Разбитые небеса (СИ) - Андрей Шитик - Страница 12

Уже подойдя к кабине и взявшись за ручку двери я с обмиранием сердца вспомнил, что оставил автомат сержанта в кабине, и если водила в доле с сержантом, то меня вполне возможно встретит очередь. «Не выходит из меня Рэмбо ну хоть плачь, не зря водила с первого взгляда во мне гражданского пиджака опознал» - с горечью подумал я, вспотевшими руками, распахивая дверцу Урала. Водитель, сидевший в той же позе, с руками на руле покосился на меня, но промолчал. Автомат лежал там, где я их оставил – на полу.

Я уселся на место, захлопнул дверцу и сказал наиграно бодрым голосом:

- Ну что, поехали?

Водила кивнул, включил передачу и грузовик тронулся. Минут пять мы ехали молча, я поднял автомат и с изумлением понял, что он без патронов – рожок был девственно пуст. Рассмеявшись, я закинул бесполезное оружие за сидение. Водитель снова покосился на меня и спросил:

- А ты не похож на мутанта. Недавно в санбате?

- Да уже полгода как. – хмыкнул я. – С первого дня как по Алтаю Чужие ударили.

- Да ты что?! А у нас в автобате слухи ходят один другого страшнее, типа у санбатовских рога и щупальца в первый же месяц отрастают. – прогудел мужик, закуривая вонючую сигарету без фильтра. – Врут что-ли?

- Не врут – преувеличивают. – пожал плечами я. – Щупалец я не видел, но мутации в зоне отчуждения очень быстро начинаются, буквально на первый-второй месяц. Это просто я такой устойчивый оказался.

- Везучий ты. – вздохнул водитель. – А вот я этого всего жуть как боюсь, боюсь человеческий облик потерять. Первые ходки в зону в ОЗК ездил...

- Человек останется человеком, даже если чешуей покрылся. – возразил я.- Внутри-то ты остаешься собой, даже если геном изменился и щупальца выросли!

- Ну это до поры до времени. – вздохнул водитель. – А вот придет сигнал из космоса, и ты это уже не ты.

- И многие так думают? – спросил я.

- Многие, если не все. – пожал плечами водитель. – Люди боятся мутантов, не просто же так чужие метавирус этот распыляют…

- Ну раз так, собрали бы всех мутантов и поставили бы к стенке! – зло воскликнул я. – Или в концлагеря загнали, как америкосы!

- Охренел что-ли? У меня прадед сгинул в немецком концлагере! – вызверился на меня мужик. – Мы, русские, такой херней не занимаемся!

- Зато вы загоняете мутантов в санбаты, без лечения и снабжения. – буркнул я. – А когда мы всеми правдами и неправдами добываем лекарства, вы нас грабите – не люди же, не жалко…

- Да этот мудак в кузове просто гопник, попавший под мобилизацию – досадливо поморщился водитель. – Нормальные люди мутантов не любят и боятся – это правда, но убивать не будут!

Разговор сам собой угас, следующие десять минут мы ехали молча, я разглядывал пейзаж за окном. Когда в окне замелькали заколоченные окна Дубровки, водитель подал голос:

- А ловко ты парня разоружил, занимался чем до войны?

- Экстремальными видами спорта занимался, было дело. – ответил я. – Но никакого карате или там бокса. Просто я здесь с самого начала, под выбросом два раза был, с химерами дрался и даже завалил одну…

- Да иди ты! – восхитился водитель. – Заливаешь, небось?!

- Да мне повезло просто нереально, эта тварь ухитрилась лапой в расщелине застрять. – самокритично заметил я. – Ну а освободиться, я ей уже не дал.

- Ты фартовый, я сразу понял. – завистливо повторил водитель. – Кстати, меня Роман зовут.

Мы проболтали с ним до самого сорок пятого блокпоста, который расположился на окраине деревни Черемшанки, и расстались почти друзьями. Я щедро налил ему медицинского спирта – грамм триста не меньше, и Роман клятвенно заверил меня, что сдаст связанного сержанта коменданту только тогда, когда я отойду от поста как можно дальше и объяснит инцидент в максимально выгодном для меня разрезе.

Я выпрыгнул из грузовика, когда мы подъехали к огороженному колючкой и ощетинившемуся крупнокалиберными пулеметами капитальному блокпосту, возле которого замер БТР-80. Парни на КПП меня знали в лицо, добрый доктор Денисов возил меня к себе практически каждую неделю, и часовой пренебрежительно махнул рукой, проходи мол. Я не стал огорчать такого великодушного парня и бодро потрусил по изрядно разбитой траками трассе на юг, в сторону Манжерока.

До расположения нашей роты машины ходили редко, так что поймать попутку я не надеялся, но пройти девять километров по разбитой, но вполне еще проходимой асфальтовой дороге было делом пары часов. Я шел, бодро перебирая ногами и тихонько напевая себе под нос популярный пару лет назад шлягер. На ходу я обратил внимание, как сильно меняется природа по мере приближения к зоне отчуждения: перестали чирикать птички, трава, которая километров двадцать севернее была зеленой стояла пожухлой и неприглядного темно-бурого цвета, почки на деревьях не распустились, а набухли и истекали неприятного вида слизью. Метавирус не щадил никого - ни людей, ни животных, ни растения и медленно, но верно калечил земную биосферу.

Что было хуже всего, ветер разносил его далеко за пределы зон отчуждения. Сообщения о выявленных мутациях приходили за десятки и даже сотни километров. Метавирус разносили в своих желудках звери и птицы, выносили на одежде и подошвах люди. «Они боятся мутантов, но скоро все мы будем мутантами» с немалой долей злорадства подумал я, подходя к эвакуированной деревне Манжерок.

Деревня, а точнее большое и богатое некогда село встретило меня мертвой тишиной –не мычали коровы, не лаяли псы. Вдоль дороги стояли многочисленные сувенирные лавки, магазины, закусочные – все с взломанными окнами и дверями, под окнами валялись одеяла, подушки, посуда, мебель и многие другие вещи, что мародеры вытащили зачем-то, но бросили на улице. Грабежами в основном занимались бойцы с санбата, в том числе и с нашей роты, увы.

Подходя наконец к нашему блокпосту я поневоле сравнил его с сорок-пятым блокпостом внутренних войск, и сравнение, было совсем не в пользу нашего: кривенькое, маленькое укрепление, сложенное из мешков с песком и железобетонных конструкций, снятых с других зданий, никакого тяжелого вооружения, ни техники, ни колючей проволоки – пародия на укрепление, если честно. Зато службу санбатовцы тащили гораздо бдительнее – пара часовых на крыше, каждый из которых отслеживал одну полусферу, меня заметили сразу же после того как я вышел на отрытое пространство – часовой явно подал сигнал. Я мельком отметил что раньше часовые наблюдали только за южным сектором, где начиналась зона отчуждения, а теперь наблюдают и за тылами. Странно конечно, но мне было откровенно не до того, чтобы задумываться об этом – проблем и так хватало.

Возле блокпоста меня встретил Лютый:

- Явился не запылился! Медикаменты принес?

- Принес-то принес, но в дальнейшем могут быть проблемы. – озабоченно ответил я, поглаживая карман с верным ТТ.

- Проблемы? – поднял перечеркнутую шрамом бровь комвзвода.

Я сбивчиво рассказал о произошедшем на дороге. Лейтенант только хмыкнул:

- Отбился же? Ну и молоток – это должен быть единичный случай.

- Ну да, единичный, как же. - пробурчал я, - Парни рассказывали про подобные случаи – нас за людей уже не считают…

- Хватит тут сопли размазывать! – жестко срезал меня взводный. – Кто бы как к тебе не относился, я отношусь как к солдату! А сейчас шагом марш к фельдшеру и сдай ему ампулы. И спирт тоже сдай!

- Это еще не все новости. – прервал я его речь. – Доктор Денисов считает, что скоро будет наступление!

И изложил ему все то, что услышал от доброго доктора. С каждым словом лицо взводного становилось все кислее – как будто бы лимон жевал.

- Херню твой доктор спорол. – сказал не дослушав мой рассказ Лютый. – Наступление, наверное, будет, вот только никто никуда санбаты не бросит, ни в какую атаку.

- Эээ, почему? Но ведь госпиталя…

- Госпиталя-шмиталя, голову включи! - срезал меня комвзовода. – Мы как боевая единица величина отрицательная - у нас нет ни техники, ни тяжелого вооружения, боевое слаживание не проводилось – какое наступление, кто наступать будет? Вчерашние интеллигенты-доходяги вроде тебя? Или, быть урки из прошлого поступления с лопатами наперевес? Да на весь наш батальон хватит десятка химер!