Горький вкус любви (СИ) - "Miss Spring" - Страница 25

Да и вообще, наверняка, его не интересуют девушки ма́шиного возраста.

Уезжать не хочется, но придётся. Сбежать, чтобы не совершать ошибок, не страдать… Этого ещё не хватало… Мало она мучилась от любви к Тимуру? Теперь ещё из-за Воронцова? «Кому сказать, не поверят!» — подумала девушка.

Через два дня, они съездили к Титову, Маша дала необходимые показания и ушла встретиться с Любой, а Дмитрий решил поговорить с другом, пока было время.

— Ну что, Илона как себя ведёт? Вину признала? — поинтересовался адвокат.

— Ведёт, разумеется, вызывающе. Такие дамочки не покоряются. — усмехнулся Эдуард. — А вину… Пока упирается, но куда ей деться? Против неё слишком много доказательств и главное: пузырёк с её пальчиками.

— Ей же в купе светит… До 13 лет? Правильно?

— Правильно. У нас же и угрозы, и подготовка покушения, попытки покушения и в итоге совершение покушения… Влипла Илона Звонарёва по полной. Не хуже муженька. И за что таким как он, настолько верные жёны? Машка ради него хотела свободой пожертвовать, эта мадам сильно рискуя, отомстить решила… И всё ради этого Фигаро! — удивился Титов. — Кстати, Маша уже оправилась от этого всего? Сильно напугана была?

— Да конечно сильно. Плакала, переживала. Пришлось дать ей успокоительное. Ну вроде уже ничего, главное, её больше никто не запугивает. — ответил Воронцов. — Собирается в Выборг.

— Ты откуда знаешь? Она сказала?

— Нет. Случайно увидел, как она смотрела билеты на поезд. А я не имею права её удерживать. — Дмитрий погрустнел.

— Удерживать не имеешь, а вот сделать так, чтобы она не захотела уезжать, можешь.

— Даже не уговаривай меня признаваться ей в любви. Она столько пережила за эту зиму, что только моих признаний не хватало. Не хочу я её пугать таким напором.

— Да ну кто говорит о признаниях, дружище? — весело спросил Эдуард, которому было забавно наблюдать за влюблённым другом. — Ты подумай, что её кроме любви заставило бы остаться в Москве?

— Профессия. Но она вроде не закончила журфак, бросила… Не говорила почему, но мне кажется из-за Тимура.

— Так она тоже училась на журфаке? Прям как моя Алиска. Тогда надо подумать… Может ты поможешь ей работу какую-то найти… Ну вот, помнишь, говорил тебе, что Алиса на радио устроилась.

— Можно попробовать, хотя радио это… — тут же начал думать Воронцов.

— Погоди, помнишь, ты пару лет назад защищал ресторатора? Ну тот, скандальный случай?

— Помню, конечно.

— У него же жена занимает пост программного директора радио «Весна». Помнишь, как они были благодарны тебе за выигранное дело? Обратись к ней, явно что-то получится. Она не последний человек в их профессиональных кругах, может помочь! — осенило Титова.

— Точно. Хорошо, что ты о них вспомнил. Спасибо, в который раз выручаешь советом. — поблагодарил сообразительного друга Дмитрий Михайлович.

В конце недели, когда он очередной раз приехал домой и они сели ужинать, Маша сказала:

— Дмитрий Михайлович, я решила послезавтра ехать домой, в Выборг.

— Уже? — насторожился мужчина.

— Да, чего тянуть. Мой отъезд был делом времени и отложился только из-за горя, которое случилось… — она поковыряла вилкой салат. — А теперь, меня здесь ничего не держит, да и вашим гостеприимством я уже откровенно злоупотребляю. — по её лицу скользнула грустная улыбка. — В Москве мне делать нечего, она меня не приняла. Поэтому, поеду к тёте, работу мне она обещала найти.

— А если я предложу тебе остаться? — с надеждой в голосе спросил Воронцов.

— Это очень мило с вашей стороны, но… — Северцева хотела было возразить, как адвокат перебил её.

— Я тебе предлагаю остаться и работать в Москве.

— Работать? — уныние сменилось удивлением. — Кем?

— Насколько я знаю, у тебя неоконченное высшее, журфак. Так ведь?

— Да.

— Одна моя знакомая, работает программным директором на радиостанции «Весна». Так вот, я с ней сегодня разговаривал и она готова принять тебя в штат. Они вводят рубрику «Философия жизни», им нужна ведущая. Моя знакомая хочет предложить эту должность тебе. Если ты хорошо проявишь себя, то она поможет тебе восстановиться в ВУЗе, потому что в журналистике не последний человек. Будешь работать на радио и учиться дальше. Жить будешь у меня, я слишком привык к твоим кулинарным шедеврам, и, кажется, не смогу без них больше. Как тебе такой вариант? — Маша слушала слова Дмитрия как сказку и не могла поверить, что это реальность. Он предложил ей то, о чём девушка уже и мечтать не смела!

— Вы волшебник…? — скорее утверждая, чем спрашивая, произнесла Мария.

— Нет, только учусь. — усмехнулся в ответ адвокат. Мария не выдержав, вскочила, оббежала стол и подбежав к Воронцову, обняла его.

— Спасибо вам! — едва её девичьи пальчики успели коснуться его, как Дмитрий, вздрогнул, точно от удара током и почувствовал озноб, во рту у него моментально пересохло. «Господи, что же такое со мной творится, если совсем невинное касание вызывает подобную реакцию? Можно представить, в каком жалком состоянии я окажусь, если решусь поцеловать ее» — пронеслось в голове у адвоката.

Маше было невдомёк, что творилось с мужчиной, пока она обнимала его, но ей самой не хотелось размыкать объятий, хоть в конце концов и пришлось.

— Машенька, я давно попросить хотел… Говори мне «ты», меня твое «вы» как-то деморализует, я чувствую себя почти дряхлым старцем… — усмехнувшись, сказал он.

— Я попробую, только перестроиться надо. — смущённо улыбнулась Северцева. — Ты чай будешь? — тут же спросила она.

— У тебя неплохо получается перестраиваться. Буду.

Мария убрала со стола посуду, отправив её в посудомойку и начала заваривать чай.

Воронцов, подперев подбородок рукой сидел за столом и в который раз наблюдал за ней, укравшей его сердце. Непреодолимо сильно хотелось тихо подойти к любимой женщине сзади и, просто обняв, молчаливо мерить свое счастье ее дыханием, знать, что она только его, одна в целом свете… Ничего больше было не нужно! Только этот дом и она-надёжный тыл. Возвращаться, спешить с работы сюда и чувствовать неземную благодать.

Северцева обернулась, поставила чашки и сказала:

— Дмитрий Ми… — тут же осеклась.

— Дима. — поправил он её, а девушка смущённо заулыбавшись, исправилась:

— Дим, а завтра же выписывают Ирину Константиновну? Правильно?

— Да. Завтра, если ты не против, мы её встретим из больницы в 3 часа, завезём домой, а потом поедем к Кагарлицкой на радио. Ну, той самой знакомой. — объяснил мужчина.

— Ну как я могу быть против? Я сама хотела это предложить.

На следующий день, после того как они забрали Ирину Константиновну, уже достаточно хорошо себя чувствующую и счастливую, от того, что Маша и Дмитрий вновь приехали вместе, направились на радиостанцию.

Джип Воронцова остановился около высокого здания, где находился офис «Весны». Дмитрий Михайлович вышел, подал Марии руку и на мгновение, как бы нечаянно, прижал её к себе, отчего у нее все внутри задрожало.

— Мы не опаздываем? — спросила она, стараясь «нивелировать» ситуацию.

— Нет, всё хорошо. Идём. — он взял её за руку и они направились к зданию.

Лариса Станиславовна Кагарлицкая была миловидной, миниатюрной женщиной средних лет. Её золотые волосы, собранные в причёску поражали красотой и пышностью, а фигура-хрупкостью. При этом, стоило ей только заговорить, как подчинённые, так некстати вошедшие в кабинет во время её беседы с Машей, бледнели и «вылетали» оттуда со скоростью света.

— Никаких правил этикета… — сетовала она, снова став милой и приветливой. Северцева сразу поняла, что для её начальницы, такт и воспитание являются одними из самых главных критериев. — Маша, Дмитрий Михайлович мне в общих чертах обрисовал ситуацию. — при этих словах, девушка пожалела о том, что Воронцов оставил их беседовать одних и удалился в коридор. Она волновалась и его поддержка сейчас не помешала бы. — Но, всё-таки, хоть я и не хочу расспрашивать вас детально, ворошить прошлое, ответьте мне, это ваша вина, что вас отчислили из ВУЗа?