Императорские изгнанники (ЛП) - Скэрроу Саймон - Страница 61

- Тогда, заработай и купи себе оружие, во имя Юпитера, иначе прибыли – это последнее, о чем ты будешь думать.

Катон разжал хватку и с отвращением отпрянул от погонщика. Он повернулся и направился на вал рядом с воротами, где Массимилиан опирался на парапет между двумя щитами.

- Есть что доложить, центурион?

- Нет, господин. Там все затихло. Думаю, долго так не будет.

Катон посмотрел на бархатное небо. Самые яркие звезды уже были видны, но луны не будет еще несколько ночей. Это было явно в пользу врага, который сможет подобраться к форту прежде, чем его заметят. Время нападения было менее определенным. Терпеливый командир позволил бы своим людям поесть и отдохнуть в течение ночи, пока он посылал бы вперед застрельщиков, заставляя защитников быть начеку, чтобы они были напряжены и измотаны, когда начнется настоящая атака. Однако предводитель разбойничьего отряда должен был знать, что дымовой сигнал с заставы был получен и что колонны помощи, возможно, уже идут на помощь защитникам, предотвращая любую возможность атаки на рассвете.

- Думаю, они будут держать нас в напряжении в течение нескольких часов, прежде чем попытаются что-то предпринять. Убедись, чтобы люди и животные были сыты.

- Да, господин. - Массимилиан повернулся, чтобы указать на мулов, которые громко ржали из одного из углов форпоста, где они были привязаны. - Корыто иссякло, а у этих попрошаек неистовая жажда. Они будут продолжать в том же духе, и будет становиться все хуже, чем сильнее они будут хотеть пить.

Катону некогда было думать о благополучии тягловых животных. - Ну и что?

- Чем больше шума они будут производить, тем труднее нам будет услышать врага, когда он приблизится к форту.

- А это уже совсем нехорошо.

- Именно так господин. Значит, мы можем либо дать им еще воды, либо смириться с шумом, либо заставить их замолчать.

- Нам может понадобиться вся вода, которая у нас осталась, - ответил Катон. - Им придется обойтись без нее. Если мы переживем ночь, они нам понадобятся. Пока оставим их. Скажи дозорным, чтобы держали ухо востро. И возьми несколько вязанок хвороста, перевязанных тряпками, на случай, если нам понадобится освещение перед нашей линией обороны.

- Да, господин.

Катон на мгновение посмотрел через вал на врага, прежде чем продолжить. - Выставь по два человека на каждой стене и по два в башне. Остальные могут отдыхать у подножия вала. Мы сменим часовых около полуночи. Ты несешь первую вахту.

- Слушаюсь, господин.

Они обменялись кивками, и Катон спустился вглубь аванпоста и прошел к хижине, где Микий и его ополченцы ели у маленькой железной печки. При его приближении они поднялись на ноги.

- Спокойно ребята. Есть запасной паек?

Микий предложил ему свою ложку, и Катон кивнул в знак благодарности. Он поднял ее и понюхал, затем попробовал ложку густого рагу, прожевал кусок мяса и проглотил. - Это свинина?

- Дикий кабан, господин. Они есть в лесу у родника. Вчера я завалил свиноматку, и одновременно мы нашли ее поросят. Туши висят в задней части сарая.

- И ты забыл рассказать о них Массимилиану и его людям?

Микий улыбнулся. - Он не спрашивал, господин.

- Тогда я предлагаю тебе быть хорошим товарищем и позволить его людям разделить мясо. Важно хорошо поесть перед боем.

- Да, господин, я прослежу за этим.

Катон ел быстро, с удивлением обнаружив, что приправа к тушеному мясу придает ему прекрасный вкус. Он поскреб дно и стенки котелка, чтобы набрать последнюю ложку, и вернул ее Микию. - Спасибо. Я посплю немного. Не забудь, что я сказал насчет мяса.

- Конечно, господин.

Он нашел себе место у подножия вала, откуда его было видно при свете пламени под плитой, затем улегся и закрыл глаза. Он не шевелился и легко дышал. Он устал, мысли его неслись вскачь, но он знал, что это плохой пример для людей, если они увидят, как он волнуется и постоянно бодрствует в ожидании нападения. Лучше бы они видели, как он спокойно дремлет.

Хотя его глаза были закрыты, его уши мало что упускали. Кроме блеяния мулов и негромкого потрескивания пламени походного и сигнального костров, в тесном помещении заставы слышалось бормотание разговоров между людьми. Некоторые голоса были встревоженными, но большинство звучало спокойно, и даже слышался смех, пока кто-то не завел бравурную песню о рогоносце-мельнике и его развратной молодой жене. Его товарищи присоединились к нему, пока песня не дошла до юмористического завершения, и все они разразились хохотом. Катон полуприоткрыл глаза и увидел, как один из людей Микия несет две небольшие кабаньи туши к ауксиллариям, которые были заняты разжиганием собственного костра. Свежее мясо было принято с благодарностью, и ауксилларии поделились с ополченцем своим бурдюком. Губы Катона слегка приподнялись в довольной улыбке при мысли о том, что эти две группы людей могут объединиться.

Он снова закрыл глаза и глубоко вдохнул, когда ночь сомкнулась над форпостом. Над головой безмятежно сверкало множество звезд, а где-то вдалеке заливисто звучала одинокая птица. «В другую ночь это было бы воплощением спокойствия», - размышлял он. Мысли его потекли, и уже вскоре он снова думал о Клавдии, а потом крепко заснул, захрапев достаточно громко, чтобы вызвать улыбки ополченцев неподалеку.

*******

Катон просыпался постепенно, так что сон, который он видел, несколько мгновений чередовался с окружающей его реальностью, прежде чем его голова прояснилась, и он быстро сел. Костер для приготовления пищи угас до нескольких тлеющих углей, и ночной воздух был достаточно прохладным, чтобы заставить его вздрогнуть. Он тяжело поднялся на ноги и огляделся. Все было тихо. Даже мулы замолчали. Дозорные на валу были видны, как и люди, сидящие или лежащие внутри форта. На вершине сторожевой башни светился сигнальный костер, который постоянно поддерживался, чтобы он не затух. Над задней стеной частокола виднелся поперечный гребень шлема Массимилиана. Взобравшись на вал, он присоединился к центуриону, который пристально вглядывался в темноту.

- Есть о чем доложить?

- Немного. Было какое-то движение около часа назад, на краю леса. С тех пор ничего, кроме странных криков. Похоже, у них что-то вроде вакханалии. Наверное, набивают свои кишки вином, чтобы набраться тунгрийской храбрости.

Смутное чувство предчувствия охватило Катона. Он попытался избавиться от него. Ни ему, ни его людям не пойдет на пользу, если они проведут ночь, вздрагивая от каждой тени.

- Как долго я спал?

- Четыре, может быть, пять часов, господин.

- Тогда пора тебя сменить. Пошли следующих дежурных сменить часовых.

- Да, господин.

Центурион спустился вниз и обошел заставу, разбудив нескольких спящих. Один за другим часовые освобождались и спускались с частокола, чтобы найти место для отдыха. Катон облокотился на перила и всмотрелся в темноту, напрягая слух, чтобы уловить любой звук, который мог бы вызвать тревогу. Он услышал хор криков, смех, а затем группа людей запела песню.

Он поднялся и медленно пошел вдоль вала, проверяя, что все часовые были заменены людьми из второго караула и что последние полностью проснулись. Пройдя по участку вала, ведущему к воротам, он выглянул наружу и уже собирался сделать следующий шаг, когда услышал слабый звук – легкое, почти животное урчание. Он замер и наклонил голову в сторону звука. Но больше ничего не было, и он подумал, не привиделось ли ему это. Это снова было то самое чувство предчувствия, которое он ощущал раньше, и которое не давало ему покоя. Он был склонен снова отмахнуться от него, но что-то было не так. Он повернулся к перилам частокола и наполовину спрятался за одним из защитных ограждений, затем снова прислушался. Звуки пения, доносившиеся с подножия склона в задней части аванпоста, становились все громче.

- Мне это не нравится, - прошептал он про себя. Он повернулся к ближайшему часовому. Принеси мне углей из костра для приготовления пищи и одну вязанку хвороста для разжигания.