Инструктор (СИ) - Бадевский Ян - Страница 6

Прислушиваюсь к собственным чувствам.

Внутри просыпается нежность. То, что произошло между нами, кажется чем-то естественным и правильным. Не знаю, чем всё закончится, но…

Меня отвлек поцелуй.

Несколько минут мы валялись под одеялом, гладили друг друга, говорили о всякой ерунде. Во взгляде Арины явственно читалось желание никуда не отпускать свою обретенную любовь, остановить мгновение, растянуть его до бесконечности. Потом в глазах девушки промелькнуло беспокойство:

— Ты же голодный, наверное.

Арина приподнялась на локте, но я ее удержал. Обнял, притянул к себе. Прошептал, что всё в порядке, отдыхай, мне приятно вот так с тобой лежать и ни о чем не думать. Она аж засветилась. И взъерошила мне волосы.

— Ярослав… Так странно…

— Почему?

— Не знаю. Ты выглядишь… сам знаешь как. А внутри — взрослый мужик, повидавший жизнь…

— И смерть, — вырвалось у меня.

О своих словах я тотчас пожалел. Вряд ли у молодой особы, пусть из техномагической вселенной, такое уложится в голове. Спать с сорокалетним мужиком в облике малолетнего азиата, умершего и воскресшего… Можно сказать, дважды воскресшего. В той реальности я ведь тоже умер.

Девушка не отшатнулась.

Она продолжала меня обнимать. Волосы Арины приятно щекотали мои ноздри. Я чувствовал ее запах, ее желание принадлежать мне без остатка. Мысли о прошлом и будущем отступили, реальность сузилась до размеров кровати, на которой мы лежали.

А потом ожил смарт-браслет.

Мне звонили из Тайного приказа.

Конференц-зал располагался в неприметном с виду здании с высокими потолками и широченными окнами. Снаружи этот памятник ушедшим эпохам был облицован серым гранитом, украшен всевозможными рустами, фронтонами, арками и коваными элементами декоративных балкончиков. Табличка гласила, что этот дом в 1911 году принадлежал семье великого русского художника Арсения Терентьева. Сейчас объект находится под охраной государства. В реальности здание принадлежало Тайному приказу.

Уже на подходе я почуял мощь, исходящую от этого места. Собственный Источник, куча артефактов, камеры, датчики… Такси высадило меня в квартале от указанного адреса, ссылаясь на неизвестные протоколы. Мой допуск проверили трижды — у массивных чугунных ворот, на крыльце и в скудно освещенном вестибюле. Естественно, я не брал с собой оружия. Ни холодного, ни огнестрельного. Кроме того, пришлось нацепить на шею амулет, ограничивающий использование взвеси на территории комплекса.

Зал был просторным, но кресла заполнились едва на треть. Дальняя стена превратилась в экран, на который сейчас выводились кадры, отснятые в Верейске при недавней зачистке. Кресла были расставлены полукругом, в центре выделен небольшой проход для докладчиков.

Из присутствующих я почти никого не знал.

Василий Тьма — это понятно. В иерархии приказных экспедитор поднялся достаточно высоко — ему позволили возглавить отдел, занимающийся вопросом вторжения неизвестных хищников. В этот отдел номинально входил и я. На правах консультанта.

В первом ряду я заметил еще нескольких примечательных персонажей. Андрея Бескаравайного, ведущего специалиста Империума по реликтовым хищникам. Андрей Игнатьевич, в частности, защитил докторскую по воздействию взвеси на живые организмы в эпоху Колдовского Шторма. Этого ученого считали наиболее авторитетным экзобиологом на планете, сумевшим опровергнуть теорию магически ускоренной эволюции, выдвинутой западными профессорами.

Справа от Бескаравайного сидел Сигизмунд Черновецкий, управляющий делами Тайного приказа. Среднего роста мужчина, одаренный, предпочитающий черные костюмы-тройки и очки в золотой оправе. Уверен, что со зрением у нашего общего руководителя проблем не возникает. Что касается очков, то с их помощью Черновецкий получал оперативный доступ к Паутине и закрытым базам силовиков.

Насколько мне было известно, в зале сидели и представители других российских спецслужб. Третьего отделения и Тайной канцелярии, в частности. Тайная канцелярия — прямой конкурент приказных. Сфера деятельности этой структуры затрагивает внешнюю разведку и вопросы безопасности императорской семьи. Что касается Третьего отделения, то раньше эта организация занималась диссидентами, неблагонадежными аристо и подозрительными иностранцами. В состав отделения входили экспедиции, ведающие необъяснимыми явлениями, цензурой и средствами масс-медиа. Сейчас, как я слышал, сфера влияния «тройки» охватила киберпреступления, финансовые пирамиды и монополии. А еще в третьем ряду слева скромно пристроился Константин Николаевич Алмазов, великий князь, Архимаг и куратор нескольких проектов, запечатанных грифом «корона».

В зале царила тишина.

Люди приветствовали друг друга кивками и вежливыми поклонами, молча усаживались на отведенные места и смотрели на экран. В принципе, все, кто обладал допуском в здание, уже видели эти кадры, но большой экран и качество разрешения завораживали.

Василий сказал, что сегодня — расширенное совещание. С подведением промежуточных итогов. Никакой официальщины, только обсуждение фактов и поиск решений.

Смена кадров прекратилась.

На экране застыла картинка: тварь, рассеченная пополам. От полукруга кресел отделилась фигура Сигизмунда Черновецкого. Управляющий вписался в панораму уездного города вестником смерти в черном костюме.

— Господа, — заговорил Черновецкий, — вы знаете, что под руководством нашего приказа проведена эвакуация населения Верейска и последующая зачистка города от… тварей.

Я заметил, как поморщился Андрей Бескаравайный.

— Лучшего названия у нас нет, — виновато развел руками управляющий.

Бескаравайный кивнул.

Дескать, ничего страшного, займемся.

— Как вам известно, — продолжил Черновецкий, — твари становятся видимыми, когда спят или мертвы. В это время хищники не перемещаются по измерениям. Этот факт позволяет утверждать, что мы имеем дело с обычными животными из плоти и крови. Наиболее эффективными оказались фамильяры. Мы сконструировали несколько десятков боевых особей, срок жизни которых колебался в пределах двадцати минут. Этого оказалось достаточно, чтобы выслеживать и ликвидировать тварей на площади в десять квадратных километров. Взрослая тварь справляется с двумя-тремя фамильярами, но стая из пяти особей гарантированно выполняет боевую задачу.

— Пять отборных фамильяров против одного хищника, — задумчиво протянул Алмазов. — Такой расклад внушает определенные опасения.

— А что с шагателями? — поинтересовался Роман Клинцов, руководитель Тайной канцелярии.

— Пока их присутствие в зоне конфликта ограничено, — ответил Черновецкий. — Мы переоснастили трансформы новейшей артефакторикой, позволяющей засечь монстров в иных измерениях. Проблема в том, что твари быстрые, а машины не защищают людей… в достаточной степени. У нас преимущество в огневой мощи, у противника — в скорости и маневренности.

— Есть потери, — догадался Алмазов.

— Имеются, — нехотя признал управляющий. — Как в личном составе, так и в бронетехнике.

— Озвучьте итоги зачистки, — попросил великий князь, — и результаты лабораторных исследований.

— Охотно, — Черновецкий откашлялся. — Город полностью очищен от тварей. Уезд — тоже. Разъездные патрули не выявили новых очагов вторжения. В общей сложности истреблено тридцать шесть хищников. Потери с нашей стороны — четыре шагателя, четыре пилота, один вертолет поддержки, трое солдат спецназа, один вертолетчик и сорок фамильяров. Да, и еще трое призывателей.

Повисла неприятная тишина.

Я не видел лица Алмазова, но подозревал, что великий князь шокирован. Речь шла об отборных подразделениях и передовых разработках отечественного военпрома. Цифры потерь вогнали бы в ступор кого угодно.

— Есть ли основания полагать, — размеренно, чеканя каждое слово, произнес великий князь, — что вторжение может повториться… в одном из наших регионов?

Черновецкий бросил мимолетный взгляд в мою сторону.