Бар «Пьяная утка» (СИ) - Егорова Наталья - Страница 19

— Затем, что только это ты и заслужила, — отвечает тихо Семен, даже не глядя на неё.

Девушка уходит и выглядит при этом абсолютно раздавленной.

Черт, внутренности горят от того, что сейчас произошло, и мне действительно жаль её. Я смотрю вслед, пока она не скрывается из виду.

— Даже не вздумай! — говорит Рома.

— Что? — поворачиваюсь к ним.

— Идти за ней. Не ведись на всю эту хрень. Опущенные взгляд, вжатые плечи, вид побитой собаки. Всё это чушь собачья. Когда она пришла ко мне, что-то не выглядела зажатой овечкой, — он добивает меня. Но, кто знает, возможно, это мне и было нужно сейчас.

— Я ни хрена не понял, — качаю головой. — Объясните мне оба, что это только что было?

— Мы не стали говорить тебе, чтобы не усугубить и без того плачевное положение, — Меркурьев кусает губы.

— Сейчас самое время рассказать, — уверенно киваю в ответ.

— Вы расстались, и она через неделю заявилась ко мне, — первым начал Петров. — Рассказывала о том, какими были ваши отношения. К Семену она бы не пошла, зная о том, что тот без разговоров трахнул бы её и выкинул…

— О, да-а-а-а! — тянет довольно Меркурьев, вновь развалившись на стуле.

— А мне стало интересно. Я хотел знать какого хрена она творит. Оказалось, что ты был недостаточно внимателен к ней. К тому же, не собираешься идти по стопам отца, а ей нужна уверенность в будущем… Разговор очень плавно перешел к тому, что она буквально начала соблазнять меня.

— Бл*ть! — только и мог протянуть я, откинувшись на спинку стула.

Вот так подробности и вылезают. Она решила сменить неуверенное сегодня, на денежное завтра. Родители Ромки были владельцами пары автосалонов, и я ни капли не сомневался в том, на что именно рассчитывала Лиза, когда явилась к нему. А в том, что всё было именно так, как рассказал друг, я даже не сомневался. Ведь он не раз вытаскивал мою задницу из неприятностей, и я верил ему.

И я снова раздавлен.

Словно меня пропустили через машинку для резки теста на спагетти. Поганое чувство. В голове сидит лишь брюнетка. И я снова и снова вспоминаю прошлое и предательство. Казалось, что уже давно всё прошло и забыто. Нет. Теперь у меня горят кончики пальцев, а коктейль злости, грусти и предательства заполнил меня до краев. Даже легкий укол недоверия по отношению к друзьям кольнул в грудь на долю секунды, но быстро прошел. Накрыло такой волной, что я был готов задымиться.

Неожиданный звонок на сотовый заставляет вздрогнуть. Кулаки расслабляются и я хватаю телефон, даже не взглянув на экран:

— Да! — рявкаю в трубку.

Сдавленный писк и следом грохот на другом конце провода выдергивает из черных мыслей. Убираю телефон от уха и смотрю на экран — «Котлетка».

Бл*ть!

— Котлетка? — тихо спрашиваю я, быстро остыв.

— Святые угодники! Ты совсем из ума выжил? Зачем так орать? — она пыхтит, и я слышу странные звуки на заднем плане.

— Прости… Ты в порядке?

— Кастрюлю с супом выронила от твоего визга, придурок!

И вроде бы не должен, но мой рот против воли растягивается в улыбке.

— Вкусный?

— Кто? — спрашивает изумленно, а я кидаю взгляд на друзей, которые, кажется тоже спокойно выдохнули, и Ромка вновь потянулся за пиццей.

— Про тебя я бы спрашивать не стал, и так знаю, что вкусная. Я про суп.

— А ты хорош, — смеется она.

— Возбудилась?

— От одной только фразы. Как ты, черт возьми, это делаешь?

— Только талант и никакого «мошенства», — цитирую лишь концовку фразы и усмехаюсь в ответ. — Так что там с супом?

— Черт с ним с супом. Я, похоже, позвонила не во время?

— Да, прости, я не хотел испортить тебе настроение.

— Ничего, всё нормально.

— Ты что-то хотела? — и я надеюсь, что она позвонила, чтобы ответить короткое «Да!» на мое предложение.

— Сама не знаю. Полезла за супом, и вдруг появилась резкая потребность позвонить тебе.

— Ты не поверишь, но твое седьмое чувство сработало на все сто. Спасибо!

— Пожалуйста, — весело отвечает она.

Такое вообще возможно?

Слишком много мыслей в голове, слишком много выводов, которые вообще не связаны с настоящим.

Для чего я до сих пор думаю о том, что произошло уже достаточно давно, чтобы вспоминать?

Почему я не могу просто отпустить это?

После того, как ушел из кафе, договорившись с друзьями созвониться позже, набираю единственно правильный номер, который нужно было набрать уже давно.

— Дем? — снова слышу её голос.

— Да. Привет. Нам нужно поговорить.

Не хочу объяснять всё по телефону. Просто хочу увидеть её.

— Да, конечно. Приезжай ко мне. Я буду ждать, — она не мешкает ни секунды, прежде чем ответить.

— Через полчаса буду.

Сажусь в машину и еду к ней, чтобы разобраться во всем. Не гоню, а музыка играет достаточно громко, чтобы отвлечь от самокопания.

Дорога до пятого этажа кажется вечностью, но вот я уже у двери и нажимаю на звонок.

— Демьян, привет! — Лиза в тонком домашнем платье, и я вижу её ярко-розовое нижнее белье сквозь белую ткань. Волосы распущены и черным прямым водопадом спадают на спину.

— Привет. Можно? — киваю на дверь.

— Да, конечно, проходи, — она раскрывает её шире, дав мне возможность войти.

Снимаю ботинки, куртку и прохожу в комнату, в которой абсолютно ничего не изменилось с нашей последней встречи. Тот разговор дался мне нелегко, и я до сих пор не могу его забыть. Она предала, а я не понимаю, простил ли это предательство.

— Хочешь чаю?

— А покрепче что-то есть? — я сажусь на диван, устроившись с максимальным комфортом.

— Коньяк?

— Было бы отлично, спасибо, — и слежу за её движениями. Смотрю, как она поворачивается и идет на кухню. Лиза всегда хранила коньяк в холодильнике, что делать нельзя.

Её неспешная плавная походка захватывает всё моё внимание.

Я всегда хотел эту девушку. Любил и бросал всё, когда она просила помощи.

Она была центром моей вселенной.

Но так ли это теперь?

Встаю и иду за ней.

Интересно, я до сих пор так же пылко реагирую на неё? Или это лишь кажется?

Она не замечает меня, пока не выпрямляется и не поворачивается.

Я перед ней. Дыхания сливаются в одно, когда наклоняюсь и целую её.

Руки поднимаются на мои плечи и тянут на себя.

Но я не испытываю ровным счетом ничего, кроме чистой похоти, чистого возбуждения без каких-либо эмоций.

Я хочу её, да, но лишь на полчаса или час, как пойдет.

Не более.

Она тянет мою футболку вверх, а я стаскиваю с неё платье, оставив в одном белье, цвет которого ужасно режет глаза. Ядовито-розовый — её любимый цвет, и даже этот факт меня никогда не раздражал. Потому что я любил.

Я быстро избавляюсь от лифчика, подхватываю её под задницу, заставив обвить себя ногами. Целую так, что наши зубы стукаются друг о друга.

Чистая похоть и желание… но на полчаса. Не более.

— Дем, — стонет она, а голос чужой.

Я покусываю её соски, жадно посасываю, втягивая их в рот.

Всё не то.

Не моё.

Её руки тянутся к моим штанам и спешно пытаются расстегнуть ремень и пуговицу. А я снова кусаю её грудь, заставляя выгнуться. Достаю презерватив и растягиваю его по всей длине.

Я не тот, что был раньше. Теперь я не люблю, я пользуюсь тем, что она сама мне дает без каких-либо возражений.

— Да, — новый громкий стон, когда головка моего члена уже у входа в её киску. — Пожалуйста, Демьян!

Черт, помолчи! Ради бога, Лиз, помолчи!

Определенные частоты в её голосе раздражают меня. Колют по слуху снова и снова, но я вхожу в неё.

Мне нужно сделать это.

Трахнуть её.

Для чего?

Сам не знаю.

И я делаю это. Я вдалбливаюсь в её податливое тело, которое выгибается навстречу. Слышу стоны. Её глаза закрыты, и я благодарен ей за это. Но сам не могу отвести от неё взгляда.

Она была моей, пока не решила за нас обоих, что не судьба.