Сказка северных ветров (СИ) - Лионкурт Алира - Страница 24

Спокойно выслушав Ярру, Истар согласно кивнул, подтверждая каждое из её слов.

— Не тебя одну терзают эти вопросы, — тяжело выдохнул он, отступая на шаг назад.

Глядя на то, как он замыкается в себе, погружаясь в раздумья о том, что могло случиться с другом, знахарка какое-то время молчала. Она разрывалась между отчаянным желанием упросить его никуда не ехать и страхом перед тем, что Приграничье может оказаться уязвимо для вмешательств из вне. Ведь если кто-то посмел навредить местному, то кто может гарантировать безопасность ей? Лорд Рэйлиф следил за своими обещаниями, но он был далеко. Увы, он не был вездесущ.

— Мне не спокойно, Истар, — пересилив себя, тихо произнесла она, обхватывая свои плечи ладонями. В глазах застыла странная тоска, когда, несколькими мгновениями позднее, она проиграла тревоге. — Останься дома.

И прежде чем он заговорил, она уже знала ответ. Но всё равно не смогла удержать расстроенного вздоха, когда он отрицательно качнул головой и решительно произнёс:

— Прости, но я не могу.

Будь Ярра на его месте, она бы тоже не смогла остаться в тепле уютных стен, когда где-то там за порогом кому-то близкому угрожала опасность. Разумом она понимала всё это, но нечто внутри упорно ныло об опасности, которую нельзя предугадать. Предчувствие для магов крови было сродни наваждению. Однажды ощутив его, они уже не могли обрести покоя, пока всё не закончится. Но Ярра старалась успокоить себя, как могла.

Помогая Истару собраться в дорогу, она положила в карманы его седельных сумок с десяток зелий, мазей и несколько красных и серых мешочков. Под цепким взглядом внимательных глаз проверяя крепко ли они завязаны хитрым узелком, она пояснила, что если поджечь и бросить красный, то он взорвётся, а если проделать то же самое с серым, то небольшое пространство окутает густой едкий туман. Когда мужчина сдержанно усмехнулся и заметил, что не на войну собирается, она обиженно поджала губы и долгое время молчала. А перед самым отъездом повесила ему на шею костяной амулет, оплетённый серебряной нитью. И прежде чем Истар что-либо сказал, припечатала:

— Я должна знать, что попыталась сделать всё, что могла. — И, сменив строгость на лукавство, язвительно улыбнулась: — даже если твой хамоватый друг валяется где-нибудь в овраге пьяный вдрызг.

Оба понимали, что подобное исключено. Однако оба усмехнулись. А потом, вместо слов простились крепким поцелуем, и Истар запрыгнул на своего великолепного гнедого и отправился в путь, а Иньярра осталась стоять на ступенях веранды. Ещё долго она смотрела ему вслед, пока его силуэт вдалеке не превратился в маленькую точку. После чего она помедлила ещё немного и ушла в дом, где её ждали не сваренные заказы для других застав.

Весенние дни без Истара казались Иньярре бесконечными. С утра до позднего вечера она заполняла их работой и тысячей забот, но всё равно тоска умудрялась прокрасться в мысли. Она изнуряла, напоминая о том, как сладко было проводить долгие зимние ночи в объятиях пограничника. Ярра понимала, что здесь, в Приграничье, каждый мужчина был на счету, что суровые условия всех заставили уяснить — здесь можно выжить, только оберегая друг друга. Но иногда желание увидеть Истара на пороге превышало доводы разума. Корить себя за это не имело смысла, но когда слабость миновала, Ярра упрекала себя за эгоизм. Она говорила себе, что пройдёт немного времени, и он вернётся к ней. Она так отчаянно хотела верить в это, что почти пересилила коварную тревогу. Вот только та со звериным упорством каждую ночь возвращалась к ней.

С каким бы пренебрежением в людских королевствах не относились к землям Лорда Рэйлифа, те занимали немало места на карте материка. Далория, к примеру, была примерно такого же размера, а восточная колыбель мудрости — Кёрения меньше на одну пятую. Разумом Ярра понимала, что поиски Мартиша могут затянуться на несколько недель, если не больше, а сердце всё равно срывалось вскачь каждый раз, когда к дому кто-либо приближался. Но это был кто угодно, кроме её мужчины. То мужья Шанаи, по очереди приходившие к ней за советом, то посыльные с застав, приезжающие с заказами или за ними, то жители деревни, которым нужны была помощь.

Теперь, когда слой снега, укрывающий землю, постепенно становился всё меньше, а местами и вовсе растаял, Иньярра стала уходить в лес едва ли не через день. Бежала ли она от Берила, в голову которому в любой момент могла прийти мысль навестить её? Или игнорировала попытки деревенских пригласить её на празднование дня весеннего равноденствия? Как бы то ни было, прогулки по лесу, в котором то тут, то там из-под тающего снега проглядывала прелая листва и опавшая хвоя, возвращали знахарке спокойствие. Ей не нужны были ни храмы, ни святилища, ни идолы, чтобы привести мысли в порядок. Вместо этого, касаясь ладонями мощного ствола дуба или старой сосны, она на какое-то время забывалась, представляя себя единым целым с природой. И та даровала ей утешение, забирала горечь и тоску, помогала по-новому взглянуть на мир вокруг себя и попытаться принять всё, чего Ярра изменить не могла.

А, возвращаясь домой, она непременно находила на ступенях крыльца цветы. Впервые они появились на второй день после отъезда Истара. Нежные, кажущиеся беззащитными морозники поражали бело-зелёными лепестками с розоватыми крапинками. Потом были крокусы, вырванные из земли с луковицами. Ярра очень удивилась подобному подарку, отметив его ценность для неё, как для знахарки. Собрав целое море брошенных на порог благородных шафранов разных цветов, она смотрела на них и, казалось, будто в этих цветах заключено всё: благородная синева неба, загадочная жёлтая луна, розовая утренняя заря и лилово-красные сумерки. А ещё чрез какое-то время она обнаружила на верхней ступени большой букет кобальтовых пролесок, и осознание прошило её острой иглой. Цветы были такого же цвета, как глаза Эрдлига. Да и кому, кроме него, пришла бы в голову мысль забрасывать порог её дома цветами?

Застывшая со сциллами в руках, она какое-то время раздумывала, не будет ли лучше, если она выкинет их? Отшвырнёт подальше от дома, оставив умирать на тонком слое снега, который и сам вот-вот должен был исчезнуть. Но цветы были не виноваты в том, что их сорвала рука Эрдлига. Утешив себя этим, Ярра положила их поверх тряпицы укрывающей, набранные в лесу, ингредиенты в корзине. И не успела открыть дверь, как услышала, что кто-то приближается к ней, а когда обернулась, то увидела Берила.

— Здравствуй, ведьма лесная, — белозубая улыбка озарило лицо, когда он приветственно помахал ей издалека.

— И тебе привет, страшный волк, — не осталась в долгу знахарка, широко улыбнувшись парню.

В ответ на её слова, он лишь заливисто рассмеялся. Но стоило ему подойти ближе к веранде, как смех затих. Веселье в зелёных глазах сменилось непониманием, а меж бровей залегла хмурая морщина. Наконец, Берил не выдержал и покосился на корзину Иньярры.

— Не уверен, что хочу знать, почему от неё пахнет Лордом Эрдлигом, — тихо пробормотал он себе под нос, одновременно давая понять, что любопытство сильнее разума, и он что прекрасно осознаёт — это не его дело.

Если бы хотела, Ярра могла бы сделать вид, что не разобрала сказанного. Но, бросив растерянный взгляд на букет, она вскинула бровь:

— Сильно? — И когда Берил кивнул, с сожалением вздохнула: — значит, придётся пустить цветы на зелья и настойки.

— Крепко ты его задела, раз этот высокомерный гамнюк тебе цветы таскает, — присвистнул пограничник, а затем присмотрелся к пролескам. — И не абы какие, а с южной окраины земель Лорда Рэйлифа. Здесь такие только через пару недель зацветут.

В молчании, возникшем между ними, оба думали о том, как Эрдлигу удалось достать их, не покидая Дальней Заставы. И как бы там ни было, становилось ясно — в своём упорстве он готов зайти далеко.

Подводя итог под всеми этими выводами, Ярра с тоской выдохнула: