Сам себе властелин 2 (СИ) - Горбов Александр Михайлович - Страница 26

— Ничего не жнаю, — Уру-Бука скривился, — ваш эльф ошкорбил меня, и я не шобираюшь вешти с ним дела.

Ворота захлопнулись. Светлые минут десять поорали под ними и убрались к себе в лагерь.

— Бука, ты же специально его провоцировал, — я подошёл к орку, чтобы выяснить причины.

— Ага, — орк расплылся в улыбке, выставив клыки на всю длину, — мы так вшегда торгуем. Национальная традиция. Мы даже гоблинов доводим до белого каления. Они шразу шкидку нам делают, не дожидаяшь.

— Владыка, шветлые!

— Опять торгуются?

— Нет. Штурмовать шобираются.

— Второй раз за день? Ну и настырные.

Я бросился на башню, где мы утром стояли с мумием. Как они меня достали! Можно было хоть вечер мне спокойный оставить? Чтоб их всех тьма забрала. Вот обозлюсь и всех их закидаю “Великой Тьмой”. Пусть мне самому будет страшно, но этих гадов я достану.

— Деда, я здесь.

Мумий у бойницы обернулся. На мёртвом лице застыло озабоченное выражение.

— Трудно будет, Ваня. Посмотри.

Он указал рукой на строй светлых.

— Видишь?

— Ммм, что именно?

— На магов смотри, как они встали. Сделали разбор и учли ошибки. Вон тот, в зелёном, будет прикрывать остальных. Те два, которые в синем и жёлтом, затеют со мной дуэль. А остальные накроют защитой ряды солдат. Тяжело придётся. И “Великую Тьму” не дадут тебе в полную силу развернуть.

И точно, перед строем латников яркими солнышками вспыхнули магические огоньки.

— Ваня, — за спиной появилась бабушка, — я тебе бутерброд принесла.

— Ба, некогда.

— Быстро съешь, я сказала. И так почти не обедал и ужин теперь пропустишь. Не начнут без тебя, ешь давай.

Знаете в чём разница между атакующим драконом и бабушкой? С драконом есть шанс договориться! Я развернул бумагу и вытащил бутерброд. Если, конечно, можно назвать монументальное сооружение в четыре этажа с помидорами, ветчиной, сыром и листьями салата таким скромным словом.

Пока я кусал эту вкусную башню, бабушка и мумий распределяли цели и планировали магическую битву.

— Нет, так не пойдёт, — нахмурился мумий, — лучше тебе встать на Привратной башне.

— А ты?

— Я отсюда. Размажем им фокус.

— Ваня с тобой?

— Пусть идёт на стену и попытается повторить утренний фокус. Слышишь, Ваня? Перемещайся по стене и пробуй поставить Тьму в разных местах.

— Угу.

— Жуй, не отвлекайся. Дедушка тебе повторит, как доешь. И возьми термос, я твой любимый кауаффий сварила.

— Начинают вроде?

— Нет, пока Ваня не доест, никто ничего не начнёт.

И точно, светлые будто убоялись бабушкиного гнева и начали точно, как я прожевал последний кусочек.

— Тебе повторить боевую задачу? — покосился на меня мумий.

— Не, я всё слышал.

— Тогда вперёд, на стену.

Строй в сияющих доспехах неотвратимо приближался. Светлые не торопились, мастерски держа магическую защиту. Я перебегал по стене между бойницами и пытался сделать хоть что-то: бросал заклинание тьмы перед строем, смотрел, как шарик темноты вспыхивает и сразу тухнет под яростным светом контрзаклятий, и бежал дальше. Ну, и как их останавливать прикажете?

В воздухе остро пахло озоном, а по спине бежали холодные мурашки — дуэль бабушки и мумия с вражескими колдунами достигла пика. Воздух бурлил от горящей магии, вспухал огненными пузырями, шёл рябью и громко “бумкал”.

Дзинь! Зазвенели тетивы наших лучников. Часть стрел вспыхнули прямо в воздухе и упали на землю пеплом, другая часть достигла целей, но их было слишком мало, чтобы остановить волну светлых.

— Шмолу! Готовьте шмолу! — ревел где-то рядом Уру-Бука.

Я перебежал ещё раз и метнул “Великую тьму”. В этот раз мне повезло чуть больше — шар угодил в незащищённый промежуток, распух до размеров откормленного слона, сожрав десяток воинов. И тут же схлопнулся под ударами света.

— Огнемёты к воротам! Бегом, зелёная нечисть! — громыхнула команда моего орка-генерала.

Ещё одна пробежка. Строй уже почти у стен. Можно разглядеть лица светлых, напряжённые и хищные. Н-на, получай! Тьма слизнула трёх латников и растаяла. Да что же за невезуха!

Седалищным нервом я ощутил, как внимание светлых магов бросило ряды светлых и переключилось на что-то другое. Сейчас! Надо бить!

Заученное до автоматизма заклинание слетело за три секунды. Под стенами взревела Тьма, увеличиваясь всё больше и больше, поглотила десяток светлых и стала разбухать без ограничений.

Есть! Получилось!

Сфера тьмы росла, глотала ряды латников, гудя, как огромный трансформатор.

Громкий крик ударил в уши. А над головой громыхнуло настоящим взрывом. Я поднял взгляд — в башню, где стоял мумий, били сразу десятки молний. Все маги светлых разом атаковали старика, превратив башню в пылающий факел.

— Деда!

Забыв про Тьму, я бросился обратно.

На лестнице в башне дышать было нечем. Воздух превратился в густой кисель из дыма и перегара магии. Прижав к лицу рукав, я взбежал на верхнюю площадку.

— Дедушка!

Мумий лежал ничком без движения. По бинтам метались языки пламени, пачкая чёрной гарью.

— Нет!

Не обращая внимание на жар и раскалённые камни, я сдёрнул куртку и принялся сбивать огонь.

— Деда, держись!

Поборов пламя, схватил мумия и поднял на руки. Бросился к лестнице. Спускаться через дым было сложно. Кашляя, ничего не видя, едва не поскальзываясь на жирных от гари ступенях. Я пропустил выход на стену и вынырнул наружу только в самом низу башни.

— Гебизе!

Рядом уже была бабушка.

— Сюда его клади! Сюда!

Я опустил мумия на землю. Бабушка засуетилась, осматривая старика.

— Дышит? — рядом стоял взволнованный Уру-Бука.

— Он уже давно не дышит, — огрызнулась бабушка, — с тех пор, как умер.

Бука дал мне мокрую тряпку, и я вытер лицо. Кажется, меня хорошенечко обожгло.

— Не смей умирать второй раз!

Бабушка закатила мумию пощёчину.

— Ба!

Я хотел удержать её от рукоприкладства, но меня схватил Бука.

— Не надо мешать. Это реанимационное заклятье, я видел, как целители работают при штурме Лодырына.

— Живи, старый чёрт! — бабушка выдала вторую пощёчину, — как я без тебя буду? Живи, Гебизочка!

Обгоревший мумий дёрнулся. Закашлялся и слабо шевельнул рукой.

— В лазарет его! Быстро!

Смотреть на мумия, лежащего на больничной койке, было до слёз больно. Сухонький, в обгоревших бинтах, с выражением вселенской скорби на лице.

— Потерпи, Гебизочка, — хлопотала вокруг бабушка, — сейчас мы тебя вылечим.

— Свою лабораторию, — слабым голосом проскрипел мумий, — завещаю внуку Ивану.

— Не бойся, вылечим, ещё покоптишь небо.

— Рабочий журнал мага также завещаю внуку Ивану.

— Перестань, если не помер сразу, значит, всё будет хорошо.

— Коллекцию сушёных крокодилов завещаю…

— Прекрати! — бабушка рассердилась и хлопнула мумия ладошкой по лбу, — если сказала, что не помрёшь, то не помрёшь. Ишь, нашёлся умирающий сорон. Правнуков кто будет нянчить? Опять я одна? Сейчас перебинтую, и будешь снова бегать, как козлик.

Мумий надулся, обиженно засопел, но оглашать завещание перестал.

Ко мне на цыпочках подошёл Уру-Бука и зашептал на ухо.

— Владыка, шветлые отштупили. Ваше пошледнее заклинание Тьмы шлопало три шотни латников.

— Хорошо, — я кивнул, — поставь самых глазастых в караулы. Нам только неожиданного ночного штурма не хватает.

— Шделаю.

— Ваня, помоги мне, — позвала бабушка, — приподними деда за плечи, а я сниму с него горелые тряпки.

Вы когда-нибудь перебинтовывали обожжённую мумию? Не рекомендую заниматься таким экстримом. Во-первых, запах. Во-вторых, Гебизе дёргался, шипел и ругался сквозь зубы.

— Не ври, тебе не больно, — возмущалась бабушка, — нечему у тебя болеть, ты же неживой.