Эффект пешки. Книга первая. Долгая дорога домой (СИ) - Софроний Валерий Иванович - Страница 53

— Люб, я никуда бежать не собираюсь, — отвлек Максимилиан свою любовницу от суетной возни на кухне, — бежать прочь от такой женщины как ты — это дурость.

Барышня положила сырую тарелку в мойку и повернулась к Максу, казалось, она держалась из последних сил, вот-вот собираясь разрыдаться.

— Люб, мне Филатова пообещала помочь материально и общественной поддержкой. Ты ведь ее знаешь? — Любаша, только молча кивнула, — поверь мне совершенно ничего не грозит.

Максимилиан вплотную подошел к Любе и воспользовавшись мокрыми руками, залез к ней под халатик.

— И все эти ваши уловки, спасти заключенного Максима Спицына совершенно пусты и бессмыслен.

— Ну тебя ведь могут посадить, — Любаша начала несильно отпихиваться, включаясь в игру.

— Меня не посадят, — утвердительно заявил Макс, — максимально что мне светит — это год условно, а если я сейчас сбегу, мне никаким образом не удастся реабилитироваться, а это значит, что я не смогу восстановить документы, решить свои имущественные вопросы, примириться с Матерью и самое главное вернуться к тебе. Мне нужен один год, и я вернусь к тебе.

Люба молчала, то, что она сейчас услышала ей очень понравилось, особенно та часть, где «герой ее романа» сказал именно те слова, которые она очень хотела от него услышать. Волшебная фраза подействовала благотворно и сопротивление барышни живо сменилось на бурное участие. Этой приятной ночкой как следует поспать нашему герою, не удалось.

За всеми этими любовными утехами поспать Максу и Любаше не получилось, хотя и не очень-то и хотелось. Максим прекрасно понимал, что по пути в первопрестольную времени будет много выспаться он успеет, Любаша же, понимая, что любимого мужчину скоро увезут от нее неизвестно на сколько, брала от жизни все что было можно взять. Утром два утомленных любовника сидели на крохотной кухне хрущевки и пили кофе. Как исправная супруга декабриста, Любаша хлопотала у газовой плиты наготавливая Максу покушать в дальний путь. От процесса готовки барышню отвлек телефонный звонок. Люба поглядела на дисплей:

— О, сестренка звонит. Наверное, про тебя сейчас будет спрашивать.

— Люб, ты вот что, пока им про наш вчерашний вечерний разговор ничего не рассказывай. Просто скажи, что не сбежал и пока у тебя дома. Мне интересна, что Гриня на этот раз предпримет.

Любаша недовольно поглядела на ухажёра, но сделала именно так как он и попросил. Ближе к обеду, когда сам ссыльный «декабрист» наелся и уже было начал собираться на пороге объявились Анюта и ее будущий супруг. Максимилиан в трениках сидел на диване и с интересом наблюдал за новостями, причем новости были местные и самое поразительное, про вчерашнюю спец операцию с освобождением девочки ведущие молчали словно партизаны. Гриня зашел в зал и состроил недовольную физиономию.

Прощанье с Любашкой получилось какое-то скомканное. Ни каких пылких сцен, рыданий и обещаний. Все слава были сказаны ранее, оставалось только одно — сказать друг другу до свидания и разойтись как в море корабли. Максимилиан и Григорий Сидельников спустились вниз, во двор оставив двух женщин дома. Во дворе стоял под парами фольксваген пассат за рулем которого сидел Александр. Максимилиана усадили на заднее сидение, для приличия пристегнули наручники, не сильно, так чтоб создать видимость, и чудо немецкого автопрома понесло трех мужчин в небольшой городок Мало-Сахинск. Добрую половину дороги опера травили байки. Веселились, хохмили. В общем вели себя, как всегда. Зато Максимилиан имел угрюмый и весьма задумчивый вид. По всем параметрам выходило довольно странное дело. Вчера от лап садистов спасли двух девочек, причем одного из них пристрелили на глазах нескольких очевидцев, после, вечером был брифинг с репортерами, а сегодня утром в зомбо-ящике тишь да гладь.

Пассат резко начал сбавлять скорость и остановился на заправке перед въездом в небольшой город. Саня лениво потянулся, расправив руки и громко поинтересовался у напарника:

— Гринь, а может кофейку на дорожку?

— А давай, — с ходу согласился Сидельников, — за одно и в туалет схожу, а то с утречка не успел.

Опера вышли из машины, оставив Максимилиана одного. На торпеде скромно лежал нечаянно оставленный лопатник, который Григорий уже пытался безуспешно всучить нашему герою, а рядом с ним скромно ютился ключ от наручников. Казалось бы, намек яснее некуда. Макс проводил взглядом оперов, зевнул и накрывшись пальто завалился поспать. Вернулись граждане опера минут через тридцать, они шустро залезли в машину и захлопнули дверцы.

— Ты смотри, он всё-таки не взял твои деньги, — заметил Александр указывая на лопатник.

А далее опера внимательно уставились на заднее сидение, где наш герой мирно посапывал, накрывшись пальто.

— Да Ё…. мать!

Гриня психанул, он живо выскочил из машины и практически выволок мирно дремавшего человека на мороз. В одной руке терминатор местного разлива за грудки держал Макса, второй рукой он сжимал пальто. Это обстоятельство и спасло нашего героя от неминуемой зуботычины.

— Ты чего, мать твою, вытворяешь? Тебе, мля, русским по белому говорят — беги, вон кашель с твоей долей, вон ключи на торпеде. А ты….

Гриня замолчал, пытаясь придумать самый подходящий эпитет.

— А ты дебил, — подсказал Саня.

— Да! Ты дебил, — согласился Сидельников, — ну чего ты такой тугой?

Григорий разжал кулак и отпустил Максимилиана.

— Сами вы дебилы, — ответил Макс, выхватил из рук опера свое пальто и нагло залез на заднее сидение пассата захлопнув дверь.

Гриня и Саня, ну или как назвал их Макс два дебила так же вернулись в авто, заняв передние сидения.

— Ты чего артачишься? — первым не выдержал Саня, — ты хоть понимаешь, что ты пристрелил человека на глазах у свидетелей? Тебя не отпустят. Дурень, беги. Мы сейчас свалим, еще на пол часика, а ты беги, бери деньги и уходи. Наши если и будут тебя искать, то спустя рукава. Весь город в курсе, что ты сделал. Да я, блин, сам этих скотов тогда прикончить хотел.

— Сами вы дурни, — повторился Макс, — если я сейчас сбегу, дорога к нормальной, человеческой жизни мне будет заказана. И, поверьте, господа полицаи, мне этого хочется меньше всего. За убийство этого скота мне много не дадут. Да и Филатова мне вчера пообещала поднять волну народной вони если что пойдет не так. Так что в ваших потугах нету никакого смысла. А долю мою отдай Любашке, пускай ремонт на кухне нормальный сделает.

— Твою мать! — осознав услышанное произнес Гриня, — мы значит тут перед ним на задних лапках пляшем, мол, не соизволите ли сбежать Максимилиан батькович, а у него уже все схвачено.

Оба опера с интересом обернулись на Макса, тот в свою очередь довольно ухмылялся. По его довольной физиономии было понятно все без слов.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ.

(ОТ АВТОРА: Дорогой читатель главы не вычитаны должным образом и в данный момент истоия имеет статус черновика).