Мне больше не страшно (СИ) - "Ash Esti" - Страница 15

Но всё рухнуло к чертям, когда Антон сделал шаг назад, затем ещё один, а потом повернулся и медленно подошёл к двери.

Денис сжал челюсти так сильно, что заскрипели зубы. Хотелось вернуть этого пацана и заставить его испытывать чувство вины за то, что Денис произнёс нечто личное, а тот просто уходит, не сказав ни слова.

Но Денис не двигается с места, он знает, что в нём сейчас неистовствует эгоист. Эгоист, который хочет, чтобы Антон был с ним рядом всегда, эгоист, который плевать хотел на то, что там хочет сам Антон. И Денис всеми силами пытается сдержать этого эгоиста внутри себя. Зачем ему это? Он не знает…

Денис не знает, почему загорелся идеей выбрать для Антона подходящую гитару и потратить значительную часть своих сбережений. Можно было бы предположить, что ему просто хотелось, чтобы у Антона всегда была хоть какая-то частичка его, Дениса? Что-то, что напоминало бы ему о нём?

Но нет.

Дело было в другом.

Ему до дрожи в руках хотелось увидеть, как восторженно распахиваются голубые глаза, как изящные руки в предвкушении обхватывают деку, как тоненькие пальчики будут перебирать струны, а светлая прядь падать на щёку, выбиваясь из-за уха.

Тоша, держащий в руках гитару, это счастливый Тоша, свободный Тоша, беззаботный Тоша.

И Денис готов на всё, чтобы видеть вновь в его глазах этот огонь.

Именно поэтому он стоит и просто наблюдает, как Тоша уходит, не шевелясь и не дыша. А внутри буря. Хочется рвать в клочья всё, что попадётся под руку.

Денис сжимает кулаки, разжимает, пытается успокоиться, разочарованно отворачивается к окну и смотрит на уличный фонарь, то и дело мигающий от какой-то неисправности. Слышит тихий звук у двери.

Уходит? Уже ушёл?

Денис не поворачивается. Он не сразу замечает, что комната погружается в темноту, потому что уставился на чёртов фонарь. Оборачивается лишь тогда, когда за спиной слышит тихие шаги, а холодные руки обнимают его со спины за талию, прижимаясь к нему.

— Я закрыл дверь, — шепчет он, — Ты ведь научишь меня целоваться?

***

Внутренний эгоист ликовал от одержанной победы, пока Денис порывисто целовал губы Антона, сминая их, кусая их, с наслаждением ощущая их вкус и их тепло. Горячий язык требовательно проник в рот, словно хозяин, который вернулся домой и ревностно проверяет, всё ли находится на своих местах. Он углубляет поцелуй, до тех пор, пока не понимает, что им обоим нужно немного передышки.

Антон прижимается к нему сильнее, так сильно, как будто хочет слиться с ним воедино. Теперь он ощущает не только свой стояк. Антон запрыгивает на него, обхватывая ногами его талию, и у Дениса сносит крышу.

Он подсаживает его на подоконник, а сам целует его шею, нет, кусает его шею, прекрасно отдавая себе отчёт в том, что оставляет довольно ощутимые следы. Затем настаёт очередь ямочки за ухом, он кусает его мочку, проводит по ней влажным языком, зарывается в пшеничные волосы, сдирает резинку и вдыхает знакомый хвойный запах. Он будоражит его воображение.

— Как же я скучал, Тош, — шепчет он сбивчиво, опаляя его ухо горячим дыханием.

— Мне до сих пор с трудом в это верится, — так же шёпотом отвечает он, подставляя свою шею, — Кажется, что сейчас я проснусь, и всё это рухнет, как карточный домик.

— Откуда такие сомнения? — он замирает, тягуче пронзает взглядом, но не в силах долго сдерживаться, вновь срывается и начинает покрывать шею, скулы, ключицы жадными мокрыми поцелуями.

— Вокруг… тебя толпа девчонок, а ты… — Антону трудно говорить, он делает это с придыханием и с паузами, — … выбираешь меня.

— Толпа девчонок и ты — это совершенно неравноценное сравнение, толпа проигрывает по всем пунктам. – Денис вновь поднимает голову и пронзительно смотрит в его голубые глаза.

Его светлые волосы разметались по оконному стеклу, щёки пылают, дыхание сбившееся, губы, приоткрытые и слегка припухшие, снова манят, и Денис, не медля, снова завладевает ими. Этот поцелуй ещё неистовей и жарче, он жадно целует его, будто умирающий от жажды, пьёт и никак не может напиться. Чувствует на своей шее прохладные пальцы, которые то исследуют его волосы, то вновь опускаются на плечи. Пока Денис был всецело увлечён его губами, не заметил, как тонкие пальчики расстегнули больше половины пуговиц на рубашке и забрались под неё. Он сильнее вжимается ему между ног своим пахом и слышит тихий стон, сорвавшийся с губ.

— Хочу тебя, — хрипло шепчет Антон ему в ухо.

— Ты ещё маленький, — также тихо отвечает ему Денис, в глазах хитрые огоньки.

— Эй, — возмущённо восклицает белокурый, — Мне через два дня восемнадцать!

— Но пока тебе семнадцать, — справедливо отмечает он, — поэтому сделаем тебе приятно по-другому.

Он стаскивает с Антона футболку, затем пристраивает его ноги у себя на талии и поднимает его за ягодицы и, пройдя пару шагов, садится вместе с ним на кровать. Вновь целует его, а затем, оттягивая резинку спортивных брюк и трусов, смело сжимает в ладони твёрдый член. Антон ошеломлённо ахнул, когда Денис прикоснулся к нему и тут же попытался отдёрнуть его руку.

— Нет, я тоже хочу, чтобы ты … чтобы тебе … было хорошо, — пролепетал Антон.

— Тогда смело бери его в свои руки, — хрипло прошептал, кивая на свой уже изрядно увеличившийся бугорок на джинсах.

Антон стащил с его плеч расстёгнутую рубашку, затем уложил его на кровать и, расстегнув молнию, стянул с Дениса джинсы вместе с трусами, вышвырнул их рядом с кроватью.

— Тогда и сам раздевайся, — хрипловато предложил Денис, — а то не честно получается.

Когда Антон, наконец, стянул штаны, Денис нетерпеливо притиснул его к себе. Вновь жадно целует губы, оставляя на них укусы, тёплые руки исследуют худенькое миниатюрное тело, затем отрывается от губ и целует шею, ключицы грудь, живот. Нет, не целует, кусает, будто ставя метки «Это моё».

Антон выгибается ему навстречу и хрипло стонет, и это чертовски заводит.

Блять, как же хочется сделать ему так охуенно хорошо, чтобы он стонал и стонал, не останавливаясь. Его стоны безумно возбуждают.

Денис наклоняется над ним, целует его живот, опускаясь ниже, и берёт в рот его твёрдый член, смачивая его слюной.

Антон испуганно вздрогнул, руки оттолкнули Дениса за плечи.

— Нет! Не надо… не хочу так, я хочу, чтобы… мы вместе…

Денис покорно ложится рядом, касается рукой его члена и плавно начинает водить согнутой ладонью, сжимая. Антон, хрипло ахнув, тоже судорожно сжимает в своих тоненьких пальчиках его член и тоже начинает водить по нему. Блять, как же чертовски круто ощущать, что Антон сам дрочит ему, не Денис, представляя его, как это было последние недели, а он сам.

Рядом с ним, лежит, сбивчиво дышит, стонет от наслаждения, судорожно толкается в него, закусывает губу до крови, жмётся к нему плотнее, приоткрывает губы в сладостном стоне, крепко сжимает его член, запрокидывает голову, выгибаясь к нему навстречу.

Денис понимает, что больше не может сдерживаться, но глаза всё равно старается не закрывать, наслаждаясь видом разгорячённого Антона рядом, подмечая все детали в тусклом свете уличного фонаря – трепещущие ресницы, искусанные губы, капля пота на лбу, разметавшиеся по подушке пшеничные волосы.

Этот громкий протяжный полувсхлип-полустон за мгновенье до того как в его ладонь льется горячая струя и услышанное вслед «Денис» хриплым голосом, заставляют забыться и он сам кончает в его ладонь.

- Нгх-аа!

Они тяжело дышат, не сводя глаз друг с друга, затем жадный мокрый поцелуй. Денис дотягивается до полотенца, висящего на спинке кровати и, отстраняясь, вытирает свою и его руку. Антон всё это время распахнутыми глазами смотрел на него, дрожал и прижимался ближе.

«Замёрз» - подумалось Денису, и он вытащил скомканное у стены одеяло и накрыл их обоих. Он нежно обнимал его тело под одеялом, прижимая к себе, а в сердце всё еще щемяще отдавалось хриплое «Денис». Как же охуенно слышать своё имя, срывающееся с его губ.

***