Императорские изгнанники (ЛП) - Скэрроу Саймон - Страница 33

Катон раздраженно надул щеки. - Итак, у нас есть три третьесортных когорты, двумя из которых командуют пятисортные люди, играющие в солдат... Возможно, мне придется столкнуть их головы вместе, когда я вызову их сюда, чтобы проинформировать их о кампании. Лучше разобраться с этим как можно скорее. Я отправлю сообщения всем трем командирам, как только мы здесь закончим. Кому-нибудь еще есть что сказать?

Он оглянулся, и Аполлоний кивнул.

- Еще кое-что, господин. Это небольшой вопросик касательно чумы, поразившей юг острова. Если она распространится, у нас будут всевозможные дополнительные проблемы.

- Это правда, - признал Катон. - Но если это коснется наших людей, скорее всего, от этого пострадает и враг. В любом случае это дело пропретора. Если Скурра все понимает, то он установит карантин во всех городах или поселениях, где болезнь выходит из-под контроля. Если он будет действовать достаточно быстро и решительно, велика вероятность, что ее удастся сдержать.

Аполлоний насмешливо усмехнулся. - Он политик. Политик, который заботится о себе и старается не доставлять больше неприятностей, чем он может себе позволить. Ты когда-нибудь встречал подобного человека, который действовал бы быстро и решительно? Запомни мои слова, господин. Я боюсь, что чума будет такой же опасной, как и враг.

Катон обдумал свои слова и вздохнул. - Будем надеяться, что ты ошибаешься.

*************

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Следующий день выдался безоблачным, и небо было наполнено темной лазурью, из которой вырывалось болезненно яркое солнце, заливающее ярким светом пейзаж по обе стороны дороги, ведущей вглубь провинции от Тарроса. Катон, Аполлоний и Массимилиан ехали во главе десяти ауксиллариев верхом на лучших лошадях когорты. Сами люди были отобраны старшим центурионом и были в хорошей форме и сильными; солдаты должны были олицетворять бескомпромиссную роль, выбранную для них Катоном. Их доспехи и ремни с мечами были очищены и отполированы до приемлемого блеска, а их лошади были достаточно хорошо ухожены, чтобы удовлетворить критический взгляд Катона.

Позади них, за пределами каструма, остальную когорту тренировали и тренировали Плацин и другие преторианцы, выкрикивая приказы и оскорбляя людей, отправив их ускоренным шагом вокруг уже полного пыли открытого пространства тренировочной площадки. Солдаты несли плетеные тренировочные щиты и мечи, которые были тяжелее настоящего снаряжения вдвое, чтобы нарастить мышцы и повысить выносливость.

Никого не исключали из утренних тренировок с целью того, чтобы те из ауксиллариев постарше оказались достаточно сильными и могли не отставать от своих младших товарищей. Точно так же было и с относительно новыми рекрутами, которые были либо маленькими, либо полными или немощными, которых нужно было также проверить на прочность, чтобы убедиться, что они способны сыграть свою роль в предстоящей кампании. Хотя этот процесс мог уменьшить количество людей, доступных для колонн преследования, Катон отказался от перспективы, чтобы марш колонны мог быть задержан из-за отставших. Тех, кто не привык к длительным маршам и да еще и боям по их окончании, лучше оставить в стороне и укомплектовать ими аванпосты и форты, которые будут окружать территорию врага.

Отправив послания другим командирам когорт и триерарху, отвечающему за небольшую эскадру бирем и либурн провинции и прикрепленных к ним морских пехотинцев, Катон был доволен тем, что его приготовления к кампании были уже в процессе. Если боги будут благосклонны, у него скоро будет достаточно людей, лошадей и укреплений, чтобы напасть на разбойников и отрезать их от необходимых припасов. Голодные и пойманные в ловушку, они будут вынуждены бороться или сдаться. Тогда впервые за два столетия провинция освободится от разбойников, и ни одно отдаленное поселение, ферма или вилла не подвергнется риску набегов. Люди больше не будут ждать наступления темноты в страхе и не будут ходить по дорогам острова, тревожно оглядываясь из стороны в сторону в ожидании засад. «Если ... когда», - поправился Катон – «мне это удастся, то подам заявку на постоянное место в качестве командира когорты в какой-нибудь тихой провинции и возьму с собой сына». Луций мог бы спокойно расти и превратиться в мужчину, а Катон ушел бы на пенсию, чтобы прожить свою жизнь в комфорте и довольстве. Точно так же, как Макрон, когда он и Петронелла достигли Британии.

На мгновение он почувствовал печаль из-за того, что Макрон больше не служил с ним. Ветеран очень захотел бы привести Шестую Галльскую когорту в форму и повести ее в бой. Были некоторые люди, которые, казалось, были рождены, чтобы стать солдатами, поскольку волки были рождены для охоты, и любая другая жизнь была для них неестественной. Макрон был таким человеком, по оценке Катона, и он не мог не задаваться вопросом, приспособится ли его давний товарищ и близкий друг к гражданской жизни. Он надеялся на это в основном ради Петронеллы, но также из соображений возраста Макрона. Крепкий центурион, которого он впервые встретил в Германии, постарел, как и все, и травмы и ранения, которые он перенес в армейские годы, все больше сказывались на его суставах и его способности не отставать от молодых людей.

- Прекрасное утро, - весело прервал его мысли Аполлоний. - Как раз то, что нужно, чтобы человека заставили побыть несколько дней конокрадом.

- Термин, который здесь применим – это реквизиция.

- Возможно ты предпочитаешь этот термин, но я осмелюсь сказать, что наши жертвы выберут более подходящее слово для того, чем мы занимаемся.

- И пускай. Если они не видят, что должны принести жертву ради общего блага, что в конечном итоге несколько облегчит их жизнь, то я не испытываю к ним сочувствия.

- Такие жертвы для простых людей. Вот как обстоят дела с войной. Бедные голодают. Обычно грабят и сжигают их фермы, насилуют их жен и дочерей; и вроде бы, всех их продают в рабство, если их сторона проиграет. Для богатых и влиятельных – другое дело. Они любят говорить о хорошей войне, но никогда не расплачиваются за нее, и часто находят способ, чтобы дар победы осыпал их новыми способами обогащения, пока бедняки борются за восстановление своей разрушенной жизни...

Катон заметил, что на лице его собеседника появилось мрачное выражение. Аполлоний смущенно зашевелился и засмеялся. - Прошу прощения за испорченное настроение нашей счастливой сельской экскурсии.

- Мне показалось, ты говоришь от чистого сердца, - сказал Катон. - Возможно, это редкий момент для лучшего понимания твоего происхождения.

- Я просто думал вслух, вот и все. Я бы больше ничего и не услышал в моих словах.

- Разве? - Катон весело посмотрел на него.

- Нет, - коротко заключил Аполлоний и повернулся к Массимилиану. - Скажи мне, центурион, какой удачливый землевладелец первым примет нас?

Массимилиан поднял витис, покоящийся у него на бедрах, и указал на далекое здание на вершине холма. Белые стены большой виллы выходили на террасированные склоны, где упорядоченными рядами росли оливковые деревья. За виллой раскинулись луга, окруженные стенами из сухого камня, а крошечные фигурки козлов и лошадей усеивали зеленое пастбище. - Вот с чего мы и начнем. Хозяйство принадлежит какому-то аристократу в Риме и управляется распорядителем. Там прекрасная конюшня с множеством хороших верховых животных. Они разводят их для гонок. Лучше всего начать с них до того, как станет известно, с чем мы едем по землевладельцам, и у них будет шанс отвести лошадей куда-нибудь и спрятать их.

Дорога начала извиваться легкими петлями, поднимаясь по склону к дому, и через час отряд всадников добрался до стены высотой по пояс, огибавшей просторные владения. Они свернули в длинную аллею, затененную древними тополями, возвышавшимися над ними, как витые колонны храма. По обеим сторонам оливковые деревья простирались так далеко, как Катон мог видеть, а затем огибали холм, на котором были построены вилла и конный завод. Через метров восемьсот они подъехали к воротам в высокой стене, которые окружали виллу и хозяйственные постройки. В тени сидела на корточках фигура, рядом с ней стояли круглый щит и тяжелое копье. Заметив всадников, он пошевелился и небрежно поднялся, поднял копье и шагнул вперед, чтобы заблокировать ворота.