А отличники сдохли первыми.. (СИ) - "R. Renton" - Страница 16

— Альма-то живая, да хуй к ней подойдёшь. Бесится. Добить только, чтоб не мучилась…

— Блять, хуёво… Санёк-то как?

— В отключке. Наглотался дыма, подпалило тоже нехило. Хуй знает, мож отъёдет, мож нет. Я с ним пару баб оставил…

Их деловую беседу прервал крик откуда-то со стороны:

— Э, Пахан! Тут байк саньковский за домом! Я поссать отошёл, а он тут! Ништяк, да!

— Чё? Ну-ка…

Звук шагов начал обходить здание поста по периметру.

— Хуясе! Внатуре его… Чё он тут делает?

— Бля, его ж безымянские спиздили! Хоть и пиздят, что не они…

— Эт чё, они тут уже что ли?!

Голоса стихли и шаги побежали вокруг дома дальше, остановившись у двери.

— Пацаны, шухер! Тут походу в доме безымянка засела!

Раздался ропот вооружённой толпы и в нашу сторону затопали десятки ног. Всё… Пиздец…

— Э, кто там? Выходи, бля! Колян, Юрок, вытащите этого мудилу!

Внизу загремела дверь. Пожалуй, выбить её просто так не получится. Если только машиной или тараном каким… Всё таки не дачка картонная, а околоток.

— Ой, боюсь! — Шепнула Алина, ещё теснее прижавшись ко мне и заглянув в глаза. — Они нас найдут?

Если я чему и научился за все свои нелепые попытки наладить отношения с женщинами, так это тому, что ни в коем случае нельзя показывать собственную неуверенность. Если хочешь, чтобы они сохраняли к тебе хоть каплю уважения — сохраняй каменное спокойствие в любой ситуации. Даже если тебя уже режут на части.

Я собрал волю в кулак, глубоко вздохнул и тихо сказал, доверительно понизив голос:

— Спокойно, Леди Алина… — Улыбнуться ей в такой ситуации дорогого стоило. — Ваш верный рыцарь выдержит осаду с честью и доблестью.

Не ну а чё?! Ты хотел достойного противника? Хотел крови? Ты их получил. Не ссы теперь, убийца!

Пригнувшись, я метнулся к ближайшему письменному столу, покрытому пылью. И, уцепившись поудобней, потащил его к лестнице, спускающейся к входной двери.

Столкнув его вниз, повторил это со всей остальной мебелью, которую тут ещё не сожгли. Под гневные окрики с улицы столы, шкафы и стулья заполнили почти всё пространство между дверью и вторым этажом.

Но это временное решение… Если они выломают дверь, то рано или поздно растащат и мебель. Значит надо сделать так, что бы её так просто было не вытащить…

В окна полетели камни и куски асфальта. Небольшие. Больших булыжников в степи не найдёшь. А говёный асфальт разваливался на лету мелкими крошками. Но Алину град снарядов напугал ещё сильнее. Она вжалась в угол и закрыла лицо руками, тихонько заскулив.

Эта картина начинала пробуждать во мне хорошо знакомую ярость… Но пока не время, не время…

Разорвав пакет с пустыми консервными банками, я надел пакет на руку и вычерпал из жестянок весь оставшийся жир. И начал обмазывать им мебель в проходе — до которой дотягивался.

Исчерпав запасы сала, я осторожно избавился от пакета с банками и понюхал руки. Вроде жиром не пахнут, норм.

Теперь оставалось только подпалить засаленные ножки, ручки и ящики. В нужный момент.

А он, судя по возросшей активности гопников, скоро настанет. Прекратив бесполезное швыряние и, убедившись, что силой своих подростковых плечей дверь не выбить, они завели мотоцикл. И, судя по звукам, к плотно приваренной дверной ручке кто-то прилаживал цепь от кистеня. Надо думать — другим концом цепь сейчас пришпандорят к байку и будут тянуть.

Мотоцикл рыкнул, понукаемый новыми хозяевами и взревел на одной высокой ноте — буксуя и натягивая цепь. Уверен — ему сейчас помогал ещё и добрый десяток толкачей.

Дверь не гнулась. Но вот петли, прибитые к стене дюбелями, немного сдвинулись с места. Ещё чуть-чуть и толпа штурмующих догадалась тянуть цепь рывками. Петли теперь расшатывались всё сильнее с каждым рывком. Пора!

Я поджёг все участки, покрытые жиром, до которых дотягивался. Потрескивая, сальная поверхность хорошо занялась, испуская чёрную копоть, пахнущую подгоревшим свиным шашлыком. И, ещё до того как дверь всё таки сорвало с петель, почти вся мебель в проходе испускала алые язычки пламени, распространявшие по округе аппетитный угольно-шашлычный аромат.

Где-то вдалеке раздался характерный протяжный вой. Ему ответил точно такой же, но с другой стороны. И ещё. И ещё. Уже ближе.

— Бля! Да тут пожар! Ща жоры набегут! Давай быстрее тащи нахуй эти хуйни! — Командиры отдавали строгие распоряжения.

Бойцы у входа попытались вытащить горящую мебель наружу, цепляя её своими вилами, тяпками и кистенями. Выходило не очень — они мешали друг другу и, едва столкнувшись плечами, тут же начинали орать друг на друга. Исчерпав словесные аргументы, один оскорблённый толкнул другого и тот, потеряв равновесие, упал в дверной проём, прямо на полыхающий стол. Ватная телогрейка тут же занялась, обильно испуская чёрный дым, обжигая несчастному шею и лицо.

Толкнувший его гопник поднял взгляд и увидел меня, стоящего позади языков коптящего пламени на верху лестницы. В плаще с накинутым капюшоном и с косой в руках. Я постарался улыбнуться ему как можно более зловеще.

— Еба… Чёрный жора! Пацаны, тут чёрный жора! Он прям в огне стоит! — Пацан испуганно отшатнулся от проёма, показывая на меня пальцем.

В дверь начали заглядывать другие любопытные лица, но к этому времени я уже нырнул за угол.

— Да нет тут никого… Ты чё, ёбнулся шоль? Ой бля…

Подожжённый гопник в это время выбрался из горящих обломков и вылетел за дверь прямо на толпу любопытствующих. Его отчаянный рывок из огненного плена был настолько силен, что повалил и подмял под себя нескольких товарищей. Отчаянно вереща и пытаясь сбить пламя, он поджёг ещё пару разодранных ватников.

Грозные окрики у двери сменились испуганным визгом — по земле катались уже трое опалённых бойцов. Я не сомневался, что им удастся себя потушить — земля-то сырая ещё со вчера. Но подкопчённые шеи, руки и лица теперь наверняка источали манящий аромат шашлычка из человечины. Я знал, что жоры им тоже не брезговали. Сорт мяса им был не важен. Главное, чтобы пахло аппетитно, с дымком.

А вот и они — легки на помине. Жор не было видно, но хорошо слышно. Утробное уханье приближалось со всех сторон.

— Бля, валите их, валите!

Нет, такое зрелище нельзя упускать. Подкравшись к окнам, я выглянул на то, что творилось внизу.

Заняв круговую оборону вокруг валявшихся у входа опалённых товарищей, смешавшиеся ряды степновских и советских довольно бодро отоваривали набегающих жор своим дрекольем.

Стоило заражённому приблизиться к людям, как он тут же получал вилами в грудь, кистенём по башке и заточенной мотыгой в шею. Продолжавшего идти к вожделенной цели — даже с такими повреждениями — в итоге, валили на землю. И сверху тут же обрушивались два-три топора, кроя несчастному башку, отрубая руки и ноги.

Да, эти парни явно покрепче, чем та школота в дачном посёлке, которых жоры смели одним натиском.

Но сейчас обезумевших инфицированных прибегало всё больше и больше. Изо всех посадок, оврагов и канав по округе, со всех дорог и недалёких посёлков. Гарь свиного сала разносило ветром на сотни метров.

И уже через десять минут крепыши были вынуждены уступить — перед их кольцом выросла уже целая гора из кровавых обрубков, некоторые из которых продолжали шевелиться. И на который лезли всё новые и новые пустоголовые, гортанно крича. На некоторых просто не хватало свободных рук и жоры протискивались мимо защитников. Не обращая внимания на перемазанных кровью бойцов, одни тянули измождённые руки к обожжённым, а другие лезли в дверной проём. Отпихивая друг друга, жоры начинали грызть обмазанную горящим жиром мебель, пытаясь откусить и проглотить то, что так вкусно пахло копчёной свининой. У некоторых даже получалось — ломая зубы и разрывая себе обожёные щёки, они с наслаждением хрустели горящими щепками и кусками деревостружечной плиты.

Но главное — их тела плотно забили единственный проход между армией малолетних бандитов и мной. Рычащее, стонущее и хрустящее деревом месиво было уже так просто не растащить.