Охота на некроманта (СИ) - Молох Саша - Страница 8

Заказ на такси сорвался: таксист перепутал район и двадцать минут промурыжил, заставляя бродить в поисках мифической машины, которая на деле в это время находилась в другом конце города. Телефон устал от общения с таксистом и сел.

Хорошо, подошел автобус, который так спешил закончить последний рейс, что едва не прищемил ее дверью.

А на задней площадке ехала пивная компания, с наслаждением обсудившая Настю и ее жалкий вид. Выводы были неутешительные: шмотки — фуфло, прическа — отстой, и сама она страшная. Очень хотелось вынуть корочки и нагрубить в ответ, но компания в такой степени подпития могла и не распознать удостоверение, а бить стали бы не по пропуску, а по морде. А у Насти отлично работал инстинкт самосохранения. Как у всех некромантов.

Пришлось терпеть молча. Но от обсуждений настроение окончательно свалилось куда-то автобусу в выхлопную трубу.

У ворот кладбища дебелая тетка, торговавшая пластиковыми цветами и уже паковавшая товар в большую клетчатую сумку, хмуро сообщила: ночной сторож ушел. То ли к приятелю, то ли в магазин. Когда вернется — не сказал. И ключа тоже не оставил. И вам, девушка, конечно, видней, но на вашем месте я бы не торчала тут, как береза во степи, а ехала бы домой. Вам еще рожать.

На массивных чугунных воротах злорадно поблескивал новый синий замок. С печатью на боковинке.

Настя в красках представила себе ближайшее будущее.

Последний автобус тю-тю, телефон разряжен, значит, такси не вызвать. Добраться до дома — часа полтора. Зарядить телефон, позвонить Луке и сообщить, что всю работу заперли на замок, цена которому — три рубля в базарный день. Получить нагоняй за то, что не позвонила раньше, разнос за невыполненный план, выговор за нерешительность, а под конец контрольным выстрелом прозвучит тоскливое: «Анастасия, я же на тебя так рассчитывал…».

Последнее было самым страшным. От такого сердце позорно капитулировало в желудок, а самой Насте хотелось провалиться под землю. И не на стандартных два метра, с которых ее любой стажер поднимет, а километра на полтора, чтоб с гарантией.

Разочаровать Луку или получить воспаление легких от ноябрьской холодрыги — это не выбор. Выбор — он между односторонней и двухсторонней пневмонией.

В результате Настя проигнорировала теткино бурчание и спряталась под узким жестяным козырьком ворот.

Положенную по закону крытую остановку, в которой убитые горем или алкоголем граждане могли бы прятаться от непогоды, городская управа зажала.

Раевское кладбище не относилось к элитным, располагалось хоть и в городской черте, но на окраине: аккурат между мусороперерабатывающим заводом и серыми лентами гаражей. Не до остановок тут.

Тетка шумно откашлялась, взвалила на плечо сумку и побрела по лужам в сторону жилого квартала. Видимо, жила неподалеку.

Настя завистливо вздохнула. Нет, она не мечтала торговать красными синтетическими гвоздиками, но жить рядом с работой для любого некроманта было сказкой. Недостижимой. Потому что люди категорически не хотели хоронить своих в одном месте, а упорно расползались по всей обширной географии.

Кладбищ в городе насчитывалось шесть плюс крематорий, плюс больничные морги, где шла основная работа, и периферийные могильники. В области каждый населенный пункт, имеющий на балансе три избушки — три старушки, тоже считал долгом иметь собственный погост.

Упокойников туда звали, понятное дело, из города. В сельской местности некроманты не приживались. Даже те, кто работал с ВИП-клиентурой и мог себе позволить прикупить там поместье за месячный заработок. Стоило пожить неделю-две в местах, где мало людей — начинались помехи. Талант сбоил. Сначала усиливался, так что могила лесника в трех верстах от дома звенела, спать ночами не давала. Потом приходили головные боли. Заканчивалось все срывами и долгим лечением.

А вот жить в городской толкучке — было самое то. Масса живых срабатывала глушилкой, не давала впадать в рабочую концентрацию.

Но на день-два природа не мешала. Напротив, на любом погосте, кроме уж совсем новых и лысых, природы было — хоть ногами отпинывай: деревья, кусты, грибы, ягоды, крысы лесные и городские, мыши, белки, ласки, коты бездомные и домашние, стаи собак особой кладбищенской рыже-серой масти. Словом, полная пищевая цепочка с некромантом на вершине. Правда, некроманты предпочитали жевать на работе бутерброды.

Настя за город выезжала чуть ли не через день. И на выходные, на дачу к друзьям, тоже выбиралась без всякого дискомфорта и со здоровой головой. Лука как-то упомянул, что это связано с категорией, но подробности зажал. Настаивать на ответе показалось неудобным. Не хотелось выглядеть в его глазах дурой.

Ведь если бы не Лука, то она сто лет как ушла бы с этой работы — в архивы, в экспертизу, в музей или еще куда-то. Туда, где мозги и знания требуются каждый день, а умение разговаривать с почившими бабками — никогда.

Но Луки в архивах не было, он был только в Службе Последнего Пути.

Мелкий дождик, притихший было на полчаса, зарядил опять, постепенно усиливаясь.

Настя подождала, пока тетка растворится в осеннем сумраке, порылась в рюкзаке. Как назло, складной нож провалился на дно, да еще зацепился продетой в рукоятку веревкой за какую-то мелочевку. Пришлось разгружать рюкзак, а потом складывать успевшие намокнуть вещи обратно.

Могла и не заморачиваться — с замком не повезло. С печатью разобралась без проблем — та была рассчитана только на то, чтобы не пропустить внутрь обывателя и не выпустить наружу мертвеца. А вот сам замок оказался добротным и не поддался. Зато хороший нож сломался у самой рукояти.

Сил и нервов на переживания не осталось. Настя выкинула испорченный инструмент, застегнула куртку под самое горло, затянула завязки капюшона и принялась ждать. В конце концов, еще теплилась надежда, что сторож пошел до ближайшего магазинчика и вот-вот появится.

Согласно инструкции по пользованию «мест захоронений со средней степенью риска» охраннику покидать оберегаемый объект в ночное время категорически запрещалось: мало ли что могло встать и пойти гулять-убивать, пока сторож бегает за сигаретами.

Штрафы за отлучки назначали драконовские, но человеческий фактор никто не отменял.

Незнакомый охранник появился только к полуночи..

Вместо извинений потрепанный жизнью усатый тип в черной форме ЧОПа с желтой нашивкой на рукаве окинул мокрую упокойницу мрачным взглядом и позвенел ключами в кармане.

— Бумаги покажь, — недовольно потребовал он, заправив руки за форменный ремень.

К этому времени Настя промокла и продрогла до состояния собственной клиентуры, так что ей было начхать на вежливость. Она ткнула типу под нос черный пропуск с серебристыми буквами «СПП» и сложенный вдвое путевой листок.

— Да на кой мне твои корки? Может, они пять раз на принтере откатанные. Ты мне запрос от прокуратуры дай, с подписями! А то вперлась на ночь глядя на подотчетный объект, а мне отвечать.

Настя аж икнула от удивления. Кладбищенская охрана никогда не требовала показать что-то, кроме пропуска!

— А вы трезвый? — осторожно спросила она, делая шаг назад.

— Дыхнуть? — набычился мужик.

Нюхать сторожа не хотелось, но ситуация складывалась откровенно диковинная.

Полицейские бумаги на руки гражданским упокойникам не выдавались — не возникало нужды. Их привозили из ведомства прямым курьером сразу на порог кладбищенской конторы. И принимали под роспись. Потому что полицейскими делами занимались исключительно некроманты из полиции. Некроментура, проще говоря.

СПП же являлась службой гражданской и никакого отношения к уголовщине не имела.

Ночному охраннику при заходе на смену должны были показать запись, кого и где будут поднимать и укладывать. Если коллеги из полиции — то как раз то самое разрешение с подписями, а если из коммерческой СПП — то путевой лист.

В нем проставлялся номер договора с родственниками и причина обращения: тяжба по наследству, подозрения в неверности и прочие пакости, которые не давали покоя живым до такой степени, что они продолжали доставать мертвых.