Вверх по реке (СИ) - Сапожников Борис Владимирович - Страница 1

Он был самым обычным офицером, каких десятками выпускают военные академии по всей империи. Выше среднего роста, одет с иголочки, чисто выбрит, носит щегольские усики ниточкой. Видимо, считает себя просто неотразимым для дам. Я-то не дама, так что не могу судить, но такие обычно и вправду успехом у женщин пользуются. Вот только с женщинами у нас было туго. Ближайший офицерский бардак, где риск подхватить дурную болезнь немного ниже среднего, располагается далеко от нашей линии окопов. Ближе к полковому штабу, а может, и армейскому — столь ценным ресурсом, как чистые шлюхи, командование никогда не рискует.

— Терпеть таких не могу, — заявил Миллер, глядя нового офицера, — обычно с их появлением начинаются неприятности.

С Беном тут было не поспорить — опыт подтверждал его слова. Правда ему никогда не нравились новые офицеры, как бы они не выглядели. Всех их он скопом записывал в источник неприятностей. И, надо сказать, ошибался редко.

— Имена, фамилии, звания, — выпалил, как по писанному, офицер, глядя на нас.

— Для начала представьтесь, — ответил я без обычной ленцы, которую приберегаю для особенно неприятных офицеров. — А то может быть, вы обращаетесь к старшим по званию.

— Обер-лейтенант фон Линдад, — офицер сумел даже прищёлкнуть каблуками в нашей грязи, — назначен командиром штурмовой роты.

— Свежее мясо, — кивнул Миллер, однако Линдад сумел проигнорировать его с истинно дворянским презрением.

— Не обижайтесь на моего товарища, — усмехнулся я, — вы ещё не в курсе наших обычаев и прозвищ. Они могут звучать довольно неприятно, тем более для титулованной особы, но, поверьте, иные заслужить дорогого стоит.

— Я так и не знаю, с кем имею честь вести беседу, — заметил обер-лейтенант.

— Это гауптманн Миллер, — представил я Бена, — мой заместитель и правая рука, а я тут за начальника разведки не то полка, не то всей дивизии. В последнее время не разберёшь.

Моё имя ему ничего не сказало, а вот званиями мы отличались всего на пару буковок, но эти две буковки всё решали. Спесивый фон Линдад был обер-лейтенантом, а я оберст-лейтенантом, и теперь выходило, что он должен отдавать мне честь и вытягиваться в струнку, когда я обращаю на него внимание.

— Садитесь, обер-лейтенант, — кивнул я ему, — если опасаетесь запачкать брюки, накройте табуретку бумагами вон оттуда.

Я указал на заваленный картами складной столик в углу блиндажа.

— Но это же… — глаза обер-лейтенанта фон Линдада округлились, став размером с пятигульденовую монету.

Шуточка, конечно, дежурная, но на новеньких действует безотказно. Особенно, на таких, как фон Линдад, — только вчера из училища.

— Они прошлогодние, — усмехнулся я. — Устарели ещё когда вы, герр обер-лейтенант, штаны в училище просиживали.

Смутившийся фон Линдад присел к нашему столу, накрыв перепачканный неизвестно чем табурет парой развёрнутых карт.

— Какие новости в глубоком тылу? — спросил у него Миллер.

— В штабе дивизии планируют новый штурм, — не удивил нас Линдад. — Хотят отомстить за Большой провал.

Мы с Миллером переглянулись: конечно, хотят. После того, как сапёры Альянса — само собой, ублюдки-недомерки — подвели контрмину под нашу минную галерею и взорвали уйму динамита, проделав в траншеях такую дыру, что будь у врага силы для контратаки, то фронт мог бы и посыпаться. Но за семь месяцев проклятой осады сил уже ни у кого не осталось. Грёбанный трирский урб[1] перемалывал подкрепления с невероятной скоростью: людей, технику, лошадей, орудия, боеприпасы. Всё, что попадало сюда, стремительно превращалось в кашу из грязи, крови и железа — тщательно перемешанную и хорошенько взболтанную.

— Кто-то хочет вернуть себе эполеты, — сардонически усмехнулся Миллер, — а то погоны на плечи давят.

После Большого провала головы полетели знатно. Кое-кто даже под суд угодил, хотя вины особой ни за кем не было — просто враг сумел переиграть нас. Война — здесь такое на каждом шагу. Однако в Гаттерлине жаждали крови и пришлось кинуть Генеральному трибуналу кусок, чтобы газеты могли раструбить о процессе над виновными в Большом провале. Теперь же командованию нужно было срочно что-то предпринять, чтобы вернуть себе хотя бы тень былого расположения кайзера и Генерального штаба.

— Наверное, — пожал плечами фон Линдад, — потому сюда и нагнали столько штурмовых рот. Два полных драгунских полка — Намслау и Алленштайна. Вместо лошадей самоходные бронированные повозки, вы, наверное, слышали о таких. В каждую забирается отделение бойцов, и они катят себе к вражеским траншеям. Никакие пулемёты не страшны.

— Значит, на них хотят сделать ставку, — в голосе Миллера не было вопросительных интонаций, — тогда мой тебе совет, обер-лейтенант: заверши до атаки все дела на этом свете. Невесте напиши, родителям — попрощайся со всеми. И письма до боя отправь — вряд ли от тебя много останется.

К чести фон Линдада он не побледнел от этих слов: то ли знал, что остаётся после попадания крупнокалиберного снаряда в бронированную самоходную повозку, то ли выдержку имел лучше, чем я о нём сначала подумал.

— Не только на них, — ответил он. — Эшелоны с боеприпасами продолжают прибывать. Планируется несколько дней беспрерывного артобстрела, чтобы расчистить как можно большую площадь. Возможно, снести один или два форта.

Мы с Миллером снова переглянулись — пальцев на руках и ногах не хватит, чтобы сосчитать сколько раз командование пыталось обратить ситуацию в свою пользу, закидывая позиции врага тысячами снарядов.

— Артобстрел, конечно, дело хорошее, но вряд ли он поможет против минных заграждений, — заменил Миллер.

— Именно за этим меня и отправили к вам, — кивнул фон Линдад. — Командование поставило перед разведкой дивизии новую задачу…

— Которой уже лет сто скоро будет, — скривил губы в сардонической ухмылке Миллер.

— Достать карту минных полей нам поручают перед каждым серьёзным штурмом, — пояснил я напрягшемуся Линдаду.

Стерпеть такое неуважение ему не позволила бы сословная спесь. Лицо молодого обер-лейтенанта украшали несколько весьма впечатляющих шрамов, выдающих в нём любителя «мензурного фехтования».[2]

— И после каждого штурма, — добавил Миллер, — их обновляют, так что полученные нами карты годны только на то, чтобы под зад себе подстелить.

Быть может, фон Линдад даже подозревал нечто подобное, однако не выполнить приказ он не мог. Даже если тот отдавал откровенным издевательством со стороны начальства.

— В общем, герр обер-лейтенант, ничего нового вы нам не сказали, — усмехнулся я. — Но раз уже пришли, то выслушайте пару советов. Когда поведёте в атаку свою роту, держите строй как можно реже. Забудьте учебники по тактике: они написаны сто лет назад и не учитывают современных реалий. В фортах Недрева стоят пушки, которые могут разнести ваших «лошадок» на куски одним снарядом, но они не станут тратить их на каждую машину — будут бить по двум-трём сразу. Поэтому держите дистанцию в десять метров между машинами. Как только доберётесь до линии траншей, сразу выводи людей, не жди сигналов, чтобы тебе не говорили даже на инструктаже перед атакой. Как только машина остановилась — это мишень. Накроют из миномётов, и поминай, как звали.

— И запомни ещё одно, — легко, как обычно, перешёл на «ты» Миллер, — никогда, запомни, никогда, не выводи людей из машин через борта. Только сзади — пусть вас прикрывает броня ваших «лошадок».

Это было для него больной темой. Миллер всегда ратовал за скорейшее десантирование из боевых машин, и с ним сложно было поспорить. Но ровно до того, как вражеские пулемётчики не выкосили три полуроты драгун, выпрыгнувших с бортов «шютцепанцеров» и не защищённых бронёй.