Майор Казанцев и Европейский Халифат(СИ) - Рясной Илья - Страница 60

Насколько я знал, «Океанский транзит» – это такое негласное объединение ведущих игроков региона, связанных с контрабандой наркотиков, деятельностью профсоюзов, обеспечением доставки грузов. По идее, должно было хватить такого авторитетного мнения. Но имелись нюансы.

- Так-то оно так, - кивнул я. – Однако вы недооцениваете местных феодалов. Они жадны, глупы и всегда готовы закусить удила.

- Редкие самодуры, - поддакнул капитан.

- Они вполне могут наплевать и на власти, и на «Транзит». И решиться на какой-нибудь отчаянный шаг, - продолжил я.

- И горько пожалеют об этом, - заверил Шкипер. – На море у них вряд ли что получится.

- А берег? – спросил капитан. – Нам нужно время от времени заходить в порт. И мы не можем держать людей безвылазно на судне.

- А как насчет того, чтобы ограничить увольнения на берег? – поинтересовался я.

- Это не так просто, как у вас в России или на военном флоте, - поморщился, как от зубной боли, капитан.

- Вы не можете взять команду в руки? Помочь? – усмехнулся я.

- Я все могу, - веско произнес, прищурившись, капитан, и я ему поверил. - Но проблем это не снимает. У нас контракт, и у матросов множество прав. Есть нешуточная перспектива судебного процесса, если кто-то заявит, что его насильно держали на судне, и потребует компенсацию.

- А могут заявить? – заинтересовался я.

- Все может быть, - нахмурился капитан. - Низость людей неизмерима и с трудом поддается прогнозу.

- Мне кажется не стоит так закручивать гайку, как говорят у вас, русских, - отметил Шкипер. - Если прервать контакты с сушей, тогда местные укрепятся в мысли, что команда «Тритона» нашла галеон, теперь в тайне собирает сокровища и намеревается с ними уплыть. Тогда они могут пойти на отчаянные шаги.

- И что предлагаете? - спросил капитан.

- Жить, как жили, - ответил Шкипер. - Придерживаться изначальной версии – мы ученые чудаки, которые ищут не золото, а открытия. И рано или поздно все утрясется. О нас забудут.

- Нет, - покачал я головой. – Не забудут. Я хорошо знаю таких мерзавцев.

- Тогда мы их встретим во всеоружии, - пообещал Шкипер.

Я усмехнулся. Ну, насколько же абсурдно все это выглядит. Самые крутые тайные организации и спецслужбы планеты сцепились в дичайшей сваре. Сгорают колоссальные ресурсы и человеческие жизни. В центре всего этого мирового бурления наш Поиск. И тут влезает и пытается ставить палки в колеса нечто невообразимо мелкое – какая-то заштатная уголовная шушера, которую раздавить каблуком две секунды. Но вместе с тем она создает проблемы.

По практике мне известно, что недооценивать тараканов нельзя. Таракан, залезший в электронную начинку ракеты, может перегрызть провод, от чего запуск будет аварийным. И такие тараканы всегда вылезали в самых неподходящих местах и ставили под угрозу мой Поиск. Приходилось их давить, тратить время и силы, терять темп. И здесь, уверен, проблемы у нас еще будут.

На этом совещание закончилось. Решили жить, как жили. И меньше привлекать внимание.

А потом началось такое, что отодвинуло все эти проблемы на задний план. На нас рухнули небеса…

Трындело ставшее таким родным в чужих южных краях радио «Русская дорожная» с неизменными Алиной и Алешей.

- И опять наше расписание концов света. Сбываются предсказания о входе Земли в эпоху катастроф, в том числе климатических, - вещал Алеша.

- Это как? – восторженно вопрошала Алена.

- Это бури и шторма. И небольшой всемирный Потоп.

- А вот наши неугомонные слушатели упрекают нас, что ни одно наше обещание о концах света не выполнено, Алеша!

- Нет в том нашей вины. Мы всего лишь радио, а не демиурги.

- А вот слушатель из Кишинева пишет нам в чате, что все сто процентов наших прогнозов сбылись. Но в иной реальности. Параллельной.

- Отлично! А в этой реальности для любителей музыки хит месяца «Застели мне ложе из гвоздей»!

Писатель провел пальцем по планшету, отключая радио – песню про гвозди он слушать не стал. Глубоко затянулся сигарой, поуютнее устроившись в шезлонге и глядя на закатывающееся за океан солнце.

Океан был розовым и напоминал изумительно четкое и безумно красивое стекло, покрывшее весь подлунный мир. Море, сгущающаяся тьма, свечение флуоресцирующих микроорганизмов. И мигающий маяк вдали, символ того, что кто-то бережет тебя во тьме от скал и рифов.

Писатель гордился тем, что не курит уже несколько лет. Но сейчас, на закате, в шезлонге в руку сами просились рюмка рома и гаванская сигара, которые он приобрел на берегу. И он просто не мог себе в этом отказать.

- Тебе не кажется, что ты выглядишь комично с ромом и сигарой? – спросил я, располагаясь в соседнем шезлонге.

- Знаю, - кивнул Писатель. - Но это выше меня. Это какой-то сюжет из детских грез. Белая яхта, белые штаны. Ром и гаванская сигара. Дикая смесь давно терзающих меня архетипов.

- Экзотика. «Крокодилы, пальмы, баобабы и жена французского посла», - вставил я пять копеек.

- Анатолий, ты открываешься с неожиданной стороны, - с удивлением покосился на меня Писатель. - Ты помнишь эту древнюю песню?

- Помню, - заверил я. - А что тебя так взволновало?

- Это песенка Городницкого. Знал я его лично и очень хорошо. Прекрасный ученый-геолог и знаменитый бард. Погиб пятнадцать лет назад именно в этих краях. Искал Атлантиду в составе международной экспедиции. Был свято уверен, что затонувший континент покоится под этими водами.

- Как именно погиб? – спросил я.

- Катастрофа подводного аппарата. Океан - это опасная стихия, Анатолий.

- А как с Атлантидой у него? Не задалось?

- У него была идея, что Архипелаг Монарших островов - это горная гряда утонувшего континента, – пояснил Писатель. - И как геолог он готов был подтвердить это с научной точки зрения.

- Подтвердил? – поинтересовался я.

- Если строго научно, то не совсем. Но зато заронил зерна сомнения в своем молодом коллеге.

- А, так это он тебя заразил этим вирусом атлантологии, - обрадовался я неожиданному открытию.

- Можно сказать, и так, - кивнул Писатель. – Два десятка лет мне понадобилось, чтобы пройти путь от скептика до человека, который на сто процентов знает правду.

- Но ничего не может доказать, - поддел я его.

- Да все я могу, - поморщился Писатель. - Просто мой читатель-обыватель и так поверит во все, написанное в моих книгах. А официальная наука не желает расставаться с догмами. Не хочет видеть очевидное.

- И невероятное, - хмыкнул я, припомнив научно-популярную передачу «Очевидное-Невероятное», которая без перерывов на войны и революции идет уже полсотни лет на нашем телевиденье.

- Смотреть и видеть – разные вещи. Вот я, например, вижу, что Большой Сфинкс, мегалиты Центральной Америки, наша Золотая библиотека - это очевидное свидетельство существования допотопных цивилизаций. Для моих оппонентов-историков – это невероятное. А встречающиеся по всей Земле устные источники – мифы, легенды, сказки о Великом потопе, об утонувших землях и народе титанов. Именно они самые стойкие ячейки памяти. Они остаются тогда, когда рассыпаются в прах здания, металл.

- Вначале было слово.

- Именно! Слово о богах моря, которые принесли земледелие, письменность, календари, знания космогонии шумерам, догонам, египтянам, индейцам! – Писатель распалялся – ну все, тушите свет, он уселся на любимого конька.

- Выходит, сам человек не способен ни на что путное и полезное? – спросил я, невольно втягиваясь в диспут. - Мы никто без подсказок богов?

- Однобокий взгляд, - отмахнулся Писатель. - Построение цивилизации – это процесс, в котором идет не навязывание, а духовное сотрудничество сущностей разного порядка.

- Эка ты сказанул, - с уважением отметил я.

- А вообще, это подарок судьбы, что я здесь, - Писатель затянулся сигарой, закашлялся и раздраженно, щелчком, выбросил ее за борт. – Городницкий был прав. Именно на Монарших островах ключ к проблеме и доказательства. Они уже есть и озвучены, но их все принимают в штыки.