Эффект пешки. Книга первая. Долгая дорога домой (СИ) - Софроний Валерий Иванович - Страница 18

— Встать! — сурово скомандовал Макс зло глядя на бомжей, — в этой камере больше не курят! Откроете рот, поубиваю вас к чертовой бабушке!

Бомжи переглянулись и нехотя поднялись с широкой лавки. У дурно пахнущей парочки даже мысли не появилось поставить заносчивого соседа на место. Уверенный голос и дорогая одежда создали правильное впечатление.

— Да ладно, мужик. Нам проблемы не нужны, — сиплым голосом прогнусавил тощий и бомжи пересели на сломанную лавочку.

Максимилиан же в свою очередь снял пальто, сложил его вчетверо. Положил пальтишко с одной стороны лавки и завалился на спину закинув руки под голову и прикрыл глаза.

Как следует выспаться Максимилиану не дали, уже минут через сорок его предварительно растолкали, а после провели в небольшую комнатку для допроса. У Макса услужливо забрали пальто и на запястья надели тугие браслеты стальных наручников. Ну, так, на всякий случай. Далее сонный полицейский покинул комнатку допросов оставив нашего героя подумать над собственными косяками. Еще минут через десять, входная дверь открылась и в комнатку вошла симпатичная девушка лет эдак, двадцати семи. Юбка пенал, полицейский строгий китель, накинутый на плечи, и белая блузка ей очень шли, небольшие строгие очочки и пепельно-белые волосы, заплетенные в косу, создавали впечатление не самой умной барышни, занявшей свой пост какими-то обходными путями. Вот только Макс сразу осознал, что это все напускное, взгляд у барышни был очень цепким, она играючи подмечала бешеное число моментов и жестов. Эта полицейская начальница имела очень много общего с Семенычем — сокамерником и учителем. Те же повадки, только менее выраженные, те же реперные точки в поведении. То, что допрашиваемый не прост барышня поняла с ходу. Семеныч ни раз говорил, что подобные спецы способны видеть друг друга на расстоянии и что когда Макс встретит подобных людей, то он их узнает сразу. Вот и сбылись пророческие слова пожилого арестанта. Максимилиан встретился с одним, а верней с одной подобной фигурой.

Девушка прошлась по комнатке и уселась напротив допрашиваемого. За ней проследовали Гриша и еще какой-то мужчина примерно Гришиного возраста. Гриня приземлился где-то сбоку, а второй мужчина встал за спиной у девушки.

— Здравствуйте, меня зовут Хмелева Анастасия Сергеевна, — представилась девушка, я сегодня буду вашим дознавателем.

Девушка явно врала вот только с какой целью Макс понять не мог.

— «Странное поведение, — размышлял Макс, — во-первых, она не была дознавательницей, по крайней мере, сейчас. Гриня и второй мужик рядом с ней чуть ли не в струнку вытягиваются, а накануне в ресторане этот увалень говорил, про свою начальницу, как же он ее назвал?».

Макс напряг память и припомнил:

— «Скворцова. Кажется, так Гриша называл свою начальницу, а еще он говорил, что весь отдел сегодня получил по полной, что он еще там говорил? Вчера пропала девочка тринадцати лет, вот только, как правило, пропавших начинают искать на третий день, а здесь прям с места в карьер. Значит, эта Скворцова лично заинтересована, да и кителек ей явно тесноват в груди, видимо схватила первый подвернувшийся под руку, чтоб создать ложное впечатление о себе. Возможно, у нее такой стиль поведения», — решил для себя Макс.

— И так, молодой человек, — продолжила «дознавательница», — насколько я понимаю вас, зовут Максим Федорович Спицын. Вы вчера, а вернее уже позавчера, освободились из «шестой», скажите, это так?

— Нет, — без зазрения совести соврал Макс, — меня зовут Адольф Виссарионович Рубинштейн и я являюсь американо-монгольским шпионом, засланным к вам, чтоб развалить советский союз.

Гриня подскочил с места и взяв беззащитного пленника за шиворот хорошенечко тряханул того для профилактики. Максимилиан отреагировал на сей акт агрессии довольно апатично, он безвольно опустил руки, выгнул шею, положив голову на правое плечо таким образом, чтоб видеть «дознавательницу» за спиной здоровяка и деловито, спокойно поинтересовался:

— Госпожа Скворцова, не могли бы вы приструнить своего сотрудника? У нормальных людей такие действия зовутся произволом и преследуются по закону.

— Сядь на место, Гриш, — отдала команду девушка и держиморда нового полицейского режима тут же выполнил пожелание.

Гриня отпустил Макса слегка того толканув и вернулся на стул, который занимал до этого момента.

— К чему весь этот маскарад? — не выдержал Макс, — вы, госпожа Скворцова, прекрасно осведомлены кто я такой. Я так понимаю, вы ищите пропавшую девочку. Сразу поспешу вас разочаровать, я ее не убивал. И даже не видел.

— Откуда ты у нас такой умный нарисовался? — задумчиво протянул мужик из-за спины дознавательницы, - и все-то он знает, и все ведает. А может нам его, того, немного поломать, Наталья Сергеевна?

Наталья Сергеевна молчала, крепко задумавшись над ответом вчерашнего, а вернее позавчерашнего узника.

— Не стоит, Саша, — вынесла свой вердикт Скворцова, — в этом нет смысла, девушка подтянула стул к столу подсев поближе, а после взяв из рук Саши небольшую сумочку, достала из нее сигареты, вытащила из папки длинную женскую ментоловую сигаретку и запалила ее кончик.

— Я так понимаю, вам скрывать нечего? — Наталья Сергеевна выпустила в потолок струйку дыма.

— Давайте напрямую, — предложил Макс, — Наталья Сергеевна, я прекрасно понял кто вы, я вашу «школу» за километр вижу. Мне не нужны неприятности. Я отвечу на все ваши вопросы.

— Вот и славно, а теперь расскажи, где ты был позавчера примерно с двенадцати часов дня и далее.

— С десяти часов утра я находился на железнодорожном вокзале, ко мне несколько раз подходили ППСники, документы проверяли. Можете проверить.

— Уже проверили, — нейтральным тоном ответила женщина, затянув еще порцию дыма, — вот только ППСники подходили к тебе в последний раз в двадцать минут двенадцатого. А девочка пропала после полудня, примерно в двадцать минут первого. Сейчас я советую тебе хорошенечко подумать над своим ответом. Мне нужно знать где ты провел этот час, кто мог тебя видеть? Поверь, сейчас свидетели нужны больше тебе, чем мне.

— В двенадцать часов двадцать две минуты ко мне подошел наряд полиции в четвертый раз. На сколько я помню, одного из полицейских звали Сергеем, молодой человек примерно до тридцати лет, второй, мордатый похоже разменял четвертый десяток, ухоженные руки с перстнями.

— Глыбин и Кнутов, — нарушил мерность рассказа Саша, — можем завтра их вызвать к нам, и все узнаем.

— У тебя номер Глыбина имеется? — Наталья Сергеевна засунула ручку в сумочку и безошибочно достала небольшой мобильный телефон.

— Да, — замялся Саша, — только он, наверное, сейчас спит.

— Набери, — девушка протянула трубку Александру.

Тот ввел номер и отдал трубку Натальи Сергеевне. Девушка взяла телефон и вышла за дверь. Неловкое молчание длилось все то время, что Наталья Сергеевна разговаривала за дверью. Опера были явно замучены дневными гонками и немного залипали. Макс хотя и немного поспал, разговаривать с этими гражданами желанием не горел, а по сему, в комнатушке воцарилась вопиющая тишина, прерываемая едва слышными фразами за дверью. Наконец дверь распахнулась, и начальница вернулась на свое место.

— Рассказывай, что дальше было? — деловито потребовала начальница.

— А дальше я познакомился с женщиной, и всю оставшуюся часть дня и последующую ночь провел в ее компании.

— Что за женщина?

— Люба — буфетчица в привокзальном кафе. Фамилию не знаю. Но Григорий Сидельников с ней хорошо знаком.

— Парадоксальный ты человек, Максим Федорович, — знаешь мою фамилию, фамилию Сидельникова, помнишь точное время, когда к тебе патруль подошел, а фамилию женщины, с которой ты провел ночь не знаешь.

— Мы с ней знакомились немного в ином плане, - уклончиво ответил Макс.

— Гриня, дайка мне номер этой бабенки, - решительно потребовала начальница.

— Да как-то неудобно, ночь всё-таки. А она человек гражданский, — замялся Гриня.