Таинственный свет луны - Дрейк Шеннон - Страница 35

• Предыдущая
• 35/71
• Следующая

Она неожиданно замолчала, ощутив острый голод.

— И чего бы ты хотела?

— Нормальной жизни, — прошептала она. — Дома, семьи…

Меган повернулась и пошла от него прочь.

— Немедленно вернись — я еще не закончил разговор с тобой!

Не слушая его, она уходила все дальше и дальше. Рассвирепев, он в мгновение ока догнал ее и прижал к кирпичной стене. Она попыталась сопротивляться, но он был сильнее. В следующее мгновение Меган увидела у своего горла лезвие острого как бритва большого ножа.

— Если Люсьен покровительствует тебе, это еще ничего не значит. Он тоже использовал силу, принудил тебя стать своей. И если все дело в силе, я тоже могу тебя к этому принудить. Ты станешь моей возлюбленной — или, если воспротивишься, я нанесу тебе раны, и ты будешь очень долго болеть… Вспомни, как я болел, когда ты разорвала мне горло! И это еще не самое страшное…

— Немедленно отпусти меня!

— Я могу убить тебя. Отрезать тебе голову.

— Тогда Люсьен и другие сотворят с тобой то же самое.

— Только и слышишь от тебя — Люсьен, Люсьен… Да, сейчас он царь, но я обрету большую, чем у него, силу и тоже стану царем! У Люсьена есть завиральная идейка: он надеется создать из нас нечто вроде общества школьных интеллектуалов с определенными моральными устоями. Вот что у него на первом месте, а кровь — лишь на втором! Между тем все так просто: люди для пропитания используют коров, а мы — людей!

— Повторяю: немедленно отпусти меня!

В этот момент из паба вышел Питер, оглянулся и крикнул:

— Меган!

Она вновь оказалась одна, окутанная предрассветным туманом. Поспешив к Питеру, Меган соврала ему, будто услышала чей-то крик, выбежала из паба, но никого не обнаружила. Они вместе двинулись по улице в поисках кеба. Они слышали тяжкую поступь подкованных копыт лошадей, но из-за тумана ничего не видели.

— Зайду за угол, гляну, что там, и сразу же вернусь, — сказал Питер.

Меган осталась его ждать. Но Питер все не возвращался. В ужасе она бросилась искать его.

Через сорок — пятьдесят минут Меган нашла его. Он стоял, привалившись к стене какого-то дома. Меган сразу же осмотрела его горло, но, не обнаружив на нем знакомых знаков, успокоилась. Она хотела уже позвать на помощь, но в этот момент Питер очнулся и застонал:

— Меган? Что это было? Я оставил тебя одну в этом ужасном месте, а сам, сам… У меня какое-то затмение в голове — самый настоящий провал в памяти! Что со мной было? Может, переработал? Или просто схожу с ума?

— Да, это небольшой провал в памяти, ты прав. Но ничего больше. Пойдем, Питер, уже скоро утро. Если Лора проснется, наше отсутствие напугает ее.

Они пошли домой. Наконец рассвело. Солнце поднялось над землей, и утро вступило в свои права. Меган сразу же отправилась спать, но, проснувшись, ощутила, что кто-то вызывает ее к себе, и в следующую минуту предстала перед Люсьеном. Он был в ярости. Меган, однако, скоро успокоилась: ярость Люсьена была направлена на Аарона.

— Затевая свои игры, Картер, ты испытываешь судьбу. На протяжении веков мы соблюдали одно важнейшее правило: ни в коем случае не покушаться на жизнь себе подобных и позволить им жить так, как они хотят. До тех пор, разумеется, пока они сами не начнут нарушать правила. Оставь эту женщину в покое. Нас всего несколько тысяч, а мир слишком велик — так что места хватит всем.

— Нас могло бы быть в сотни раз больше, — огрызнулся Аарон.

Люсьен покачал головой:

— Не будь правил, мы не смогли бы добывать себе пропитание.

— Если ты думаешь, Люсьен, что сможешь превратить львов в агнцев, то сильно ошибаешься! — петушился Аарон.

— Если львы сожрут всех агнцев, они просто-напросто подохнут от голода. Природа печется о нас так же, как о всяком другом живом существе. К тому же мир меняется, и если ты этого не замечаешь, значит, ты еще больший глупец, чем я думал. Люди с каждым годом получают доступ ко все более высоким технологиям, и если мы не научимся жить с учетом всего этого, обречем себя на гибель. Предупреждаю вас обоих: еще одна стычка — и наш суд пэров приговорит вас к уничтожению. Тогда вас ждет только адское пламя, если таковое, конечно, существует.

Аарон сделал нетерпеливый жест.

— Ты, Люсьен, берешь что захочешь, почему я не могу?

— У каждого из нас должен быть учитель. Так уж сложилось, что учителем Меган стал я. И она кое-чему научилась, поверь. Наших правил она, во всяком случае, не нарушает и живет, не слишком высовываясь.

— Ты так действительно думаешь или говоришь это потому, что получил от нее то, что хотел? Потому что ты царь, Люсьен, так?

— Да, я царь. Хотя бы потому, что чувствую разницу между истинным желанием и излишествами. Мне удалось так долго выживать потому, что я всегда знал: в нашем маленьком сообществе существуют границы, которые нельзя нарушать. Но быть может, Аарон, тебе захотелось проверить мою силу? Тогда пойдем со мной, и я докажу тебе, что я царь не только на словах.

Хотя Люсьен говорил тихо, его улыбка не предвещала ничего хорошего.

— Такой день настанет, Люсьен. Клянусь тебе.

— Настанет день, когда твои садистские наклонности и непомерный аппетит погубят тебя.

Аарон переключил внимание на Меган.

— И с тобой я тоже расквитаюсь, помяни мое слово! — угрожающе произнес он и исчез, взвихрив облако густого тумана.

Люсьен пожал плечами:

— Как видишь, он исчез. На некоторое время.

— Спасибо тебе.

Он кивнул.

— Я, знаешь ли, питаю к тебе слабость. Несмотря на то что ты предпочитаешь смертных. Но когда-нибудь ты окончательно убедишься, что из этого ничего путного не получится. И тогда я окажусь рядом с тобой, запомни: я буду ждать твоего решения.

Меган рассмеялась:

— Ждать? Ты? При том, что в твоем распоряжении целый гарем?

— Я все еще люблю тебя.

— Люсьен, ты же сам говорил, что не веришь в любовь. У тебя возникает вожделение ко мне, пока ты не находишь себе новую игрушку.

— Возможно, ты права. Но расположение к тебе у меня сохранилось.

— Знаешь что, Люсьен?..

— Что?

— Ален…

— И что же Ален? — удивился Люсьен.

— Ален верил в любовь. Прежде чем я изменилась… Он верил, что у нас с ним может быть полноценная жизнь…

— У тебя самая полноценная жизнь…

— Нет. Я говорю о нормальной жизни — о той, которая кончается смертью. Ален говорил, что любовь способна все превозмочь, даже эти чары.

— Он был романтиком. Верил во всякие сказки. Ален был красивый молодой человек с душой поэта. Только чем он кончил? Умер, не оставив после себя и следа. Так что его легенды врут. Что же до конкретных дел… то опасайся Аарона. Он уже довольно могуществен.

— Возможно, но ведь я тоже учусь и постепенно набираю силы.

Утром в субботу они проснулись вместе. Прежде чем пойти в душ, Мэгги поставила кофе на плиту, и он закипел в тот самый момент, когда Шон встал с постели. Кофе оказался вкусным, и пока он с наслаждением потягивал его, Мэгги исследовала содержимое холодильника.

На ней была только рубашка Шона. Глаза у нее блестели, волосы были взъерошены, короче, выглядела она великолепно.

Удовлетворенно кивнув, Мэгги обратилась к Шону:

— Прямо глазам не верится.

— Это ты о чем?

— О том, что у тебя забит холодильник — и не самыми плохими на свете продуктами.

— Ах вот оно что. — Шон пожал плечами. — Это все Даниэль. Она заботится обо мне.

— Даниэль?

— Ну да. Моя подруга. У нее на первом этаже ресторан. В свое время она ходила в школу с моей сестрой.

— Так. — Мэгги впилась в него глазами. — Не возражаешь, если я займусь готовкой? — Она повернулась к холодильнику. — Как ты смотришь на яичницу с беконом, гренки и поджаренные булочки с джемом?

— Я считаю все это манной небесной. Пойду-ка пока приму душ, поскольку неизвестно, что день грядущий мне готовит.

— Тебе что, снова придется ехать в офис или в морг?

— Скорее всего весь сегодняшний день мне придется провести в баре.

• Предыдущая
• 35/71
• Следующая