"Бис" для суфлёра (СИ) - "Линадель" - Страница 106

Том знал, что ему следует извиниться, но решил отложить это до того момента, пока Гермиона не остынет. Сейчас она ясно дала понять, что не верит в сожаление Риддла. Он и сам пока не мог здраво рассудить, жалеет ли он - он узнал то, что хотел. Но Абраксас, скорее всего, скажет, что Том погорячился, и, достаточно было просто поговорить с девушкой, а не швыряться тёмными заклинаниями, пытать её круцио, и забираться в её, ослабленную пыткой, голову. Да, Том решил, что он действительно погорячился.

***

Следующим утром Гермиона, чувствуя, что организм оправился от круцио, спустилась вниз, и, не прощаясь ни с кем, покинула поместье Риддла. Она всё ещё была ошеломлена его поступком и не хотела обсуждать это в ближайшее никогда, но Гермиона не собиралась прощать его просто так. Какая-нибудь другая ведьма на её месте и вовсе не простила бы ни то, что он забрался в её голову, ни, тем более, круциатус. Но Гермиона помнила кто она, где и зачем здесь находится. Да и не то чтобы она ожидала от Риддла другого поведения — в конце концов он убил — почти, Сигнус ещё не умер (пока) — своего последователя за то, что тот представлял угрозу для Гермионы. И для самого Тома тоже, конечно, — Гермиона не была столь наивна, чтобы этого не понимать. Кроме того, у неё были проблемы, которые ей нужно было решить уже сегодня.

Взбежав по лестнице, она вошла в свою комнату, сделала копии записей, и, после стандартной процедуры смены внешности — сегодня, для разнообразия, она решила стать брюнеткой — девушка осторожно спустилась в библиотеку и, вступив в пламя, вышла из камина в министерстве.

На автомате она добралась до кабинета невыразимца и юркнула в приоткрытую дверь. Она искренне надеялась, что сегодня состоится их последняя встреча.

— Привет, — поздоровалась она и сразу протянула записи, обратив внимание, что рука всё ещё слегка подрагивает - вот тебе фирменный круциатус от Тёмного Лорда - обычно она восстанавливалась быстрее. Не дожидаясь ответного приветствия, девушка поскорее одёрнула руки и выпалила: — Это всё? Теперь, надеюсь, наше «добровольное сотрудничество» завершено?

Невыразимец цокнул языком и закатил глаза.

— Зависит от того, не исправляла ли ты свои записи.

— Это копии оригиналов! — вскипела Гермиона. — Я больше ничем не могу вам помочь. Оставьте меня в покое. Я и так не должна была отдавать вам всё это, — она махнула рукой на бумаги.

Он демонстративно медленно пролистал записи, используя проявляющие заклинания. Грейнджер сдерживалась, чтобы не закатить глаза. Её тело было напряжено до предела — так сильно ей хотелось проклясть этого… мужчину.

— В ваших интересах, мисс Грейнджер, чтобы я нашёл то, что ищу, — сказал он надменно.

Гермиона мысленно усмехнулась: она не принесла бы ему записи, если бы не была уверена, что он не найдёт. Её раздражало то, как он демонстрирует власть по отношению к ней.

— У меня больше ничего нет, — горько выпалила она, ударив ладонями по глянцевой молочно-белой поверхности. — Я отдала вам всё, что было. Просто забудьте обо мне.

Невыразимец побарабанил пальцами по столу, размышляя над чем-то. Молчание затягивалось, и это гнетущее настроение накаляло её израненные нервы до предела.

— Вы можете быть свободны, мисс Грейнджер, — сухо проговорил он.

Ведьма пулей выскочила из кабинета, искренне надеясь, что больше никогда туда не вернётся.

Отправляясь в прошлое, она и представить не могла, что проблемой станет её начальник. Просто невероятно. Однако, это лишний раз убедило её, что свой секрет лучше ни с кем не делить.

***

За следующую неделю Гектор сумел разобраться практически со всеми бюрократическими проблемами, после того, как Гермиона горько призналась, что не справляется с Министерством.

— Увидев меня и миссис Принц, Нобби Лич, — Гектор поморщился, — выдал полный список стандартов, я переписал патент, и теперь этот отдел нас не побеспокоит, — это прозвучало немного самодовольно. — Думаю, будет лучше, если я сам займусь бюрократией. А ты займёшься всем остальным.

Под остальным Гектор подразумевал завершение покупки поместья — бумаги уже подготовил нотариус, так что они ждали прибытие мсье Уоргха, проживающего во Франции последние лет двадцать. Он давно отчаялся продать огромный дом, расположенный неподалёку от Хогвартса, в Хогсмиде. А Грейнджерам он отлично подошёл. Оставалось привести его в порядок. Ещё требовалось подобрать персонал — всего десять человек, девять, если считать, что Эйлин уже изъявила желание работать в приюте приходящим учителем и зельеваром.

Помимо всего этого, у Гермионы была ещё одна задача, с которой ей предстояло разобраться, и, кажется, ссора с Риддлом весьма способствовала укрощению её совести. Вечером, когда Гектор ушёл спать, а она закончила возиться в лаборатории, Грейнджер взяла из комнаты подделки дневника и чаши, и трансгрессировала к лачуге Гонтов.

Оказавшись там, ведьма почувствовала барьер знакомых ей охранных чар, и, совершая беспрерывные взмахи палочкой, осторожно распутала их. Гермиона помнила, что стоит ей перейти через порог, как на неё выпрыгнет змея. Поэтому решила действовать на опережение. Прошипев на парселтанге откройся, она бросила в змеюку ступефай, и спокойно вошла. Дверь за ней с громким стуком захлопнулась, как в самых отвратительных фильмах ужасов, которые даже ещё не появились.

Гермиона зажгла люмос. И сразу же пожалела об этом, застыв с широко раскрытыми глазами, прикрывая рот свободной рукой. Умом она понимала, что перед ней всего лишь боггарт, но не могла пошевелиться, увидев Гектора. Мёртвого Гектора. Это было до того ошеломительно, что она просто стояла и скользила взглядом по его сине-бледному лицу, одеревенелым конечностям. Глаза защипало. В груди разлилось что-то горькое, вовремя напомнив Гермионе о том, что всё это время она не дышала. Ведьма закашлялась и рвано втянула воздух, вместе с этим Гектор пошевелился. Он посмотрел прямо на неё стеклянными глазами, на лице не шевельнулся ни один мускул, но Гермиона всё равно почувствовала волны осуждения, направленные на неё.

— Я рассчитывал на тебя, — только и сказал он, качая головой.

А Грейнджер мазохистски пялилась на него. Палочка, зажатая в руке, задрожала.

Ладно, над этим точно невозможно никак посмеяться, но Гермиона не сомневалась, что её сил вполне хватит, чтобы этот боггарт был стёрт с лица земли.

— Риддикулус, — на выдохе произнесла она.

Прежде, чем тварь растворилась, она изобразила на своём лице настоящую боль, которую Гермиона никогда не видела у Гектора, но могла увидеть, если не сможет снять проклятие.

Ноги подогнулись, и Грейнджер упала на колени, чувствуя, как по щекам текут слёзы. Она почувствовала себя настолько беспомощной и бесполезной, что просто не могла двигаться дальше. Она оплакивала Гектора, хотя тот ещё был жив. Скорее всего, она оплакивала свои безрезультатные попытки спасти его.

Просидев так не меньше получаса, Гермиона, всё ещё всхлипывая, добралась до буфета, обменяла свои подделки на настоящие крестражи, и поспешила убраться из хижины, радуясь, что ей больше не придётся сюда возвращаться. Уже дойдя до границы защитного барьера, она вспомнила про змею, и поплелась назад. И только после того, как все дела были завершены, она трансгрессировала в свою комнату.

Гермиона достала крестражи, раскладывая их перед собой, испытывая иррациональное чувство, будто она предала Риддла, хотя оно и не было ярко выраженным, после того, что случилось несколько дней назад.

Сначала она не могла поверить в то, что она снова переживает эту отвратительную боль от круцио, потом то, что Том посмел применить к ней непростительное, затем то, что сама избила его. А потом она вспомнила, кто такой — Том Риддл, и постаралась отстраниться от этой ситуации, особенно учитывая то, что скоро она соберёт все частицы его души.

Перед ней лежали кольцо, медальон, чаша и блокнот. Где-то в школе оставалась диадема. Когда Гермиона доберётся до диадемы, у неё будет полный набор души Тома. И ей предстояло выяснить, как запихнуть все эти частички души обратно в Риддла.