Драмы больше нет (СИ) - Риз Екатерина - Страница 43

– Вы Настя? – повторил молодой человек. На вид ему было лет тридцать. Достаточно высокий, русые волосы идеально подстрижены, на узкой переносице очки в тонкой оправе, а взгляд доброжелательный-доброжелательный.

Я кивнула и согласилась:

– Настя. А вы?.. Мы знакомы?

Мне досталась бесподобная по своей простоте и радушию улыбка.

– Нет, незнакомы. Просто рискнул подойти к вам. – Он совершенно по-мужски протянул мне открытую ладонь. – Меня зовут Пётр Касимов. Я журналист. Четвёртый канал.

С журналистами я не очень любила знакомиться, но из-за его улыбки, из-за его простодушного подхода, я не стала привычно заявлять, что не даю интервью, и даже руку ему для рукопожатия подала. Кстати, он её пожал без всяких опасок, достаточно крепко.

– Очень приятно, Пётр, – проговорила я, всё же освобождая свою ладонь от его крепких пальцев. Он с легкостью меня отпустил.

– Я видел вас на красной дорожке. Вы дочь Родиона Кауто.

– Да, – сказала я негромко, кинула взгляд за плечо, на отца. Тот с энтузиазмом что-то рассказывал молоденькой девушке, жестикулировал, а та слушала его, открыв рот, кажется, даже записывать забыла. – Вы берете у отца интервью? Ждете своей очереди?

– Нет, – покачал Петр головой. – У меня не та спецификация, – засмеялся он. – Я веду криминальную хронику в основном.

Я окинула молодого человека удивлённым взглядом.

– Тогда что вы здесь делаете? Вряд ли здесь много интересных для вас личностей.

Касимов легко и приятно рассмеялся. У него был красивый баритон.

– Вы удивитесь, если узнаете, сколько у этих благочестивых людей тайн.

Я невольно огляделась по сторонам, посмотрела на знакомые миллионам зрителей нашей страны, лица.

– Возможно, вы и правы. Но я не хочу вникать.

– И правильно.

– А ко мне вы зачем подошли? – задала я прямой вопрос.

Он, кажется, удивился. По крайней мере, его брови заметно взлетели вверх. Петр пожал плечами.

– Просто так. Вы мне понравились, вы стояли в одиночестве. И, если честно, показались мне грустной.

– Это не так. Просто я задумалась, – возразила я. – К тому же, я не слишком люблю светские мероприятия. Я мало кого здесь знаю.

– Странно. Мне казалось, что семья Кауто всегда у всех на виду.

– Вы правы. Но я… Так сказать, наполовину Кауто, не знаменита и не талантлива, поэтому до меня мало кому есть дело. Просто хочу поддержать отца в такой день.

– Настя, а чем вы занимаетесь?

Я подозрительно прищурилась, глядя на него.

– Вы меня интервьюируете?

Петр невинно хлопнул глазами.

– Господь с вами. Просто любопытствую. Ваш отец хвастался, что вы настоящая бизнес-вумен.

– Глупости, – фыркнула я. – Я занимаюсь недвижимостью, ничего глобального.

Касимов разулыбался.

– Не захотели пойти по стопам отца?

Я отпила шампанского.

– Думаю, для полноты картины в семье достаточно двух звезд телеэкрана.

– Это точно. Порой и с одним-то тяжело.

Я с интересом на него глянула.

– Говорите со знанием дела.

– Мой двоюродный брат Станислав Грушев. – Петр смотрел прямо мне в глаза, когда говорил это. Без сомнения он ждал от меня определённой реакции, и я, конечно же, не могла её подавить. Станислав Грушев – ведущий самого популярного и, наверное, одного из самых скандальных вечерних шоу. Его имя постоянно мелькало в эфире, он постоянно грозил разоблачениями и скандалами известным личностям.

– А вы, значит, решили пойти по стопам брата? Тоже стать журналистом?

– Не совсем. – Петр даже поморщился после моих слов. – На самом деле, у нас со Славой разница в возрасте всего полтора года. И на журналистику мы решили когда-то поступать вместе, только он поступил на год раньше. И направленность у нас совсем разная. Он после института подался в шоу-бизнес, остался в Москве, а я некоторое время ездил по миру, снимал передачу о путешествиях. А потом меня пригласили на четвертый канал. А какая там направленность, сами знаете.

Да, четвертый канал интриги и скандалы не освещал. На нём были более уместны новости о политике, о житейских проблемах, о разгуле криминалитета. Если честно, я никогда не смотрела четвертый канал, мне казалось, что они намеренно сгущают краски. Посмотрев выпуск новостей на этом канале, невольно задумываешься, а стоит ли лишний раз выходить из дома. В стенах своего дома, вроде как, спокойнее. Не обманут и не застрелят случайно.

Видимо, на моем лице мелькнуло что-то такое, тревожное, потому что Петр как бы оправдываясь, проговорил:

– Мне хотелось заниматься серьёзной журналистикой. После передачи выходного дня.

– А сюда вас пригласил брат? Ему тоже вручали премию за благотворительность, – вспомнила я.

Пётр кивнул.

– Да. Поддерживаю и радуюсь за родственника. Мы с вами в одинаковой ситуации, Настя.

Я растянула губы в вынужденной улыбке.

– Ещё шампанского?

Я посмотрела на бокал в своей руке, поняла, что он пуст, и кивнула.

Надо сказать, что знакомство с Петром скрасило мой вечер. Иначе я бы так и простояла в стороне, наблюдая за тем, как журналисты лезут с вопросами то к одному моему родственнику, то к другому. От отца они перешли к Альбине, затем к Роману Юрьевичу. Федотов, надо сказать, казался насупленным и недовольным, и даже в объективы камер не улыбался. Смотрел сурово и с претензией на всё происходящее вокруг. В какой-то момент он подошёл ко мне, окинул придирчивым взглядом, после чего негромко попросил:

– Будь посдержаннее.

Я непонимающе на него глянула. Переспросила:

– Ты о чем?

– Не болтай с незнакомыми людьми.

Я сделала большой глоток шампанского, глядя Федотову в глаза, потому что он упрямо не отпускал мой взгляд.

– Хорошо. Буду поступать, как ты. На всех зубами скрипеть.

Ромка неожиданно улыбнулся.

– Я так делаю?

От его улыбки моё глупое сердце пошло в неровный пляс. Я заставила себя отвернуться, а Ромку попросила:

– Иди, выполняй свои обязанности.

– Я не хочу, – сказал он, но при этом настолько тихо, чтобы слышала только я. – Я хочу заниматься только тобой.

На такое смелое заявление я не отреагировать не могла. Снова повернулась, посмотрела на него. Можно было лишь поразиться тому, сколько чувства, сколько искренности, а, главное, невинности, было в этот момент во взгляде Романа Юрьевича. И я помню, как раньше я поддавалась на эти взгляды, верила каждому слову, ловила каждую интонацию. Вот только жизнь научила, что за его всплесками искренних обещаний и признаний, зачастую ничего не следовало. И я каждый раз расстраивалась, чувствовала себя обманутой и страдала. Поэтому и отсоветовала себе верить Федотову и чего-то от него ждать. Давным-давно отсоветовала себе совершать подобную глупость.

– Тогда займись мной, Рома, – тихо проговорила я в ответ. – Поцелуешь?

Он понял, что я пытаюсь его зацепить своей просьбой, вздохнул и отступил на шаг.

– Настя, мы с тобой всё обсудим позже, – начал говорить он, причем тон был совсем другим, куда более сдержанным, чем ещё минуту назад.

Я раздумывала, стоит ли ему вообще что-то отвечать на это, но тут рядом снова возник Пётр, с очередным бокалом шампанского для меня. Он посмотрел на Федотова, без сомнения того узнал, в глазах промелькнуло некоторое замешательство, молодой журналист явно не сразу решил, как стоит себя вести рядом с Федотовым, после чего обстоятельно поздоровался.

Бокал с шампанским я приняла, поблагодарила, а затем широко Роману Юрьевичу улыбнулась.

– Познакомьтесь, это Петр, он журналист. А это Роман Юрьевич Федотов. Мой, – я намеренно замешкалась на долю секунды, подбирая правильное слово, – мой драгоценный родственник. Муж моей сестры.

– Да, да, я в курсе, – затараторил в первый момент Пётр, чуть суетливо подал Роману руку для рукопожатия. – Очень приятно. Много о вас слышал.

Федотов его руку пожал, но выглядел недовольным тем, что нас прервали, да и знакомство это ему было явно ни к чему. Но руку журналисту он пожал, а на меня глянул с определённым намеком. Мол, с кем ты знакомишься? Я же просил.