Карусель теней - Васильев Андрей - Страница 8

– Нет, нет, не можно так, – засопел подъездный. – Пойду все же.

И он отправился в комнату, где Родька чем-то шуршал под своим креслом, а я достал сигареты и пошел на балкон. Курить я толком не курю, но иногда все же возникает желание употребить сигаретку. Жозефина, зараза такая, смолила их по пачке в день и меня приучила.

Надо же! А водитель такси так и сидит на лавочке у подъезда, как видно меня ждет. Ну, флаг ему в руки.

Балконная дверь за моей спиной скрипнула, и я, не оборачиваясь, спросил:

– Ну что, помирились?

– Мы и не ссорились, ведьмак, – прозвучал в ответ голос, который я сразу же узнал. – Пока не ссорились.

– Даже ночи ждать не стала? – Я щелкнул зажигалкой. – А как же зловещее «топ-топ-топ» в полумраке коридора и прочие спецэффекты?

– Ты слишком надолго пропал, Ходящий близ Смерти, – холодно сообщила мне Мара, подходя поближе. – Это очень неразумный поступок.

– Как поглядеть. – Я затянулся сигаретой и оперся локтем на балконный поручень. – Для тебя, может, и да, а для меня нет. Наследил я тогда в городе крепко, надо было спешно ноги уносить. В старые времена, может, никто на такие мелочи и не обратил бы внимания, человеком больше, человеком меньше, но то тогда, а то сейчас. Нет у меня желания свои юные годы за решеткой проводить.

– Наша госпожа была очень зла. – Мара покачала головой, льняные волосики, собранные в два хвостика и стянутые цветными резиночками, забавно мотнулись. – Ты подвел ее.

– Она мне не госпожа, – усмехнулся я. – Тебе – может быть, но не мне. Я готов оказывать Моране услуги определенного рода, я даже принял ее сторону, не зная всех раскладов, но и только. Союзничество и поклонение суть разные вещи. Слушай, а ты в школу пошла, что ли?

– Какую школу? – уставилась на меня чистыми голубыми глазками Мара.

– Судя по твоему росту, в начальную, – предположил я. – И по наряду.

Дело в том, что на этот раз гостья с темной стороны бытия нацепила на себя белые гольфики, аккуратные сандалики, синюю юбку и синий же пиджачок с эмблемой на правом нагрудном кармане. Я такую уже не раз видел, с ней щеголяли ученики соседней с моим домом школы.

– Эта одежда мне понравилась, я стала ее носить, – пояснила Мара. – Красивая!

– Красивая, – согласился я. – Надеюсь, ни одна школьница при конфискации формы не пострадала? Сразу скажу – я этого не пойму. Сам детей сроду не трогал и тебе не позволю. За ними грехов покуда нет. Ну, разве что только уроки кто прогуляет, но подобное в зачет не идет.

– Я не гуль и не мавка, чад неразумных в свои сети не ловлю, – качнула головой Мара. – Если только мать их мне сама не отдаст.

– И такое бывает? – удивился я. – Однако!

– Умирать никто не хочет, – равнодушно пояснила гостья. – Мне – детская душа доброй волей, ей – пять-семь лишних лет жизни. Правда, такого торга давно уже у меня не случалось, уж и не помню сколько столетий. Забыли люди о том, что так можно себе немного жизни купить. И многое другое тоже запамятовали.

Вот и очень хорошо, что широкие массы о подобном не в курсе. Нравы чем дальше, тем больше склоняются не в лучшую сторону, моральные принципы тоже из моды один за другим выходят. Потому я железобетонно уверен: желающих заключить с мелкой пакостью, стоящей напротив меня, эдакую сделку найдется множество. Как бы это печально ни звучало.

– Ладно, частности. – Я стряхнул пепел с сигареты. – Ты передай своей хозяйке…

– Я ничего ей не могу передать, – перебила меня Мара. – Она снова задремала. Тебя не стало, потому туда, где она живет, вернулись темнота и тишина. А когда дома тихо и темно, что остается делать? Только спать.

– Может, оно к лучшему? – проворковал я вкрадчиво. – Пусть и дальше спит. Вот ты рассуди, малая, чем плохо? Она там одна-одинешенька живет, дом у нее покосился, мост сломан, за рекой Смородиной туман этот жуткий вечно ползает. Ты его видела? Жуть. Стивен Кинг и сыновья. Опять же, вайфая нет, онлайн-кинотеатров, как следствие, тоже, доставка продуктов отсутствует. Разве это жизнь? Это же даже существованием не назовешь.

– Не тебе решать, ведьмак, каково бывать нашей госпоже, – резко заявила девчушка. – И не мне.

– Твоей, – поправил ее я.

– Что?

– Твоей госпоже. И вообще как-то свыкнись с мыслью о том, что я немного поменял приоритеты за прошедшее время.

– Чего поменял?

– Приоритеты. Ну, кто сверху, кто снизу, кто сбоку, кто вообще не с нами.

– И с кем же я? – Мара раздвинула губы в улыбке, показав мне меленькие, но зато очень острые зубки.

– С кем ты – не знаю. А вот я тебе точно не враг. Более того, хочу вот что спросить: случись так, что мне понадобится твоя помощь, то ты откликнешься на зов? На возмездной основе, разумеется. В смысле, за все будет заплачено сполна. А то и с лихвой.

– За мной должок остался, так что приду.

– Не о долге речь, – покачал головой я и затушил сигарету в пепельнице, которая так и стояла тут, на балконе, с позатого года. – Раньше мы с тобой работали по инициативе, так сказать, сверху. Вернее, снизу, Навь ведь там, надо полагать. Цепочка другая: ты, я, а между нами Морана. Она давала добро на то, чтобы ты помогала мне. А сейчас я говорю о сотрудничестве без посредников. Зачем они нужны? Нет, случись что глобальное, затрагивающее интересы твоей госпожи, то все действия только с ее санкции. Но есть ведь штатные ситуации, типовые. Кого-то припугнуть, кого-то проучить. Ну, помнишь, как тогда? Но так, чтобы об этом знали только я и ты. Обещаю, расчет произведу честь по чести.

– Хваток ты стал, Ходящий, ой, хваток, – Мара облизала губы розовым язычком. – Подметки на ходу режешь.

– Так если не успел, то, считай, опоздал, – в тон ей ответил я. – Время не ждет.

– Позови меня, коли нужда приспеет, – подумав, произнесла девчушка и снова прожужжала своей игрушкой. – Чаю, договоримся. А госпожу… Короче, ты в Навь все же наведайся. Ждет она тебя. И не тяни, слышь? Тот, кто прячется в тумане, покуда Смородину не пересек, но он ползает среди курганов и серых холмов, шипит, свивает кольца. И ждет, когда его слуга отыщет путь, ведущий к дому Мораны в обход моста.

– Ну, раз до сих пор не нашел, то, может, не судьба? – предположил я. – Этот некто в том тумане небось с невесть каких времен ползает, и все никак.

– Всему есть начало и конец, – льняные хвостики волос качнулись. – На том мир стоит. А ты помни самое главное – путь начинается не там, в Нави, а тут. Ты здесь, и тот, второй, тоже здесь. Он – как ты.

Это что-то новенькое. Выходит, слуга неведомой зверушки, что в тумане шарится, тоже, так сказать, местный? И, как я, из ведьмаков?

Может, речь идет о Дэне? Эта мелкая пакость сказала «ползает», потому речь с великой долей вероятности идет о змее. Возможно, даже Горыныче. Ну, я других в славянском фольклоре просто не знаю. А Дэн у нас как раз в серпентологии практикуется.

Ох, как скверно-то. Он хороший пацан, не хотелось бы с ним схлестнуться в драке. Да и змейка у него сильно непростая. Ну да, тогда, в котельной, она меня спасла, но, подозреваю, что при желании точно так же на тот свет отправит с легкостью. Хотя неувязки все же есть. Дэн – парень независимый до крайности, сомневаюсь, что он, как и я, станет перед кем-то шею гнуть. Фиг такого в слуги запишешь.

Нужно больше подробностей, теперь это уже не досадная неприятность, а насущная необходимость. Ибо если это все же не Дэн, а кто-то неизвестный, то он может вскорости пронюхать о возвращении слуги Мораны и начать его, то есть меня, искать. И не ровен час найдет прежде, чем я буду готов к этой встрече.

А я хочу быть к ней готовым до того. И остаться живым после.

– Стоп, вороные, – я выставил перед собой ладони. – С этого места поподробнее!

– Пойду, пожалуй. – Мара снова крутанула спиннер. – Не люблю днем шататься по миру, мне это доставляет неприятные ощущения.

– Да ладно! – поморщился я. – Так не поступают. Сказала «а», говори «б».