Изменники Рима (ЛП) - Скэрроу Саймон - Страница 46

- Аполлоний!

Агент отошел от борта и взглянул на Катона, когда тот указал в сторону.

- Капитан пиратов. Видишь его?

- Бородатый болван?

- Да. Можешь его снять отсюда?

- Прикрой меня, трибун.

Когда Аполлоний отступил, Катон выступил вперед и резко рубанул мечом в воздухе, чтобы отогнать тех, кто двинулся было вперед. Он получил легкий удар топором по краю своего щита и чуть не потерял хватку.

- О, ты почти попал, не так ли? - прорычал он и ударил мечом по обуху топора, посылая искры в воздух.

Позади него Аполлоний вытер кровь с лезвия кинжала о край своей туники, прежде чем схватить лезвие и занести оружие назад. Он покосился вдоль палубы на капитана пиратов, который теперь стоял к нему спиной, когда он ударил своим щитом по Пелию и опрокинул опциона на колени. Пират поднял руку, чтобы нанести смертельный удар, и в этот момент Аполлоний метнул кинжал. Он пролетел сквозь людей, сражающихся на палубе, и попал прямо в основание шеи пирата, между его лопатками. Капитан издал яростный рев, когда он выпустил свой щит и нащупал рукоять ножа своей свободной рукой. Пелий быстро отреагировал и пронзил своим мечом левое колено капитана, разрезав мускулы и сломав кость. Пират повалился на бок, рядом с мачтой, и сразу же Грумион и Квинт бросились на него, яростно нанося удары по голове, рукам и груди. Аполлоний удовлетворенно кивнул и бросился в рукопашную.

Оставшиеся в живых пираты с первой лодки дружно охнули, увидев как их командир был убит, и Хаграр воспользовавшись моментом, приказал своим выжившим солдатам и членам экипажа добить нападавших. Они хлынули по палубе, к ним присоединились преторианцы, рубя своих противников со свежей решимостью. Некоторые из пиратов попятились в сторону только для того, чтобы обнаружить, что их лодка отошла на некоторое расстояние. С ее палубы лениво поднимался дым, и от перевернутой жаровни разгорался пожар. Пираты были вынуждены биться дальше, пока их не сражали удары перешедших в контрнаступление пассажиров баржи, либо бросали оружие и ныряли в реку. До лодки, правда, сумели добраться только хорошие пловцы; большинству же удалось лишь нанести несколько ударов по поверхности воды, прежде чем их снаряжение потянуло их вниз. Жалко взмахивая руками, они исчезли под водной гладью, оставляя лишь водовороты, а затем рябь, прежде чем от них не осталось и следа.

Когда последний из пиратов, оставшихся на барже, был уничтожен, Катон подозвал Хаграра.

- Мой повелитель, выводите вперед своих лучников. Поторопитесь!

Парфянин крикнул своим людям, ринувшись вперед и заняв место павшего матроса рядом с Катоном. Но как только Катон ранил одного из нападавших в руку, он был поражен ударом обода щита в бок, и тут же почувствовал ужасную боль в ребрах. Он упал назад, задыхаясь от агонии, пытаясь восстановить дыхание. Тотчас же ловкий молодой пират с третьей лодки перепрыгнул через борт, сжав в зубах кинжал и размахивая дубиной с шипами в правой руке. Он замахнулся на Аполлония, и грек был вынужден отпрянуть в сторону, чтобы избежать удара, оставив тем самым место для других пиратов, чтобы запрыгнуть на баржу.

Хаграр и оставшийся матрос боролись, чтобы удержать свои позиции, поскольку все больше пиратов начали перелезать через нос правого борта. Человек с дубинкой повернулся к Катону, когда тот пытался подняться с палубы. Он вынул кинжал из зубов и торжествующе усмехнулся, подняв дубинку, чтобы выбить римлянину мозги. Вдруг на его лице появилось выражение шока, когда наконечник стрелы, воткнувшись ему в лицо, пробил себе путь сквозь шею сзади. Он пошатнулся и упал рядом с Катоном. Даже тогда он все еще поднимал кинжал, чтобы нанести удар, и Катон отчаянно рубанул ему по запястью, так что нож безвредно упал на палубу, когда юноша, задыхаясь, перекатился на бок.

Еще несколько стрел поразили тех, кто пошел на абордаж, а затем лучники достигли носовой палубы и так быстро, как могли, осыпали залпами толпу на борту третьей пиратской лодки.

Катон указал на моряка с веслом и, изображая, что отталкивает что-то, прохрипел: - От … талкивай.

Матрос кивнул и приставил свой шест к форштевню пиратской лодки, толкая его изо всех сил, чтобы образовалась брешь. Один из пиратов, все еще достаточно смелый, чтобы попытаться подняться на борт баржи, был захвачен врасплох с ногами на палубах обоих суден и с громким всплеском рухнул в реку.

Лучники продолжали стрелять, почти каждый раз добиваясь попаданий, так что тела пиратов уже усеяли собой носовую часть, а промежуток между суднами увеличивался, но пираты начали стрелять в ответ по людям Хаграра, и первая же стрела сразила солдата, стоявшего рядом с парфянским лидером. Он махнул своим людям, чтобы они продолжили, коротко выглядывая, стрелять из укрытия, прежде чем нырнуть, чтобы подготовить следующую стрелу.

Тем временем Катон снова начал дышать, но каждый вдох сопровождался мучительно острой колющей болью в боку. Он переступал через тела, направляясь к Аполлонию и преторианцам, кивнув Пелию в знак приветствия.

- Как у нас дела, опцион? - спросил он, морщась.

- Вы ранены? - с тревогой спросил Пелий.

Катон покачал головой. – Просто выбили дыхание. Как парни?

- Двое раненых и еще двое убитых, господин. Цецилий и Грумион.

- Грумион?

Пелий направил свой меч туда, где преторианец лежал лицом вниз поперек тела пирата недалеко от мачты. Катон с сожалением покачал головой. Затем он заметил приближающуюся вторую лодку и собрался с силами, чтобы справиться с болью, указав на новую угрозу. - Преторианцы, к борту!

Его люди с окровавленными мечами бросились к бортовому ограждению и столкнулись со второй пиратской командой. Катон призвал нескольких матросов вслед за преторианцами, пока люди не выстроились непрерывным строем. На носу Хаграр также увидел новую опасность и приказал своим лучникам сместить цель, и теперь стрелы пронеслись через узкую щель между баржей и палубой оставшейся пиратской лодки.

Катон острожно схватился за ребра, оглядываясь. Пламя теперь распространялось по палубе первого нападавшего судна, и в воздухе клубился дым. Раздался крик команды на второй лодке, и весла упали в воду, гребцы удерживали их на месте, чтобы замедлить судно, пока вода стекала по лопастям. Лодка остановилась в пятнадцати футах от баржи, движение практически остановилось, пока гребцы полностью не поменяли курс. Выражения на лицах пиратов были мрачными, пока они смотрели на пламя на первой лодке.

- Трусы! - крикнул им Пелий, взмахнув мечом. – Придите и возьмите нас, собаки!

Но дух врага был сломлен, как понял Катон. Лодка неуклонно отплывала, пока не растворилась в тумане. Третье пиратское судно, атаковавшее нос корабля, теперь также отступало, палуба была усеяна телами и стонами, разносившимися далеко над водой. Катон направился к Хаграру.

- Мой повелитель, прикажите капитану продолжить путь. Прежде чем эти ублюдки опомнятся и не придут за нами вновь.

Хаграр крикнул капитану баржи. Последний кивнул и собрал несколько уцелевших членов экипажа, которые взялись за шесты, и вскоре баржа отошла от места засады. Вскоре все, что можно было увидеть от пиратов, было колеблющимся светом горящей лодки, сопровождаемым мучительными криками тех, кто пытался потушить пламя.

Катон прижался к краю грузового люка и сделал неглубокий вдох, чтобы удержать боль в ребрах на приемлемом уровне. Он смотрел через палубу, пока люди Хаграра ходили тел, разбросанных по палубе, наклоняясь, чтобы подобрать ценности или прикончить тех пиратов, которые были все еще живы: уколом клинка под подбородок и в череп. Некоторые из членов экипажа, не проводившие «уборку», стояли или сидели в оцепенении, наблюдая за бойней, в то время как другие оказывали помощь раненым, перевязывая порезы и колотые раны полосками ткани, оторванной от одежды убитых. Пелий приказал преторианцам начать перебрасывать мертвых через борт, пока он подлечивал собственных раненых. От падавших за борт трупов, последовала серия всплесков.