Два в одном. Барон поневоле - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой" - Страница 11

– Чуток? Да ты весь в дерьме! И воняешь, как выгребная яма. Пшел прочь!.. Нет, стой! У тебя сидит человек, убивший сына кангана?

– Не знаю, ваша милость…

– Как не знаешь? Ты что шутки решил шутить?

– Не гневайтесь, господин старший вахмистр. Сидит у меня один человек. Его посадили по делу короля и запретили о нем говорить кому бы то ни было. Может, это он? Про остальных знаю, что они непричастны к этому.

– По делу короля? – успокаиваясь, повторил жандарм. – Хм… Может быть. Молодой парень с жетоном королевской прокуратуры, он посадил?

– Он самый, ваша милость.

– Хорошо. Переведи его сюда к нам, и о нем молчок. Все данные о нем удали.

– Не могу, ваша милость, дело короля. Не извольте гневаться. Он под надежной охраной.

– Здесь он будет еще под более надежной. Не зли меня, Рользе.

– Хоть казните, ваша милость, не могу.

Жандарм надулся и задумался. Этот хлыщ и Рользе запугал. Умеют же работать в столице.

– Хорошо, морда твоя вонючая, – не стал спорить жандарм. – Я тебя проверял. Значит, пусть он находится у тебя, но охранять его будут мои люди, понял?

– Все понял, ваша милость.

– Ну а если все понял, иди и приведи себя в порядок. Навонял тут, понимаешь… И это, перестань жрать всякую дрянь, а то твоя блевотина дерьмом воняет.

– Все сделаю, ваша милость, не сомневайтесь. – Начальник тюрьмы попятился прочь из кабинета. Прикрыв, дверь с облегчением вздохнул. Затем зло посмотрел на секретаря.

– Шульц, когда это у вас вошло в моду из окон обделанные штаны выкидывать? – тихо спросил он. – Дай команду жандармам, пусть уберут.

– Все сделаю, господин начальник тюрьмы.

После ухода начальника тюрьмы старящий вахмистр долго сидел задумавшись. То, что он проглядел заговор, это очень плохо. В Пятое отделение всегда на такие должности в провинциях набирали служак из простых людей. Лишь в столице сидели аристократы. Жандарм понимал, что в этом был заложен большой смысл. Аристократы – это каста, и они поддерживают друг друга, а простой человек не будет прикрывать делишки своего знакомого конта. И вот оказывается, что на вверенной ему территории провинции спецы из столицы раскрыли заговор аристократов. Им помогал командир полка легкой кавалерии, что говорило о большой секретности операции и, что самое страшное, что Пятому отделению не доверили эту информацию. Значит, его посчитали неблагонадежным.

«Ох, как плохо-то!» – горестно подумал жандарм. Он-то хватал мошенников, бродяг для плана и не мыслил трогать аристократов. То, что они болтали за столами, он знал от осведомителей из слуг. Но это было привычно. Нельзя было сказать, что Пятое отделение наводнили бездари, нет. Там служили преданные королю и своим интересам профессионалы. Жандарм подошел к сейфу и вытащил папки с донесениями. Здесь был компромат практически на всех дворян провинции, и большинство из них ругали короля.

«Видимо, кто-то из них донес в столицу о этих разговорах. Там связали эту болтовню с убийствами претендентов, и понеслось. Ищут крайних. Растрясут с пяток контов, отнимут имущество, и все успокоится. Высокое начальство получит повышение и часть денег из конфискованного имущества. Так уже было… Только я останусь в стороне от дележки пирога. Ах, полковник Румбер! Ах, плут! Как он быстро все просчитал… Ничего, я успею получить свою долю. Кто там больше всех болтал? Я знаю кто. – Жандарм в предвкушении потер руки. – Святоша риньер Остман. Вот с тебя мы и начнем помогать следствию. А если спросят, почему молчал, не принимал меры, скажу – разрабатывал свидетелей в поисках выхода на главных зачинщиков…»

В кабинет осторожно постучали, и в приоткрытую дверь просунулась голова секретаря.

– Тебе чего? – недовольно спросил жандарм.

– Ваша милость, к вам риньер Остман.

Старший вахмистр Пятого отделения Оргин Капуста любил, чтобы его величали как благородного человека. Поэтому обращение «ваша милость» приветствовал.

– Остман, говоришь? На ловца и зверь бежит. Пригласи и вызови парочку костоломов.

– Слушаюсь. – Секретарь скрылся, и в кабинет вошел с вальяжным видом риньер Остман.

Он остановился на пороге, принюхался. Поморщился и произнес:

– Что-то у тебя, Капуста, тут дерьмом воняет.

– Да был тут до вас, риньер Остман, начальник тюрьмы, он и навонял, – отозвался, расплывшись в широкой сальной улыбке, Оргин Капуста.

– Да? Интересно. А я как раз по его душу. У него сидит один человек. Он подозревается в убийстве сына нашего кангана, господина де Ро. Но на самом деле убийства не было. Непредсказуемый несчастный случай. И он, к сожалению, привел к смерти бедного мальчика. Такое случается. Это человек был свидетелем того, как все произошло, он помогал лесничему. Его светлость хочет видеть этого человека.

– Да, действительно, жаль мальчика, – согласился Капуста. – Какое несчастье. Мы все выражали свое искреннее сочувствие его светлости…

– Все-таки, Капуста, у тебя здесь невыносимо воняет. Что ты сделал с бедным Рользе? Он что, обгадился?

В дверь без стука вошли два здоровенных жандарма.

– А ты что думал? Что здесь бордель и можно снять шлюху? – довольно улыбаясь, спросил хозяин кабинета. – Ты у меня тоже сейчас обгадишься! – И, с ненавистью глядя на ошеломленного риньера, приказал: – Поучите этого господина, как следует вести себя в Пятом отделении, только не калечьте. Зубы можете не беречь. Тюремная баланда жидкая, и ее можно сосать. Хе-хе.

Не успел риньер Остман опомниться, как его сдернули со стула и кулак одного из жандармов полетел ему в лицо. Его били тщательно и сильно. Капуста наблюдал и довольно поглаживал живот сложенными на нем руками.

– Пока хватит, – распорядился он, заметив, что Остман может потерять сознание. – Посадите господина заговорщика на стул. Я хочу с ним поговорить.

– Капушта… Ты что творишь?.. Тебе жить надоело? Кхе-кхе… – откашлялся Остман и сплюнул кровавую юшку на пол. – С тебя шкуру шпуштят…

– Ты прав, Остман, надо предъявить тебе обвинение. Вот слушай. У меня есть сведения о твоей измене его величеству. В этой папке собраны материалы касаемо организованного тобой заговора против короля. Подстрекательные, крамольные речи…

– Бред. Я никогда не участвовал в заговорах. Это вранье, наговор завистников…

– Это ты сейчас так говоришь. А завтра ты расскажешь, кто, где и когда стал участником заговора. Но ты можешь облегчить свою участь. Вот бумага. Садись поудобнее и отпиши мне свои богатства. Все не надо. Пару поместий и счет в банке. Мне хватит.

Остман поднял руку и показал жандарму дулю.

– Вот видел, шука? – с трудом произнес он. – Я тебя живьем зарою в этом дворе…

– Господин еще не понял, куда он попал, – осуждающе покачал головой жандарм. – Отведите его в пыточную. Завтра утром я приду поздороваться с новым человеком…

Артем плавал в темноте. Ему было страшно и одиноко, хотелось выть, как брошенному хозяином псу. Темнота давила, лишала мужества, и он очень хотел видеть свет. Продираясь сквозь тьму, как через плотный кисель, он увидел слабый огонек, поплыл к нему и наконец увидел свет. Странный, тусклый. Это сопровождалось сильной головной болью. Он открыл глаза и непроизвольно ухватился за лоб рукой.

– Ты меня слышишь? – раздалось справа от него.

Артем посмотрел вправо и увидел санитара. Хмурый, тот сидел на траве и, глядя в бесконечную даль, грыз травинку.

С трудом преодолевая спазмы боли, Артем огляделся. Вокруг росла трава. Он находился на небольшая полянке, а дальше, куда ни кинь взгляд, простиралось голубое небо и больше ничего.

– Где мы? – спросил он.

– Да не важно. – Санитар выплюнул травинку. – Послушай меня, Артем. С тобой приключилась беда. Если ты не выберешься из этого подвала, тебя сожгут инквизиторы. Не сразу. Им нужен не ты, а Иль. Они отвезут тебя в столицу, чтобы выманить Иля. Но когда он не придет на твои молитвы, а он не придет, тебя, как бесполезный мусор, сожгут. Так что думай, как сбежать. Уходи к дикарям. Они тебя позвали, потому что ты им нужен. Уходи, как только сможешь. На Иля не надейся, он спрятался от Дракона. Понял?