгновенье назад закаменела. Полагалось представить меня своим знакомым, но моя партнёрша будто не замечала, что я стою тут рядом и смотрела только на красавчика. И взглядом этим можно было кого-нибудь пришибить.

Что вообще происходит?

Лиззи сейчас была так похожа на этого щенка Ларчи, что мысль оформилась сама по себе: это не девица фальшивая, это щенок, бледный, мелкий щенок с ломким, девчачьим голосом фальшивый. И он посмел пробраться в нашу Академию обманом!

Совсем маленький кусь получился. Добавила ещё.

Лиззи Арчинская

Хоть бы Зуртамский догадался отойти! Или ослеп, или оглох... Или сразу всё одновременно. Но, сдерживая боль, пришлось поддерживать беседу:

- Да, Ир, я учусь в Академии ТехноМагии.

- Лиззи, такой талант, как ты, достоин самого лучшего! Я всегда и всем говорю, что знаком с редким самородком, девушкой-механиком, - Адель Незгодзина покивала головой, видимо, ей про меня тоже говорили. И говорили часто - вон как сразу напряглись её пальцы, что лежали на сгибе локтя Иракла, уже уже не моего Иракла... Даже костяшки побелели. - И мне никто не верит, представляешь?

Представляю. Чего уж. Я сама себе порой не верила. А вот представлять теперь ещё и страшно, только другое - что будет в Академии, когда мы вернёмся. Я старалась не смотреть на одного студента, а он, эта дубина Зуртамский, застыл столбом, и что там за мысли бродили в этой благородной голове, было не ясно. Но зная старосту, можно было предположить, что в мыслях не было ничего хорошего.

А Иракл будто не замечал моего нежелания говорить, продолжил оживленно расспрашивать:

- Так ты там оказалась?! Туда же не брали девиц!

Он был удивлён, потрясён, восхищён.

Как же я любила каждую его чёрточку! И эту улыбку, такую искреннюю и заразительную, и эти брови, что поднимаются домиком, делая лицо таким милым, что хочтелось обнять и расцеловать, и эту чуть крупноватую нижнюю губу, что придавала его облику задор и обаяние... Но хоть чуточку сочувствия, Ир, хоть каплю понимания прояви, а?

- У меня всё получилось, раз я там учусь, - развела я руки в стороны, фальшиво улыбаясь.

Конфуз был знатный. И как нельзя кстати пришлись уроки её сиятельства графини Делегардовой: я почти справлялась с желанием испепелить Зуртамского, ставшего свидетелем этого разговора, а фальшивая улыбка едва держалась на лице. Но я продолжала настойчиво «не замечать» своего стоеросового кавалера.

Что там говорила дочь гранд-мэтра, юная княжна Делегардова? Он мой? Где ты, Марая? Забери этого Зуртамского, нечуткого, глупого, надменного истукана, забери, чтобы взамен я могла хоть изредка видеться с Иром.

Отвечать улыбкой на его улыбку...

Слушать его рассказы...

Смеяться его шуткам...

Видеть. Просто видеть, хотя бы изредка...

Ах, как больно!

Героны были нашими соседями.

Не в полном смысле этого слова, а лишь частично — их имение соседствовало с нашим через небольшой сосновый пролесок. Покупка этого участка земли, что стал нашим совсем недавно, запомнилась мне, хотя я была совсем маленькой именно этим лесом -неширокой полоской высоких хвойных деревьев, в чьих иголках так восхитительно, как в парусах, гудел ветер, и чьи верхушки было так увлекательно рассматривать, задрав кверху голову.

Именно этим я и занималась, размышляя, хватит ли высоты сосны для мачты корабля, когда меня окликнул незнакомый детскийй голос:

- Девочка, эй, девочка! Ты чья?

Я обернулась - недалеко стоял мальчишка и задорно улыбался. Он был чистенький, аккуратно одетый, в ботинках, в отличие от деревенской ребятни, которая едва не до восьми-десяти лет бегала в нижних рубашках, без порток и босиком.

- Я папенькина, - ответ был очевиден, и я пожала плечами, удивляясь недогадливости незнакомца.

Мальчишка рассмеялся.

- Да и я не сирота! Я про другое спрашиваю. Кто твои родители?

- Я же сказала, что я папенькина. Нет у меня родителей.

- Так не бывает, - замотал мальчишка головой. Он довольно непривычно растягивал слова, и я с интересом прислушивалась к новым интонациям. Они мне очень нравились. - Всегда есть родители. Вот ты же говоришь, что папенька есть. Кто он, твой папенька?

- Арчинский, Власий Егорыч.

- А, знаю! Наш сосед. Купец?

- Да, - я важно кивнула.

Папа частенько рассказывал мне о своих делах. Правда, я ничего в этом не смыслила, но всегда с интересом слушала, что-то спрашивала. И отцу это почему-то было важно: чтобы я его слушала и чтобы задавала свои смешные детские вопросы. И конечно, я знала, что мой отец купец. А ещё - что он богат, и у него «фарт».

Так про него говорил кузнец Степан - мой друг и старший товарищ.

И я, конечно, гордилась своим отцом, и тем, что он купец, и тем, что он «фартовый».

- А маменька твоя какого рода будет?

- А маменьки у меня нет.

- Как нет? - ахнул задорный мальчишка, и даже присел от неожиданности.

Я пожала плечами:

- Она умерла. Давно.

Мальчишка посерел лицом и смотрел на меня глазами, полными потрясения и сочувствия. Не жалости, этого я в своём возрасте уже навидалась и крепко не любила, а именно сочувствия.

- А моя болеет, - протянул задумчво и сглотнул, как сглатывают слёзы. - Мы потому и приезжаем сюда, чтобы она поправлялась. Говорят, здесь воздух целебный.

Про воздух я, к сожалению, ничего не могла сказать, а вот про деревья...

- Как тебя звать? - спросила я деловито.

- Иракл.

- Я Лиззи. Ты мне, Иракл, вот что скажи. Ты умеешь делать мачты? - и опять задрала голову к вершине сосны.

Мальчишка тоже посмотрел вверх, а потом сказал, переведя взгляд на меня:

- Для большого корабля?

- Да, кончно. Для самого большого.

- А где он будет плавать?

Этот простой вопрос поставил меня в тупик.

Я очень чётко представляла, какой у меня будет корабль - с круглыми бортами, белыми парусами, длинным форштевнем, и как он будет плыть по волнам, покачиваясь и скрипя. Вот только сейчас я задумалась о том, что волн-то как раз у нас тут и нет. Кроме неглубокой речки, по которой ходили отцовские баржи с товаром, большой воды, такой, чтобы прошёл парусник, не было.

От обиды у меня вмиг задрожал подбородок и намокли ресницы.