Горький вкус любви (СИ) - "Miss Spring" - Страница 5

Около получаса девушка простояла на холоде, никого из перечисленных Звонарёвым не появилось, а вскоре он сам вернулся, быстро посадил её в машину и они поехали обратно.

— Тимур, что это было? — допытывалась Мария, пока они ехали.

— Потом всё, домой надо быстро доехать. — резко ответил муж.

Когда они приехали домой, Звонарёв сразу прошёл на кухню, держа в руках какой-то пакет, а потом он выложил из него несколько пачек денег, какие-то драгоценности и несколько монет.

— Тимур… Это что? — пребывая в шоке проговорила Маша.

— Это наша добыча. — как-то просто ответил он.

— Добыча? — девушка боялась мыслей, которые в большом количестве роились в её голове. Она даже опасалась высказать их вслух, но всё же выдавила из себя: — Ты это украл? — Звонарёв в ответ только многозначительно посмотрел и улыбнулся.

— Осталось удачно сбыть, ну, а деньги наши. За вот эту монетку нам тысяч 100 дадут, не меньше… — алчным тоном произнёс он.

— Но как? — еле произнесла Мария. От шока она почти ничего не могла сказать. — Это же криминал, это… Это воровство! Как? Зачем? Тимур, это неправильно…

— Неправильно? Меня убить могут, я в долгах как в шелках! — закричал Тимур.

— Откуда долги? И зачем ты вообще их набрался?

— Из-за тебя! Ты во всём виновата! Это ты меня втянула в это всё! До твоего появления в моей жизни, я этим никогда не занимался!

— Ещё скажи, что я тебя заставила брать долги и обворовывать людей! — возмутилась Северцева.

— Да, ты!

— Что? Да как ты можешь…

— Могу! Я могу! А украшения, которые я тебе дарил, духи? А рестораны, букеты? Подарки твоей тёте, поездка в Выборг, Казань и так далее по списку? А свадьба? Когда я был холост, ничего из этого мне не было нужно!

— Но я же не просила тебя об этом… — из машиных глаз снова покатились слёзы. Она вдруг остро почувствовала себя виноватой в том, что происходило с её любимым человеком. Было больно. Больно слышать, что все его беды из-за неё. В то же время Мария совсем не понимала, в чём же именно её вина. Но она несомненно была. — Прости меня… — наконец произнесла она. — Получается, что из-за меня ты ломаешь себе жизнь?

— Вот именно. И ты хочешь, чтоб меня убили?

— Ты что, ты с ума сошёл? Я люблю тебя! Так сильно люблю, Тимур… Я всё это время места себе не находила, не зная, что с тобой происходит. Я сильнее никогда никого не любила и не полюблю, слышишь? Я люблю тебя любым, кем бы ты ни был…

— В таком случае, будешь теперь меня всё время страховать, поняла?

— По ночам?

— Посмотрим, может и не только по ночам.

— Но ведь я буду соучастницей… — дошло, наконец, до отдалённых уголков её подсознания.

— А ты как хотела? Толкнуть меня на такой шаг и остаться в стороне? — спросил муж.

— Нет, я всё поняла. Я помогу тебе. — тихо ответила Маша.

С тех пор она постоянно ездила с Тимуром и была его «страховкой». Иногда он брал с собой ближайшего приятеля Игоря, который, как оказалось был таким же вором, как и её муж. Северцева потеряла покой и сон. Совесть в прогрызала душу изнутри, ум подсказывал, что она идёт не по тому пути, что надо было сразу уходить, но сердце… Тимур так прочно засел в нём с самой первой их встречи, когда она упала в его руки там, в сквере у общежития, что предать его, бросить, особенно в такой тяжёлой ситуации было невозможным для неё.

До Тимура у неё была лишь парочка школьных увлечений-симпатий, но они не привели даже к первому поцелую и не превратились в первую любовь. Мария ждала этого крышесносного чувства, о котором читала лишь в романах, мечтала о том, как это произойдёт и думала, какой счастливой она будет, когда встретит ту самую любовь. А ещё, девушка надеялась, что она и станет единственной на всю жизнь.

Ещё в детстве, совсем маленькой, она запомнила фразу своей бабушки, которая рано умерла, но отличалась удивительной мудростью: «Самая счастливая женщина та, которая всю жизнь любила только одного мужчину». У самой бабушки так и произошло. Во время войны, она случайно встретила машиного деда — человека много старше её, который выручил и спас машину бабушку от неминуемой гибели, связанной с наступлением немецкой дивизии на посёлок, где бабушка жила. После великой Победы он вернулся за ней, женился и увёз в Ленинград, а затем их семья перебралась в Выборг, где уже родилась машина мама, тётя Геля, а затем и сама Маша.

Таким образом, пример бабушки всегда стоял у Северцевой перед глазами. Ей так и хотелось: один раз и на всю жизнь…

Прошёл почти год с тех пор, как Тимур посвятил Машу в то, чем он занимается. Ту зимнюю сессию она сдала с трудом: недосып, постоянные нервы и стресс сказались на уровне знаний не лучшим образом. Однако, ей удалось получить хорошие оценки. Но вот летом уже не повезло. По основам редакторского дела и культурологии преподаватели поставили тройки, нисколько не сожалея об этом. Девушка почти не посещала их лекций, не была на семинарах, не приносила заданий. Северцеву вызвали в деканат.

— Мария, вы понимаете, что это значит для вас? — сетовала зам.декана, которая как и все преподаватели, возлагала большие надежды на юную студентку.

— Понимаю… — потупив взгляд в пол ответила Маша. Ей и самой было невыносимо стыдно, обидно и грустно от того, что так получилось. После обоих экзаменов она рыдала до звёздочек в глазах на плече у Любы.

— А мне кажется, не понимаете! Что это такое? Две тройки в одной сессии! Это же позор! Вы лучшая студентка курса! Как можно? На предыдущих двух сессиях профессора закрывали глаза на ваши провалы, но сейчас… Посмотрите! Лист посещаемости. Один, второй… Здесь же сплошные «Н-ки»! — негодовала Глафира Игнатьевна.

— Простите, я постараюсь исправиться… — пробубнела девушка. Она не знала, что говорить, ведь оправданий ей не было.

— Маша, может у вас в семье что-то случилось? Вы скажите мне! Я постараюсь договориться с преподавателями, объяснить вашу ситуацию, все мы люди… — смягчилась зам.декана.

— Нет, нет… — замотала головой Северцева. — Всё хорошо. Простите, я виновата. — и она ушла. А что было говорить? Не рассказывать же, что она ночами покрывает вора мужа, а потом сбывает с ним краденное на чёрных рынках.

Сколько раз Маша пыталась поговорить с Тимуром, чтобы всё это закончилось. Сколько раз она умоляла его прекратить воровство, оставить… Но он был непреклонен и категоричен. Почти всегда вспоминал о том, что это она, его жена, является виновницей такого образа жизни, и говорил, что если он решит завязать, бросить, то его убьют ещё быстрее, чем убили бы кредиторы, с которыми он всё никак не мог рассчитаться.

На третьем курсе Мария и вовсе стала самой отстающей. Не приносила заданий в творческие мастерские, пары либо не посещала вовсе, либо спала на них крепким сном младенца, на семинарах совсем не активничала, стала затаиваться на самых дальних рядах, чтоб преподаватели её лишний раз не видели. А зимнюю сессию третьего курса не сдала вовсе. По предметам одна за одной двойки, зачёты не зачтены. Северцеву отчислили за неуспеваемость.

Маша долго не могла прийти в себя, поддержки от Тимура не было. Он нисколько не сожалел, что жену выгнали из университета, а наоборот, был рад, что больше её мысли не будет занимать всякая «ерунда». Тёте Геле девушка признаться так и не смогла. Для неё у племянницы всё было хорошо, всё по-прежнему.

А спустя ещё год, Маша узнала, что беременна. Эта новость будто бы снова зажгла огонь, потухший внутри неё после отчисления из университета, она была счастлива. Девушка представила, как здорово они будут жить, когда их будет трое, надеялась, что Звонарёв, наконец, бросит воровство и возьмётся за ум. Может быть рождение ребёнка сподвигнет его на это? Она улыбалась при мысли, что родит от любимого, несмотря ни на что, человека.

Словно на крыльях Северцева прибежала домой и с трудом дождалась вечера, чтобы рассказать о своём счастье Тимуру.