Гимназистка. Клановые игры (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна - Страница 46

— Я поем потом, у Владимира Викентьевича, — упрямо отказалась я, не отрывая глаз от еды.

— По дороге к нему ты можешь упасть в голодный обморок. Лиза, я тебе не враг.

— С такими родственниками и врагов не нужно, — буркнула я. — Родная бабушка сделает всё, чтобы их оставить без работы.

— Ах, Лиза, Лиза, — вздохнула Рысьина. — Брось ты эти глупости. Конечно, иной раз моё положение требует вести себя определённым образом, что даже мне не всегда нравится, но это не значит, что я желаю тебе зла.

Разговор затягивался, и я решила всё же объесть княгиню, если никакого другого урона сегодня не удастся ей нанести. А впрочем…

— Докажите, что не желаете мне зла, — предложила я. — У вас наверняка есть учебники по магии…

Продолжать я не стала, княгиня и без того меня поняла, выдвинула ящик стола и вытащила две тонких брошюрки. Судя по всему, приготовленных именно для меня. Не думаю, что она с ностальгией перечитывает «Магия. Основные типы плетений» и «Комбинирование плетений. Как избежать опасности». Рысьина подвинула их по столу ко мне и невозмутимо сказала:

— Итак, на чём мы остановились? Ах да, твоя мать была дурой, упокойся её душа с миром.

— Потому что вышла замуж за вашего сына?

Боюсь, спросила я немного неразборчиво — с набитым ртом говорить вообще неприлично, но удержаться я не смогла. Но мы сейчас не светскую беседу вели, поэтому княгиня меня прекрасно поняла.

— Да нет, дорогая, как раз это единственный её разумный поступок. Для неё, разумеется. Всё остальное… — Рысьина вздохнула. — Вряд ли ты знаешь, что её длинный язык послужил причиной смерти твоих деда и отца. Твоему отцу было поручено хранение весьма ценного предмета, и твоя мать не смогла удержать это в тайне.

— То есть его убили и завладели чем-то важным для клана?

— Не завладели. Предмет остался в семье теперь уже Седых. Твоя мать наотрез отказалась возвращать его мне, — Рысьина нехорошо прищурилась. — Сказала, что это твоё по праву и только тебе решать, что с ним делать. От защиты клана отказалась, заявив, что виноваты в смерти Дмитрия мы.

— И что за предмет?

— Ни к чему тебе знать. Во всяком случае, пока. Многие знания — многие печали, — отрезала княгиня.

— Отсутствие знаний приводит к ещё большим печалям. Иногда — смертельным.

Рысьина потёрла подбородок и недовольно фыркнула. Я же подумала и взяла ещё один пирожок. Четвёртый или пятый, не помню. Важно, что я наконец могла сполна оценить его вкус и жевала не торопясь, наслаждаясь каждым кусочком.

— В этом случае чем меньше знаешь, тем меньше вероятности, что из тебя попытаются что-то выбить.

— Мою мать убили, чтобы заполучить этот предмет?

Рысьина молча прикрыла глаза.

— Нас обеих пытались убить, будучи уверенными, что этот предмет в нашей квартире. Но его там не было.

— Или не нашли.

— И пока не найдут, я буду в опасности.

— Это так. Поэтому я и хочу, чтобы ты отдала его мне.

Заключение было неожиданным.

— Как я могу отдать то, чего у меня нет? — удивилась я. — Возможно, конечно, что мама арендовала ячейку в банке и хранила там. Тогда я как наследница могу прийти и забрать, так?

— Дорогая, твоя мать, конечно, была дурой, но не идиоткой. Никто не станет хранить такой предмет в банке. Это куда опаснее хранения в квартире.

— И тогда мы возвращаемся к тому, что я ничего не помню, следовательно, понятия не имею, где может быть ваш загадочный предмет.

— Ты — нет, а вот твоё тело помнит. — Судя по выражению княгининого лица, она как раз подошла к тому, ради чего и затевался этот разговор. — И оно непременно вспомнит, если правильно спросить.

— А чтобы правильно спросить?..

— Мне нужна от тебя клятва полного подчинения, — подтвердила мои подозрения княгиня.

Княгиня величественно сидела напротив, и даже тень смущения не омрачала её чело.

— Лиза, это в твоих же интересах, — увещевала она. — Только в этом случае я гарантирую твою безопасность.

— Угрожаете?

— Боги, Лиза, что за глупости? Я пытаюсь тебе втолковать, что, имея на руках опасную вещицу, которой ты всё равно не сможешь распорядиться, ты постоянно балансируешь на краю гибели. А отдав её, ты перестаёшь подвергаться опасности.

И всё же это выглядело скорее угрозой, чем гарантией защиты, пусть княгиня и выглядела сейчас мягкой домашней кошечкой, а не дикой кровожадной рысью.

— Кто убил мою маму?

Княгиня нахмурилась, сухарик, который она неосторожно взяла с блюдца, треснул в её руке с громким неприятным звуком.

— Лиза, идёт следствие, результатами со мной не делятся.

— А зачем им делиться с одним из подозреваемых?

— Что за глупости ты говоришь? — высокомерно-презрительно выдавила княгиня. — Я помню, что у тебя пострадала главным образом голова, но всё же в твоём возрасте полезно хоть иногда думать прежде, чем говорить. Ты Рысьина. Это накладывает определённые ограничения.

Но сейчас я не собиралась показывать ни хорошие манеры, ни сдержанность.

— Хотите сказать, что вы не были в нашей квартире после смерти мамы?

— Почему не была? Была. — Княгиня высыпала оставшееся от сухарика крошево на блюдце и посмотрела на меня так, что я сразу вспомнила, как она макала меня мордой в снег, доказывая своё главенство. По всей видимости, чтобы повторить это прямо сейчас, ей не хватало только сугроба у моего носа. — Когда стало понятно, что убийцы ничего не добились, я понадеялась, что вытащу нужное зовом крови, как ближайшая твоя родственница. Но ничего не получилось. Судя по всему, тайник зачарован только на тебя.

— Может быть, его вообще нет в квартире.

— Он там есть.

Княгиня отвечала уверенно, но на чём была основана эта уверенность, я даже представить не могла. Если она говорит правду и не имеет отношения к нападению на Седых, то квартиру обыскивали минимум трижды. И что, никому ничего не удалось найти? И что-то хотели обнаружить во взятых их квартиры хозяйственных заметках мамы?

— Записи из квартиры забрали вы?

— Какие записи? — Она чудь подалась ко мне с таким хищным выражением на лице, что я невольно подумала о частичной трансформации. — Твоя мать записала, где искать то, что я ищу? Тогда она ещё глупее, чем я думала.

— О мёртвых говорят либо хорошо, либо ничего, — напомнила я.

— Если уж взялась цитировать классиков, приводи цитату полностью. Полностью выражение звучит: «О мёртвых говорят либо хорошо, либо ничего, кроме правды», — поправила княгиня. — Я и не говорю ничего, кроме правды. Твоя мать была не особенно умна, дорогая, и ты по некоторым вопросам в точности пошла в родительницу. Иначе не упиралась бы сейчас, а получила полную клановую поддержку.

На этом месте, по мысли Рысьиной, я непременно должна была оскорбиться и согласиться дать весьма сомнительно выглядящую клятву, но идти на поводу княгини я не собиралась.

— Мы отвлеклись от цели нашего разговора, — невозмутимо заметила я. — Вы как раз хотели пояснить, зачем взяли из нашей квартиры все записи, в том числе тетрадь, где вела учёт тратам моя мама, и мой личный дневник. Его я хотела бы получить назад, прежде чем мы продолжим разговор.

— Лиза, что за глупости? Я ничего не забирала из вашей квартиры. Могу в этом поклясться.

Выглядела она настолько же честно, как кошка, стащившая котлету у повара и усевшаяся на неё в надежде скрыть кражу и насладиться её плодами потом, когда всё забудется, поэтому я сразу засомневалась в честности ее ответов. Точнее — в полноте формулировок. Что-то она точно пыталась сейчас от меня скрыть.

— А те, кто были с вами, тоже ничего не забирали? — подозрительно уточнила я.

— Со мной никого не было. — Она нехорошо прищурилась. — Зов крови — не такое заклинание, которое произносят при посторонних. К тому же никому не следовало видеть то, что я хочу получить.

— Если вы пытались использовать заклинание, чтобы вытащить то, что вас интересует, почему этого не могу сделать я?