Застрявший в «Возрождении» (СИ) - Текшин Антон - Страница 9

— Она из металла, а он отлично греется, — напомнил я ему. — Так что мое плечо начнёт запекаться очень быстро. Большая хоть трещина?

— Да не особо, — улыбнулся молотобоец. — Всё не так плохо, мне просто нужен был предлог, чтобы вытащить тебя.

— Зачем? — изобразил я недоумение.

— Не прикидывайся. Я тот самый, кто поможет вам выбраться отсюда. Мне передали, что ты сегодня будешь на свалке, Рю-Мин.

Я глянул на его имя, отобразившееся без перевода как «Сторк» и всё окончательно сложилось. Именно так зовут того, с кем Чага неведомым образом сумел наладить контакт. Просто мельтешение дополненной реальности настолько меня задолбало, что я давно перестал обращать на него внимание. Да и о нашей встрече никто не предупреждал.

— Повторяю вопрос, зачем я тебе понадобился?

— Кое-что узнать хочу, — ответил будущий предатель. — Понимаю, у тебя нет причин мне доверять, но это не праздное любопытство. Я всерьёз опасаюсь, что из-за твоей самонадеянности нас всех ждёт последнее покаяние.

— А ты не бойся, — посоветовал я ему. — Делай, что от тебя просят и не задавай лишних вопросов.

— Я и так уже слишком много знаю, так что у тебя не выйдет отмолчаться, умник! — продолжил наседать на меня кузнец. — Две недели мы придумывали, как организовать вынос частей за пределы кузни. Я изучил строение крюка и придумал его сборно-разборную версию, даже начал выковывать первые две штуки, а теперь это всё не нужно?!

— Да.

— Вы там с ума посходили?

— Нет, скорее — прозрели. Теперь нам нужны отмычки и кое-какой мелкий инструмент. На этом всё.

— Спасибо хоть, не оружие… — фыркнул он.

— А ты можешь?

— Даже не надейся, это нереально. Даже нож великоват. А из частей оно получится слишком хрупким и ненадёжным. Мне пришлось немало повозиться, чтобы придумать раскладной крюк. Жаль чертежи было сжигать…

— Прости, через стены мы не полезем. Слишком рискованно и глупо. Хуже только подкоп рыть.

— Тогда не понимаю, как вы собрались их преодолеть. Не по воздуху же? Рассказывай.

— Может, как-нибудь потом?

— Нет! Я и так к себе ненужное внимание привлёк. Пойми, если меня поймают, вам всем несдобровать, так что утаивать от меня что-то бессмысленно. Мы связанны, куда крепче самых прочных цепей. Паладинов не будет интересовать детали вашего плана, они просто переловят всех причастных и запытают нас до смерти.

— Кстати о твоём участии. Чага сказал, что ты сам на него вышел…

— Всё верно, — кивнул Сторк. — Я узнал, что к нам доставили группу пленных наёмников из Синкаана. Такие люди здесь — большая редкость, сюда обычно беглых крестьян, разбойников, и прочий сброд пригоняют. Думаю, нашим военным нужна была какая-то информация о том регионе. Почему вас не убили потом — загадка. Наверное, посчитали, что лишние рабочие нам не помешают. Здесь их вечно не хватает.

— Получается, ты из Святой Нации? — уцепился я за слово «наши».

— Да, родился и вырос, — не стал отрицать парень. — А вот умирать тут не желаю. Хочется мир посмотреть…

— Себя показать, — не удержался я.

— Что?

— Поговорка такая, не бери в голову. Прости, но твоё желание попутешествовать несколько… Наивно.

— Уж какая есть, но это мечта, — явно обиделся кузнец, прикоснувшись к повязке на лице. — Большинство и таких не имеет, живут одним днём. Я люблю чинить старое и придумывать новое, только у нас такое не поощряется. А уж изучение запретных технологий… Мне ещё повезло, но я не собираюсь прозябать здесь до конца своих дней.

— А как на счёт вольного поселения через несколько лет?

— Вольного, ха! Насмешил… Мне туда ходу нет, мастеровых отсюда не пускают. Те же поселения снабжаются всем готовым, а уж потом там свои работники вырастают. В моей родной деревне два поколения сменилось, прежде чем свою кузню отстроили. До этого в ближайший город поломанный инструмент возили. Там меня и учили ремеслу, всё равно родичи сладить со мной в пору отрочества не могли. Так что отсюда я могу уйти только вместе с вами. Или прямиком к Окрану.

— А ты, я смотрю, авантюрист…

— Называй, как хочешь, — буркнул он. — Но раз моя жизнь на весы положена, я имею право знать, что вы там удумали. Точнее, ты.

Оценив упрямство мятежного окранита, я в общих чертах поведал ему план. В чём-то он совершенно прав — если кого-то из нас возьмут за жабры, то уже будет всё равно, как именно мы собирались бежать. Здесь не цивилизованная тюрьма, а средневековая каторга. Никто самого побега ждать не станет, чтобы взять нас с поличным. Выпытают имена всех соучастников и устроят грандиозное фаер-шоу.

Оценил ли парень мою задумку, так и осталось неизвестным. Во время разговора мы подошли к окраине «промзоны», и нам навстречу то и дело попадались снующие по делам люди. Поэтому я в строчном порядке свернул рассказ, чтобы чужие уши не зацепились за какое-нибудь подозрительное слово.

Кузня Сторка стояла чуть на отшибе, в конце горного распадка меж двумя высокими скалами. Обычная глинобитная хибара с плоской крышей и огромной трубой посередине. Рядом пристроился обязательный сарай для инструмента и прочих нужд. Помимо одноглазого мечтателя там трудилось ещё пятеро бородачей, вынужденных сейчас прохлаждаться снаружи. Внутри царила настолько адская температура, что даже заядлые банщики оттуда бы сбежали.

— О, тебе дали очернённого! — обрадовался один из работяг.

— Сильно не радуйся, — остудил его Сторк. — Если он погорит и не справится с заданием, у нас всех будут большие неприятности.

— Мы и так уже в заднице, — пробурчал другой мастеровой. — Лучше бы нам дали затушить печь.

— Сказано же было, что трёхдневного простоя никто не потерпит, — возразил мой провожатый. — Сегодня заготовки должна быть доделаны, иначе нам несдобровать, братья.

— Эх, делай, что хочешь! — сокрушённо махнул рукой бородач.

После чего вся пятёрка потопала к узкому ручью, что тёк неподалёку. Видимо, брать на себя дополнительную ответственность никто не хотел, а с грядущим наказанием они уже смирились. Впрочем, так даже лучше.

— А что вам всем грозит? — поинтересовался я, обойдя кузницу по кругу.

Порядок здесь поддерживали весьма условный, поэтому кадки с каменным углём и дровами соседствовали с кучками пережжённого шлака, который постепенно выносили невольники. Да и постороннего хлама под ногами хватало. Одним словом — творческий беспорядок.

— В лучшем случае будет порка, — ответил мастер, копошась в сарае. — Если решат, что это сделано нарочно или, не приведи Окран, сгорит вся кузня, то могут и оскопить.

— Чудесно, — вздохнул я. — От меня ты что конкретно хочешь?

— Ты должен зайти внутрь и поставить заплатку на трещину. Вот, смотри.

Он протянул мне кусок сероватой ткани, которая гнулась с большой неохотой. В комплекте с ней шла пригоршня самого обычного строительного раствора. На который кирпич садят или керамическую плитку. При одном только взгляде на него я почувствовал себя нелегалом, вкалывающим за копейки на стройке.

— И ты называешь это заплаткой?

— Да! — возбуждённо затараторил кузнец. — Прижми лоскут к самой трещине и прикрепи его клейкой смесью. Вот так. Она быстро пристанет к кладке, я проверял.

— Мне кажется, это дурацкая идея. Твоя тряпка сгорит ещё до того, как я налеплю сверху раствор. Не проще ли прямо им замазать?

— Нет. От высокой температуры он быстро высохнет и рассыплется. А ткань эта непростая, жара не боится. Я сам её сделал из каменной нити.

— Чего-чего?

— Ну… — умелец явно смутился. — В горах камни есть, волокнистые. Если эти волокна в пряжу превратить, да через ткацкий станок прогнать, получается вот это. Огонь ему нипочём, хоть в печь бросай.

— Негорючая ткань, говоришь… — задумчиво протянул я, теребя в клешне гибкую тряпицу. — Ты, похоже, асбест нашёл. Горный лён по-нашему.

— Не слышал про такое. У нас его бесполезным считают, но я как-то раз его из прогоревшего костра вытащил, там все нити на месте оказались. Даже не обуглились.