Мир жизни и смерти (СИ) - Пуничев Павел - Страница 30

Овца сделала вид, что меня не поняла, уставившись на меня тупым взглядом, как баран на новые ворота, и жалобно заблеяла.

— Заткнись, и пошла на разведку! — Прошипел я, пинком под пятую точку, отправляя ее вперед.

Овца возмущенно заблеяла, но зацокала своими копытами, отправляясь в темноту комнаты. Встала на границе света и тьмы и снова жалобно заблеяла. Ничего не произошло. Секунда. Другая. Сердце бухает в груди, перекрывая доносящиеся отовсюду шорохи. Долли заблеяла еще раз и поцокала обратно к нам. Именно в этот момент на нее и напали. Сгусток тени, отвратно скрежеща многочисленными лапами, рухнул из темноты, распахивая свои серпообразные челюсти.

Святой луч и стрела ударили в тень одновременно, снося ее на пол.

Внимание! Вы нанесли Мертвому пауку (уровень 17). Урон 147. 403/550

Долли, вереща как испуганный заяц, пронеслась мимо нас, на всем ходу врезавшись в входную дверь и рухнула там как подкошенная. Мы, едва увернувшись от этого живого снаряда, опять встали в боевой порядок, готовясь отражать нападение. Оно не заставило себя ждать: очухавшийся паук, скребя по полу поломанной лапой, вынырнул из темноты, бросаясь в нашу сторону.

Странник рухнул на одно колено, бухая квадратный щит на пол, перекрывая им большую часть коридора. Я послал еще один луч и активировал лужу лавы. Влетев в нее на полном ходу, паук замедлился, задымился, зашипел и плюнул серым комком, на лету превратившимся в паучью сеть.

Странник принял паутину на щит, не получив никакого урона, поднял молот для того, чтобы встретить противника сокрушительным ударом, но так его и не дождался. Лужа затормозила паука качественно, он вырывал дымящиеся лапы, продвигаясь вперед, но очередной луч и еще одна стрела, завершили дело.

Поздравляем! Вы убили Мертвого паука. Уровень 17.

Мы замерли, боясь громко дышать, но ни шорохов, ни скрипов больше слышно не было. Наконец, Снегирь заговорил:

— Прости Бро, но твой пет, может, как тягловая лошадь, хорош, но как боец так себе, так шустро удирала от моба, что своим лбом чуть колени мне назад не выгнула.

— Зря ты так, просто она пауков боится, но видел бы ты, как она лихо с элементалями и скелетом расправлялась, своим глазам бы не поверил.

— Вы так и будете болтать, или мы все же дальше пойдем?

— Подождите, я сейчас комнату подсвечу немного, оглядимся хоть.

Я выбрал заклинание файербол и запустил его в комнату. Небольшой огненный шарик летел будто не торопясь, извергая из своего нутра искры и язычки пламени, однако, когда долетел до противоположной стены, эффект произвел, что надо. Стена полыхнула и по ней, будто круги по воде, побежали круги огня, высвечивая висящие на ней черные кляксы притаившихся пауков. Однако через миг покрывающая стену сплошным покрывалом паутина прогорела, и пауки градом посыпались на пол. Они были разные, размером начиная от кулака человека, до таких же что напал на Долли первым.

— Твою мать! — только и успели мы сказать хором, когда целый поток членистоногих потек в нашу сторону.

Лужа лавы растеклась прямо перед входом в коридор, и первые самые шустрые членистоногие влетели в нее на всем ходу, не имея возможности остановиться, подталкиваемые вперед задними рядами. На средних и больших тварях, разрушительное воздействие лавы почти не ощущалось, а вот мелкие, останавливались начиная интенсивно дымиться, и не выказывали никакого желания двигаться дальше. Остальных это нисколько не волновало, и они продолжили мчаться вперед, наступая на тела своих увязших товарищей, перебираясь с них на стены и продолжая бежать по ним дальше.

Странник неожиданно завопил, изображая вопль простуженного Тарзана, так громко, что я от неожиданности вздрогнул, однако на пауков этот вопль произвел странное впечатление, они на секунду замерли, а затем повернули все головы к нему, и ринулись на зов по кратчайшей дороге, уже не разбирая, пузырится ли перед ними лава или нет. Танк рыкнул, до хруста вдавливая щитом ковер пауков в стену и одновременно, опуская молот на голову самому большому пауку. На того это произвело настолько неизгладимое впечатление, что он даже решил поделиться с нами частичкой внутреннего мира, обильно брызнувшего во все стороны из-под проломленного панциря. Я добавил по нему лучом, и он совсем забыл, куда бежал, закружился на месте, злобно кусая жвалами воздух и подвернувшихся сородичей. Я швырнул в самую гущу мелочи файербол и отпрянул в сторону, когда Резак применил рывок, в один миг оказавшись на той стороне лужи и сходу всадил кинжалы в спину пауку покрупнее, не на мгновение не задерживаясь, отшвырнул подранка в дальний угол комнаты, тут же повторил это со следующим, наступил на мелкого, резанул по среднему и вторым рывком опять оказался у меня за спиной, уходя на кулдаун умений.

Ещё луч, еще файербол. На ногу мне бросился паук, впиваясь в ляжку. Толстая кожа доспехов смягчила укус и я, ударом топора снес его на пол, пинком отправляя подальше, к противоположной стене комнаты. Над ухом свистнула стрела с багровым от жара наконечником, снося с плеча танка небольшого паука, я превратил второго в горсть пепла лучом, обновил лужу, пинком зашвырнул в нее подранка, лишившегося половины ног, топором ударил по ноге Странника. Ползущий по ней паук лишился головы и отвалился, судорожно суча лапками. Опять взвился воздух, и рога на той стороне лужи пошёл добивать мелочь и подранков. Танк с трудом поднялся на ноги, отодрал щит от стены, из-под которого на пол посыпались раздавленные пауки, впечатал щит в копошащуюся на полу недобитую массу пауков, а затем залез на него и пару раз с силой подпрыгнул, превращая еще копошащееся месиво в ровный слой давленного хитина и кишков. Я швырнул последний файербол и остановился, прислушиваясь.

— Вроде все?

— Все.

Я дождался, когда лужа лавы перестанет кипеть, и, хрустя хитином, вышел в комнату, освещая помещение мигающим светом факела.

— Странник, ты как?

— Могло быть и хуже, броня их укусы хорошо держит, да и большая часть из них одного с нами уровня была, только крупняк повыше. Если бы их не такая толпа была, вообще бы их в ноль раскатали. Тем более с твоим лучом: что-то уж больно жесткий у него урон.

— Он на нежить заточен, и на нечисть всякую, по ней урон полуторный идет, зато против большинства живых бесполезен.

Я прошел вдоль стены и поднес свой факел к факелу, торчавшему на стене комнаты. Тот затрещал, задымил, а затем нехотя занялся, помогая осветить помещение: все тот же серый камень, местами укрытый покрывалами не сгоревшей пыльной паутины. На стенах еще факелы, под потолком кованная люстра, вместо мебели одни обломки, будто здесь Мамай прошел.

— Лут кто будет собирать?

Я махнул рукой: все равно, я поставил автоматическое распределение, а если что-то особенное попадется, будем смотреть индивидуально. Я поджег, еще один факел и с громким воплем отпрыгнул в сторону. То, что я сначала принял за стену, оказалось плотной паутинной завесой, которую сейчас стремительно раздирали огромные паучьи лапы. Потом обладателю этих лап надоело это занятие, и он одним рывком выбросил себя из дверного проема прямо в центр комнаты, схватив глухо щелкнувшими жвалами воздух. Правильно Странник про Резака говорил, что тот прирожденный рога. Миг назад он был в этом самом месте, беспечно разглядывая висевший на одном гвозде пыльный гобелен, и вот он уже метрах в трех за моей спиной, шустро передислоцируется под защиту танка. А вот я никуда не передислоцируюсь, застыл столбом, глядя, как покрытая с ног до головы обрывками паутины уродливейшая тварь, размером с упитанную овцу, скачет по комнате, что твоя блоха. Прыжок: и паук повисает на стене. Стрела рикошетит от ее спины и, оставляя огненный росчерк, улетает к потолку. Прыжок: и паук висит на люстре, до скрипа натягивая держащий ее канат. Прыжок и он летит на меня, широко расставив в стороны все восемь лап. Если бы он прыгнул на меня сразу, тут, скорее всего, мое прохождение этого данжа и закончилось. Но за время паучьих акробатических номеров у меня было время очнуться и начать действовать. Слава богам, я послушал свою интуицию и прихватил с собой тяжеленную алебарду. Теперь ее отполированное до блеска острие, насаженное на двухметровое древко из прочного темного дерева, смотрело прямо вверх. Паук не успел увернуться, закованное в хитиновую броню тело нанизалось на острие минимум на глубину в две ладони, зависло так на миг в шатком равновесии и повалилось на пол, увлекая за собой оружие, засучило ногами, отползая в сторону, гневно шипя и брызгая из открытой пасти пенящейся слюной. В ту же секунду на его спине оказался рога, вбивая в голову острия кинжалов и тут же свалился на пол, с трудом отползая в сторону.