Майор Казанцев и Европейский Халифат(СИ) - Рясной Илья - Страница 8

- Долгие годы переписки и с Бланком Лопесом, первым обнаружившим эту библиотеку. И с его партнером, известным исследователем древностей Эдуардом фон Дэникеным.

Писатель поведал мне то, что я и так знал, но я его не прерывал, давая втянуться в саму тему. Этой истории больше десяти лет. Известный на весь мир Эдуард фон Дэникен, занимавшийся поиском следов инопланетных астронавтов в истории Земли, написавший массу книг и снявший гору фильмов, неплохо поднявшийся на этом, однажды выдал сногсшибательную сенсацию. Якобы спелеолог Бланк Лопес отвел его в толщу гор, расположенных в Эквадоре. Там их ждала Золотая библиотека с письменами инков. Общепринято мнение, что доколумбовая цивилизация инков, занимавшая огромные пространства Южной Америки, пользовалась только узелковым письмом, но это не так. Была у них и нормальная письменность, запрещенная жрецами – мол, на нее прогневались боги, послав голод и бунты провинций. Образцы этой письменности на золотых листах якобы и были в пещере в Эквадоре. А еще там имелись таинственные письмена допотопной цивилизации.

Шум поднялся до небес. Книга фон Дэникена стала бестселлером, документальный фильм взял большие сборы. Сенсация жила и не думала угасать. Потом начались странности. Бланк Лопес, вроде поначалу и подтвердивший наличие Золотой библиотеки, вдруг начал скрываться от общественности. Однажды вообще заявил, что ничего знать не знает, и ему это вообще все неинтересно. Началась склока между партнерами. Дэникен стоял на своем. Но никто из них объяснить не мог, почему в наше время победного шествия всяческой электроники с места событий не было ни одной завалящей фотографии. Отговорки типа – аппаратура там не работает, выглядели обычным оправданием жуликов. Так что история темная. Я бы вообще в нее не поверил, если бы не знал, что Лист Весны и Лист Лета существуют. Иначе меня просто не направили бы на Поиск. «Фрактал» никогда не искал несуществующие Предметы.

- Постепенно интерес к Золотой Библиотеке угас, - Писатель отхлебнул капучино и отодвинул с сожалением пустой стаканчик. - Но два года назад начались странности. Дэникен и Лопес неожиданно помирились и затеяли новый совместный проект. Они вели какие-то подводные исследования. Дэникен рапортовал, что будет большая сенсация. Намекал, что найдут новое хранилище сокрытых знаний. А потом они свернули экспедицию без объяснения причин. Хранили молчание оба. Мне кажется, что-то они нашли такое, о чем даже неудержимый фон Дэникен побоялся поведать миру.

- Если это не очередная дутая сенсация, - подал я голос.

- Не-а… Я проанализировал каждую строчку их писем в мой адрес. Знаете, Дэникен вовсе был не пустомеля, каковым его считают. Врать он, конечно, любил, но никогда не врал без основы. За всеми его легендами хоть что-то, но стояло. И за этой историей стоит нечто реальное. Есть эта библиотека. Где-то в скалах, недоступная никому, - с непоколебимой уверенностью произнес Писатель.

- Кто теперь подтвердит все это, - вздохнул я. - И Дэникен, и Лопес мертвы.

- Оба почти синхронно скончались в прошлом году. Вам, представителю органов, не кажется это странным?

- Скажем так, настораживающим.

- Вот именно. Странным и настораживающим, - победно объявил Писатель, пододвинув к себе второй стаканчик капучино – он предусмотрительно взял их сразу два. – Есть еще один момент. Предметы из этой библиотеки не первое десятилетия расползаются по миру. Началось это задолго до открытия Лопеса.

- Ходили слухи, что отдельные листы из библиотеки могли оказаться в России, - закинул я удочку.

- Один точно оказался!

- С чего вы взяли? – осведомился я, радуясь, что разговор сам тек в нужное русло, даже подталкивать не было необходимости.

- С того, что я держал его в руках, - огорошил Писатель.

- Где?! – не сдержал я эмоций.

- В Институте государственного управления. Это такой заповедник, где за счет российского правительства готовят агентов влияния Запада. Вся профессура глубоко ненавидит страну и с этим чувством учит таких же студентов, - в его голосе зазвучал обличительный металл. - С расформированного Института архивов и делопроизводства в ИГУ было передано немало исторических материалов.

- И там Золотой лист? – удивился я. - Откуда?

- В двадцатые годы в Институт архивов свозили документы старого режима, не представлявшие интереса для новой советской власти, но полезные для подготовки студентов. Всякие дворянские сутяжные дела, докладные столоначальников по сбору урожая. То, что сегодня вдруг на вес золота стало, поскольку давно утрачено. Как-то залетел к студентам-архивистам и этот Золотой лист. Вообще-то он белый, из какого-то очень крепкого сплава золота. Никто и не принимает его за золото, иначе давно бы на обручальные кольца переплавили. Народ у нас шустрый.

- Вас-то как к нему допустили?

- Есть у меня знакомый Вадик Сойфер. Кандидат исторических наук, преподаватель ИГУ и ответственный за архив. Месяц назад он попросил о консультации. Я приехал к нему на работу. Он отвел меня в подвал, где у них хранятся архивные материалы. Достал картонную папку с западно-немецкими и китайскими гравюрами, в том числе на металлических листах. Как правило, начало двадцатого века… Ну, я и ахнул, увидев легендарный Золотой лист.

- Почему решили, что это именно он? – осведомился я.

- Частично письмена схожи с теми, что мне присылал фон Дэникен. То есть этот раритет аналогичен листами в Золотой библиотеке.

- И как он появился в нашей стране, притом в неизвестно какие времена? – все еще не верил я в удачу.

- Есть много на свете, что и не снилось… Ну, вы в курсе цитаты.

- В курсе, - заверил я.

- Так вот оно и есть, - хмыкнул Писатель. - Что не снилась нашим мудрецам…

Я посмотрел на часы и произнес:

- Сегодня уже поздно. Поедем завтра утром к вашему знакомому в институт.

- Но…

- Вы ведь теперь мой консультант, - я вынул из кармана и протянул заранее подготовленный конверт, где лежала тысяча евродолларов.

- Я не могу взять деньги непонятно за что, - в Писателе взыграла щепетильность.

- За консультацию, - успокоил я его совесть. - Берите. Это не последний конверт.

Писатель изрек нечто нечленораздельное и гордое, но конверт кинул в свою сумку.

Ну, вот и началось наше сотрудничество. Надеюсь, оно будет успешным… Завтрашний день покажет…

Проректор ИГУ по общим вопросам являл собой эдакого хлыща лет тридцати пяти от роду, в статусных шмотках, тщательно прилизанного, с женственной динамикой движений, поз и маникюром на ногтях. Он занимал просторный кабинет на последнем этаже высотки института у метро «Механический завод».

Мебель в кабинете была современная, дорогая и модная – сталь, никель, кожа. Несколько странно в официальном учреждении смотрелись гимнастическая стенка и беговая дорожка с ЖК-экраном и звуковым сопровождением. Видимо, проректор сильно заботился о том, чтобы содержать себя в товарном виде.

Мое удостоверение майора ФСБ вызвало у него презрительную усмешку. Еще более презрительно он скривился, увидев постановление о производстве выемки и поручение о производстве следственных действий. Их мне привез ранним утром командир моей группы прикрытия Леший, заверив, что они подлинные, и такое уголовное дело действительно находится в производстве Центрального следственного управления ФСБ России.

- Вы не шутите, надеюсь? – снисходительно бросил проректор, глядя на меня, как на неразумное дитя.

- Шутить с такими документами отучают на первом курсе Академии ФСБ, - отозвался я.

- Дело, возбужденное по факту контрабанды культурных ценностей… - процитировал проректор с выражением постановление. – Объясните, причем тут наш институт?

- Имеются основания полагать, что предметы и документы, имеющие значение для дела, находятся среди ваших учебных материалов, - скучным казенным тоном произнес я.

- И я должен вас пустить в фонды на основании этой филькиной грамоты? - проректор ткнул пальцем в лежащее перед ним постановление. - Или лучше мне позвонить сразу в Кремль?