Гимназистка. Клановые игры (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна - Страница 23

— Что же они искали? — Стало зябко. Я обняла себя обеими руками и закрыла глаза. — Получается, им действительно нужна была какая-то бумага?

— А из-за того, что времени не было, гребли всё, что находили, — предположила Оленька. — Лиза, тебе опасно одной ходить. Вдруг они опять не найдут того, что хотят, и решат тебя украсть и допросить?

— Зачем меня воровать? Я же ничего не помню.

— А они это знают? Нужно потребовать от полиции охрану, правда, Коля?

— Лизу охраняют, — неохотно ответил Николай. — Незаметно. Стараясь не попадаться на глаза.

— Так, может, не охраняют, а следят? — всполошилась Оленька.

— Нет, именно охраняют.

— Почему ты так уверен? Всё это ужасно подозрительно. Лизу непременно нужно защитить.

По виду подруги стало понятно, что единственная защита, которая её устроит, — это круглосуточная защита в лице Николая. Но он меня долго охранять не сможет, поскольку отпуск у него не вечный, а опасность пока никуда не делась и нет никакой надежды, что денется.

— И всё же, Николай, почему вы уверены, что охраняют? Может, это действительно преступники? — жалобно спросила я. — И потом, за мной точно наблюдают? Я никого не замечала.

— Точно наблюдают. И когда я попытался одного задержать, мне сунули под нос полицейский значок и попросили не мешать.

Наверное, попросили в не слишком вежливых выражениях, потому что Николай чуть заметно поморщился. Или он был уверен, что с его стороны помех быть не может?

— Понятно. Полиция надеется, что её начнут красть и тогда задержат сразу всех преступников, — азартно предположила Оленька.

— Скорее — убивать, — пессимистично поправила я. — Прошлый раз именно это пытались сделать.

Убивать, с точки зрения Оленьки, было неромантично, поэтому она заспорила, доказывая, что преступники не получили нужного и теперь будут меня отлавливать, чтобы выяснить, где находится то, что им нужно. Я ей не стала говорить, что даже если сначала только отловят, то потом непременно убьют: не в характере этих типов оставлять свидетелей. В любом случае перспектива была скорее пугающей, так что я не стала противиться предложению Николая уйти и покинула злополучную квартиру с некоторым облегчением. Если раньше и были у меня мысли поселиться там одной, чтобы не обременять Владимира Викентьевича, то теперь они были благополучно оставлены, ибо тяги к самоубийству я в себе не наблюдала.

Ехали мы в тишине. Даже Оленька на удивление молчала. Возможно, конечно, что у неё закончились идеи, но больше было похоже, что она обдумывает новую, настолько грандиозную, что пока у неё попросту не хватает слов для выражения. Я же настолько была поглощена размышлениями, что же делать дальше, что опомнилась, только когда мы приехали к Хомяковым.

— Может, мне сейчас лучше вернуться к Звягинцеву?

— Не выдумывай, — сразу отмерла Оленька. — Поужинаешь у нас. Уроки сделаем. А потом Коля тебя отвезёт, правда, Коля?

— Он и так сегодня весь день занимается моими делами, — запротестовала я.

— Ему в радость. — Оленька бесцеремонно ухватила меня за руку и потащила в дом с такой скоростью, что я так и не узнала, как сам Николай относится к подобной перспективе. — Сама подумай, что лучше: кататься на машине или вести долгие нудные разговоры с родителями о необходимости хорошо учиться?

Поскольку Николай уже нигде не учился, сейчас подруга беспокоилась точно о себе. И то сказать: единица по математике никуда не делась и требовала хоть какого-то отвлечения. Подруга наверняка рассчитывала, что при мне её не будут распекать. Но одного она не учла: если родители, как и сама Оленька, посчитали, что дуэль случилась из-за меня, то на семейном ужине от меня ничего не останется. Уверена, Хомяков не только не приструнит Волкову, но и поспособствует моему загрызанию.

Но Оленька о таких материях не переживала и по приходе к себе в комнату сразу предложила сделать домашнее задание вместе. То есть делала, разумеется, я, но в этот раз бездумно подруге переписать не дала, только после того, как убедилась, что она всё поняла. Ничего другого мы не успели, так как пришла солидная хомяковская горничная с напоминанием о том, что время ужина и нас все ждут внизу в столовой.

Поздоровалась я с родителями Оленьки с некоторой опаской. В прошлое моё посещение этого дома они отнеслись ко мне с явным благоволением, но и сегодня на их лицах не было неприязни. Забавная парочка: невысокий, упитанный и жизнерадостный Пётр Аркадьевич и сухощавая выдержанная Анна Васильевна, возвышавшаяся над мужем на полголовы. Было видно, что этих двоих связывает не только брак, но и любовь, и что они очень счастливы. Счастливые люди всегда красивы, но всё же хорошо, что Николай пошёл ростом в мать.

Петенька Волков, круглолицый и голубоглазый, уже сидел за столом, важный, как генерал на свадьбе, что не мешало ему быстро работать ложкой. Действительно, ужин — дело серьёзное, поговорить можно и потом. Остальные не ели, наверное, ждали нас.

— Извините, извините, извините, — затараторила Оленька, потянула меня за руку и почти силком усадила за стол. — Мы отвлеклись, решали задачки по математике, а они такие сложные, что ужас. У нас системы уравнений. Скажите на милость, зачем они мне понадобятся? Где я буду эти системы использовать? Нигде. Лучше бы больше уроков словесности сделали.

— Кому нужна ваша словесность? — скривился теперь уже Петенька. — Стишки, басенки. Фу. Никакой практической пользы. Не то что математика.

Они громко заспорили, в разговор включились родители, убеждая обоих отпрысков в необходимости всех изучаемых предметов. А я вдруг поняла, что мне срочно нужно обучаться магии. Получается, только она — залог моей безопасности.

— Лиза, о чём вы задумались? — весело спросил Хомяков-старший. — О том, какие предметы можно безболезненно изъять из гимназического курса?

— Скорее, какие в неё можно срочно добавить. — И в ответ на вопросительный взгляд пояснила: — Мне необходимы дополнительные занятия по магии.

— Боевые плетения вам всё равно не дадут, — заметил Николай.

— А защитные? — заинтересовалась я.

— В гимназии положены только бытовые, — чуть насмешливо сказал Пётр Аркадьевич. — Простите, Лиза, но вам их достаточно, не с вашим уровнем магии учить что-то серьёзное. Запаса не хватит.

— У меня он резко увеличился и растет, — пояснила я. — Владимир Викентьевич со мной занимается, но мне этого недостаточно.

Хомяков-старший бросил короткий, но очень заинтересованный взгляд. Как ни странно, но, кажется, Оленька никому в семье не проговорилась обо всех моих изменениях после покушения, только о потере памяти.

— Да, он вам много времени уделять не может. Были бы вы в клане, непременно пригласили бы учителя.

Не знаю почему, возможно, после неосторожных нападок Юрия на Николая, но мне в этих словах показался намёк, что, если я попрошусь в их клан, меня непременно примут. В пику ли Рысьевым, или из-за увеличившегося уровня магии — для меня разницы не было. Я не горела желанием связываться с кланами: сначала нужно разобраться, чем мне это грозит и не перевесят ли минусы плюсы.

Оленьку не отпустили провожать меня. Глава семейства проворчал: «Знаем мы ваши проводы, барышни. Пока не наговоритесь — не расстанетесь, а у вас ещё уроки на завтра не сделаны», но вид у него был столь хитрым, что даже мне стало понятно: главная цель — не оставить дочь дома, а отправить меня вдвоём с Николаем. Провести, так сказать, рекламную акцию под лозунгом: «Переходите к нам. У нас есть печеньки». То есть не печеньки, конечно, а блестящие кавалерийские офицеры. Кавалерийские ли? Я задумчиво посмотрела на погон своего спутника. Что-то, несомненно, эти значки означают, поскольку у Рысьина были совсем другие, но что? Конечно, можно спросить самого офицера, но у меня были куда более важные вопросы, чем выяснение его рода войск.

— Николай, а можно у вас узнать что-то о кланах? — неуверенно спросила я. — Или это тоже вопрос из раздела неприличных?