Неистовый рыцарь - Дрейк Шеннон - Страница 45
- Предыдущая
- 45/86
- Следующая
Фаллон пристально посмотрела на него и, вздохнув, сказала:
— По правде говоря, я сочувствовала твоей молодой жене — конечно, до тех пор, пока эти безрассудные варвары не умыкнули мою дочь. Но теперь, когда я знаю, что Элайзия в безопасности, цела и невредима, я успокоилась и подумала, что тебе, возможно, не следует слишком строго судить Аллору.
«О, мама, и ты тоже…» — с горечью подумал Брет. Он расправил плечи. Терпение. Ему придется научиться терпению, которое никогда не входило в число его добродетелей. Отныне оно ему очень потребуется, потому что к концу недели предстояло быть на границе с Анжу, чтобы участвовать в осаде крепости, захваченной одним из противников Вильгельма.
Что ж, возможно, звон клинков и лязг мечей помогут ему избавиться от не находившей выхода ярости.
Но напрасно он надеялся. Каждое сражение лишь подпитывало бушевавший в нем гнев, а во сне ему являлась она. Он видел ее, униженную, поверженную…
И видел ее глаза — какими они были тогда, когда он с Аллорой предавался любви. Он ощущал нежность ее плоти. Видел, как Аллора тянется к нему и ее глаза, полуприкрытые густыми ресницами…
Он метался в постели и не находил себе места. А просыпался с еще большим желанием добраться до Дальнего острова. Этот миг настанет, клялся он. Уж будьте уверены, этот час пробьет.
Был канун Рождества. Несколько дней подряд на Дальнем острове дули яростные ветры, завывания которых слышались даже сквозь каменные стены замка. Наконец ветер стих и пошел снег. Аллора смотрела сквозь узкую амбразуру главной сторожевой башни, как легкие снежинки, кружась, падают на землю во дворе замка. Отец всегда любил снегопад. Снежный покров недолго сохранялся на этой земле — Дальний остров был окружен морем, и, хотя холодная, ветреная погода стояла здесь значительную часть года, снег на острове обычно быстро таял.
Рождество. Впервые Аллора встречала этот праздник без отца. Она не плакала, хотя ей очень хотелось выплакаться, потому что слезы облегчили бы боль утраты.
Тяжесть на сердце объяснялась, наверное, не только смертью отца. Слишком много сделано ошибок. Если бы отец знал всю правду, он так бы и сказал. Они были абсолютно не правы во всем, что сделали.
Но теперь это уже не имеет значения. Отца нет, и она одна несет ответственность за все, что они вместе сделали. Она теперь отвечает здесь за каждого человека, как бы ни пытался ее дядюшка взять на себя ответственность и всю полноту власти.
— Миледи! — тихо окликнула ее молоденькая миловидная служанка Мери, и Аллора, оглянувшись, увидела, что пришел Роберт, а вместе с ним Дэвид и Дункан. Она их ждала и была готова к этой встрече.
С момента их возвращения прошло несколько недель, но Роберт ни разу не побеспокоил ее за это время и не начинал разговора о расторжении брака.
Дэвид, на котором дядюшка давно остановил свой выбор как на претенденте на ее руку, вел себя с присущим ему тактом, и хотя ей было грустно признаться, что чувство влюбленности по отношению к нему у нее исчезло, она теперь ценила его еще больше, чем прежде, как хорошего и верного друга, и надеялась, что он таковым и был, несмотря на то что частенько попадал под влияние своего грубого и нагловатого единокровного брата Дункана.
— На столе вино и эль, угощайтесь, — предложила Аллора, садясь во главе стола.
Роберт сам потребовал этой встречи и теперь сел по правую сторону от нее, взяв ее руку в свою. Аллора в гневе чуть не вырвала у него свою руку — она не могла простить ему всего, что он сделал.
— Дальнейшее промедление опасно, Аллора! Ты обязана написать убедительную просьбу о расторжении брака и умолять папу признать брак недействительным.
Дункан, сидевший наискосок от Аллоры, сразу же вмешался в разговор:
— Клянусь всеми святыми, Аллора, мы не можем больше ждать! Говорят, твой норманн пришел в ярость и поклялся, что не оставит камня на камне от нашей крепости, а тебя закует в цепи и заточит в тюрьму пожизненно. Роберта он, конечно, намерен убить, а всех остальных лишит земель и титулов, как это проделали со всем саксонским дворянством. Он хочет, чтобы мы стали свинопасами! Пока ты медлишь с расторжением брака, мы все находимся в опасности!
Аллора молча выслушала их обоих, потом взглянула на Дэвида.
— А ты что думаешь об этом? — спросила она.
— Ты должна поступать так, как тебе подсказывает сердце, Аллора, — просто сказал он, — и она улыбнулась: хорошо, что у нее есть настоящий друг.
Но Роберт стукнул по столу кулаком:
— Ты нас, видно, не слышала? Если он придет сюда, племянница, тебе придется воевать с ним! Ты это понимаешь? Пострадают все мужчины, женщины, дети, арендаторы, рабы и вольноотпущенники. Ты всех нас обречешь на гибель.
Аллора поднялась из-за стола и, подойдя к огню, стала греть руки. И как всегда при взгляде на огонь, ей вспомнилось лицо мужа. Неужели ей никогда от этого не избавиться? Ну что ж, они правы в одном: он, несомненно никогда не простит ее. Ведь он считает, что она пыталась отравить его, дав смертельную дозу яда. А кроме того, она участвовала в похищении его сестры, что, с его точки зрения, было не менее тяжким проступком. И еще: она с самого начала обманывала его.
— Если он придет, мы будем сражаться с армией норманнов. Но вы, возможно, ошибаетесь. Прошло достаточно времени, а он пока еще не пришел.
— Вильгельм стянул свои вооруженные силы в Нормандию, леди, это ни для кого не секрет. Когда он испугался, что на Англию нападут датчане, то отозвал армию из Нормандии. А теперь, боясь потерять хоть пядь своей пропитанной кровью земли, он даже англичан отправляет в Нормандию, — презрительно сказал Дункан.
— Если бы он пришел сразу, — раздраженно заявил Роберт, — то к этому времени мы бы с ним уже покончили.
— Не следовало нам отпускать эту проклятую девчонку, его сестру! Тогда бы он сразу помчался сюда, ослепленный гневом, и мы бы его без труда прикончили.
Аллора была уверена, что дядюшка ошибается. Они, конечно, могли бы прикончить Брета. Но чтобы это было «без труда»? Такого быть не могло.
— Если он придет, мы будем с ним сражаться, — сказала Аллора, остановив на Роберте серьезный, напряженный взгляд. — Но брак не будет расторгнут.
— Аллора…
— Брак не будет расторгнут, дядя, потому что я жду ребенка.
— Что ты сказала? — в смятении воскликнул Роберт, вскакивая со стула.
— Я совершенно уверена, дядя, что у меня будет ребенок. Это и мой ребенок. Внук моего отца. И ради тебя я не сделаю этого ребенка незаконнорожденным. Ни ради тебя, ни ради любого другого человека в этой крепости.
— Проклятие! — в отчаянии воскликнул Роберт. Обогнув стол, он подошел к ней и схватил за плечи. — Аллора, этот ребенок будет его наследником и как цепью прикует его к крепости! Ты обязана добиться расторжения брака. Дэвид примет на себя отцовство. Мы сохраним рождение в тайне…
— Нет! — крикнула Аллора. — Ты заходишь слишком далеко, дядя! Слишком далеко! Я уже сказала тебе, что не сделаю этого ребенка ублюдком ни ради тебя, ни ради кого-то другого! Надеюсь, вы все поняли меня, а теперь, извините, я очень устала. Если у вас нет больше вопросов, милорды, я распоряжусь, чтобы вам подали ужин. В замке моего отца вам всегда рады. Доброй ночи, милорды.
— Как ты могла допустить такое? — сердито воскликнул Роберт.
Она холодно взглянула на него и вопросительно выгнула бровь.
— Дядя Роберт, позволь напомнить тебе, что именно ты заверял меня, что я могу сочетаться законным браком с этим мужчиной, а потом сбежать от него, оставаясь девственницей. Ну так ты ошибся. И если тебе вздумается обвинять— всех налево и направо, то, пожалуй, лучше всего начать с Господа Бога, поскольку, судя по всему, такова была его воля.
— Аллора…
— Доброй ночи, дядя! — тоном, не допускающим возражений, повторила она и неторопливо вышла из комнаты, твердо намеренная не уступать больше Роберту. Как он смеет?! Когда ему нужно было получить свободу, он ничуть не беспокоился о том, что она утратит невинность. А теперь, когда его собственное безрассудство ударило другим концом по его же планам, он готов обвинить в этом весь свет.
- Предыдущая
- 45/86
- Следующая
