Шутка Вершителей (СИ) - Литвинова Елена - Страница 24

Местный Храм был внешне очень скромным сооружением из серого камня, не чета нашим. Пусть наши были и небольшими, но украшались барельефами и статуями Ады, изображениями её деяний.

Храм Вена был аскетичен и строг. Внутри большое помещение было разграничено высокими колоннами до потолка, делящими его на несколько частей. Напротив входа, у противоположной стены, было возвышение, на котором я увидела большую чашу с горящим в ней огнём.

Рядом стоял мужчина в роскошном одеянии ярко-красного цвета и такой же круглой шапочке. И только потом я заметила за его спиной то ли статую, то ли барельеф прекрасного обнажённого бога Вена, на чреслах которого стыдливо расположился маленький лоскут ткани, а мыщцы рук и ног были так отточено великолепны, что, казалось, божество сейчас сойдёт к нам!

— Это самый древний храм Вена, — шепнула мне на ухо одна из работниц. — Жениться здесь — очень почётно и правильно… К счастливой жизни с мужем… Особенно, если ты его кашани…

Опять я услышала это слово, но улыбнулась в ответ работнице, сделав вид, что согласна с её словами.

Мы все, простые женщины и несколько десятков молодых и не очень воинов, встали почти у дверей. Впереди, перед возвышением, находилось несколько рядов скамеек со спинками, выполненных из дерева, на которые уселись знатные гости.

Их наряды и украшения переливались в лучах солнца, проникающего через высокие стреловидные окна Храма.

И тут служитель стал напевать что-то, сначала тихо, почти шепча слова на незнакомом языке. Мой камень-переводчик сначала отказывался переводить это, но потом всё-таки выхватывл отдельные слова про предназначение друг другу, про судьбу, детей и святость уз.

Затем его голос становился всё громче и громче, пока не достиг каждого, и, казалось, что каждое слово входит в тело и резонирует со стенами Храма, отталкиваясь от них и прокатываясь гулкой волной!

Вот это было величие! Настоящая церемония! Обряд в Храме Ады, по сравнению с этим, был очень скромен. Я прониклась радостью момента! Но одно смутило меня: ни одно слово служителя не переводилось, как любовь, верность, преданность. Только служебные: долг, уважение, наследие и опора. Но я подумала, что у этого общества могут быть другие ориентиры, и не мне было их осуждать.

После того, как пара Осталия и её маркиз покинули Храм под шум поздравлений, к служителю направились две пары, ради которых я сюда и пришла. Это были наши работницы со своими женихами. Скамейки почти все были свободны, и мы быстро пересели на них.

Я удивилась, увидев впереди оставшегося сидеть герцога с прямой спиной, а рядом с ним — коменданта. Ладно ещё комендант может присутствовать на свадьбе своих подчинённых, но герцог? Хотя, солдатики-то были точно его!

Служитель повторил обряд, только без излишнего громогласного пафоса, быстрее. И я разглядела, что молодые, уже муж и жена, проводят зачем-то ладонями над огнём в чаше. Ладонь супруга при этом лежит на тыльной стороне руки жены.

Списав это на местные традиции, я с трудом дождалась, когда все отошли от молодых, чтобы поздравить самой. И тут подол платья зацепился за щепу не очень ровно обструганной скамьи и я наклонилась, чтобы вырвать ткань из захвата дерева.

— Бесполезная штука! — раздался почти надо мною голос герцога. Потом я услышала тонкий звон и звуки прыжков небольшого предмета по каменному полу.

— Господин Томарик! Это же семейная реликвия! Как Вы можете так!

— Дружище Тренган… Не стоит так переживать за этот дурацкий предмет! Не стоит он того!

— Но как же…

И мужчины начали удаляться прочь по проходу. Мои работницы тоже уже крутились около дверей, и я поспешал на выход, понимая, что кроме служителя и меня, скоро тут никого не останется.

И тут под одной из последних скамеек что-то блеснуло. Мне бы пройти мимо, но я наклонилась и увидела большой яркий кристалл жёлтого цвета, прикреплённый к золотой же цепочке. Через секунду раздумий я уже поднимала его, сжав в руке.

— Господин герцог! Господин комендант! — крикнула я, догоняя мужчин, слава Великой, не ушедших далеко. — Возьмите! Вы обронили…

И я тут же замолчала, увидев выражение лица герцога и коменданта. если комендант смотрел на меня очень странно, как на какое-то чудо, то герцог — с откровенной неприязнью, даже ненавистью. И ненависть эта относилась ко мне и кристаллу в моей руке!

Кристалл светился, да не просто светился, а играл всеми красками, которые существует под солнцем! Красный переходил в розовый, розовый — в бежевый, бежевый — в жёлтый! И так до бесконечности меняя цвета и оттенки и освещая всё в радиусе трёх метров вокруг!

— Тренган, закрывай двери!

— Слушаюсь, господин Томарик! — и пожилой комендант быстро выпроводил последних девушек и солдат, оставив двоих воинов охранять дверь.

— Кто ты, тётка? — с жутким выражением на лице спросил меня герцог, сделав шаг ко мне. Я отступила назад.

— Вдова Тибо… А что тут происходит?

— Ты — кашани герцога Кольфеноя Томарика, младшего брата нашего короля Винцера Пятого, достославного правителя Грельдии!

Из-за моего плеча показался тот красноодёжный служитель местного божества Вена.

— Мы можем как-то скрыть этот факт, святой отец? — обратился к нему герцог. Я в ужасе тоже посмотрела на служителя. Почему-то, у меня закружилась голова.

— А наврал Вам, господин, тот раскольник! Говорил, что не будет в этом мире Вам счастья! Нету тут Вашей кашани! Не родилась! — вдруг заговорил подошедший к нам комендант. — Вот враль-то!

Голова у меня начала кружиться ещё сильне, и я схватилась свободной рукой за спинку скамейки.

— Что? Тут? Происходит? — нашла в себе силы спросить я у стоящих напротив меня мужчин.

— Мы решаем, что проще: убить тебя, чтобы утаить ЭТО, или мне всё-таки на тебе жениться… — заговорил герцог, и тут я поняла, что теряю сознание.

— Забери у неё кристалл! — закричал мужчина, и кто-то резко вырвал у меня из руки украшение, ободрав кожу на руке.

Я не успела полностью потерять сознание, и мне на голову брызнули водой, налив её и за шиворот платья.

— Всё… всё… мне легче…

— Женщинам нельзя долго прикасаться к родовому кристаллу. Он тянет из них энергию… — пояснил служитель, — неужели ты об этом не знала?

— Нет… — я покрутила головой, пытаясь понять, что задумал герцог. Неужели меня сейчас убьют? Я умру из-за того, что какое-то дурацкое украшение решило меня назначить собственностью мужика?

Я попыталась встать, но служитель сказал мне:

— Ляг… Сейчас придёт твой миэр, и мы проведём обряд… Готовить церемонию нет времени, но для кашани это не важно. У вас будет с миэром другая связь: духовная и энергетическая!

Служитель Вена закатил свои глаза, я вздрогнула от ужаса: моего мнения спрашивать никто не собирался! Нужно было бежать.

Я опять попыталась подняться, не смотря на протесты красношапочного. Но голова сильно кружилась, и я смогла сделать только три шага, когда раздались шаги двоих.

— И куда же ты собралась, тётка?

— Я… не желаю…

— Думаешь, я желаю? — прошипели мне прямо в лицо. — Нашлась красавица…

Герцог хохотнул зло.

— Как тебя зовут? Полное имя… — спросил служитель.

— Тибо Ганн… арик… — выдавил я из себя, не понимая, как могла оказаться в такой глупой ситуации. Чего стоило бы мне пройти мимо и не поднимать эту яркую безделушку, так странно решившую мою судьбу?

— Если у тебя дети? Или ты бесплодна?

— Есть… — я отвечала, как во сне, на вопросы мужчин.

— Родит мне сына, и я отправлю её куда-нибудь подальше… Давайте приступим! А то наше отсутствие на свадебном пиру может показаться подозрительным!

Герцог крепко схватил меня за руку и потянул в сторону чаши. Я шла, как на казнь. Тут служитель опять запел.

Теперь меня трясло не от великолепия церемонии, а от осознания того, что я сейчас выхожу замуж за незнакомого мне мужчину, не очень приятного по характеру и ненавидящего меня от всей души!

Опять передо мною сгустился туман, но ледяная ладонь герцога не давала мне упасть в обморок. В конце обряда мужчина положил свою ладонь мне на кисть, чуть прихватил её и провёл над огнём в чаше.