Майор Казанцев и Европейский Халифат(СИ) - Рясной Илья - Страница 58

Руководителем данного мероприятия числился доктор Эмиль Штраус, которого я в глаза не видел. Он сейчас греет пузо где-нибудь на Мальдивах, куда его отправил от доброты душевной и в компенсацию за использование его имени и авторитета «Фрактал». А я за него отдуваюсь в качестве администратора экспедиции и фактического хозяина корабля и матросов.

Мне была подправлена легенда. Теперь я гражданин Казахстана, занимался там бизнесом по внедрению новых технологий на предприятиях тяжелой промышленности. А потом связался с Международным географическим обществом и принял предложение поучаствовать в экспедиции в качестве администратора. В общем, такой завхоз, выходец с одного из осколков Советской Империи. В век информационных технологий очень серьезной проверки моя обновленная личина, конечно, может не выдержать, но сделали наши специалисты легенд все, что могли.

В связи с эпидемией КОВИДА-32 произошел обвал активности человечества во всех сферах. Многие программы, и научные, и коммерческие, и социальные, свернуты. Человечеству стало не до них. Люди, государства и вся цивилизация в целом будто старались забиться поглубже в свою скорлупу, подальше от смертоносных вирусов, экономического обвала, экологических катастроф. Поэтому «Тритон» грустно стоял в порту Хьюстона, ожидая, когда его снова призовут в бури и шторма. И наш фрахт состоялся моментально.

«Тритон» когда-то был военным кораблем обеспечения. Лет пятнадцать назад с него демонтировали вооружение, спецоборудование и продали судоходной компании «Сила Атлантики», занимавшей узкие ниши в геологоразведке, обеспечении нефтедобычи с буровых платформ и научных исследований, что приносило вполне стабильный доход. Фирменной ее фишкой являлись подводные изыскания. У нее в числе прочего был небольшой флот обитаемых и беспилотных подводных аппаратов разного класса. В том числе батискаф, на котором известный американский кинопродюсер достиг дна Марсианкой впадины в прошлом году.

На просторной палубе нашего судна нашлось место и для моего шезлонга, и для двух закрепленных на корпусе, удивительных, будто из фантастических фильмов, подводных аппарата, и для вертолетной площадки. А внутри имелось достаточно простора, чтобы мне выделили отдельную, хоть и небольшую, но с удобствами, каюту. Она была украшена писанной маслом картиной с изображением «Тритона» в молодости, в составе военного ордера.

На палубу вышел капитан «Тритона» Карл Штрауб, чтобы с привычной дотошностью проверить надежность крепления только что вытащенного из воды аппарата. Был он человеком совершенно не морского вида - невысокий, пузатый, весь какой-то мягкий и упругий, как воздушный шарик. Но в его волевых и профессиональных качествах никаких сомнений не было. Вел он судно твердой тевтонской рукой. И крепко держал в кулаке интернациональную команду из тридцати мариманов, одетых в серые, с сребристым отливом, робы с надписью «Тритон» на спине и на рукавах. Еще по судну шнырял кое-какой специфический персонал, необходимый нам для выполнения наших планов.

Я зевнул и нехотя поднялся с шезлонга. Кивнул с улыбкой капитану. И неторопливо, вразвалочку, направился в штабные помещения, которые занимали приличную часть пространства корабля. Все же судно научное, поэтому в нем присутствовали и лаборатории, и хитрая аппаратура зондирования дна, и пункт управления беспилотными подводными аппаратами - последние, правда, отсутствовали.

Писатель там уже работал вовсю, просматривая на мониторе результаты только что завершившегося погружения. И нечленораздельно ругался под нос.

Рядом с ним ерзал на стуле, все время порываясь что-то сказать, испанец Эдуардо Фариас - океанограф, которого нам наняли координаторы, отрекомендовав отличным спецом и надежным человеком. Писатель все время его шпынял, обзывая неучем, купившим диплом у цыган в Барселоне.

- Ну, что у нас плохого? – процитировал я известного героя из знаменитого советского мультика «Алиса и пираты».

- Да ерунда какая-то! Не можем зацепиться ни за один ориентир! – посетовал Писатель и стукнул ладонью по клавиатуре, от чего рисунок на мониторе тут же изменился и пошел радужными пузырями.

- Цунами, - подал голос Эдуардо.

- Цунами! Сильные подводные течения! И исходные данные – ну их делали, будто специально, так обрывочно, чтобы мы ничего не нашли! – Писатель опять хлопнул ладонью – на этот раз по столику.

Да, экспедиция затягивается. И мы бьемся и бьемся лбом о стенку. А стенка и ныне там.

Острова Монаршего Архипелага вулканического происхождения. Долго здесь изливалась лава, застывая причудливо и хаотично. Поработали и ветра, и течения, и волны. Береговая линия сильно изломана, на дне творилось черте что – какие-то наросты, рифы, моллюски на потонувших кораблях. Где-то там, у одного из островов, тянется разлом, переходящий в сеть подводных пещер, куда сможет проникнуть наш аппарат. Но найти там что-то было большой проблемой. Тем более с такими привязками, когда люди писали для себя, подразумевая, что детали и так знают.

По идее я тоже должен нервничать. Но на меня снизошло какое-то неестественное умиротворение. После всей стрельбы и кавардака я получил возможность перевести дыхание хоть немного, под плеск волн и роскошные океанские закаты.

- На сколько все это затянется? – поинтересовался я.

- Если разлом здесь, то мы его найдем, - заверил Писатель. - Может через неделю. Может, через год или больше. Вопрос везения.

- Пригодился бы какой-нибудь ученый, из местных, хороший знаток подводных ландшафтов, - вклинился Эдуардо.

- Чего? Ученые на Монарших островах? Самый ученый человек – это падре в храме Санта Марии. На редкости дикие места, без какого-либо видимого влияния Эпохи Просвещения. Хуже, чем Испания, - поддел Писатель своего коллегу.

Тот завелся с пол-оборота, соответственно своему национальному темпераменту:

- Испания вам, северным медведям, весь мир открыла!

Они собачились постоянно. У Писателя такой характер – ему все время жизненно необходимо с кем-то спорить и кого-то подначивать. И на этот раз в жертву ему достался Эдуардо.

Их пререкания прервал протяжный тревожный гудок. Что-то происходило. И я, ни секунду не медля, оставил наших ученых. Поднялся по железной узкой лесенке на палубу.

- Только абордажа нам не хватало, - хмыкнул я, глядя на приближающийся к нам катер, на палубе которого маячили вооруженные разбойники со свирепыми латиноскими харями…

Ну, наконец-то! А то я начал даже немножко разочаровываться в нашей значимости. Сколько времени болтаемся у островов, а местный бандитский народец ноль внимания на нас. Вот и встало все на свои места.

На носу белоснежной яхты, на таких обычно возят туристов на рифы разглядывать мурен и дельфинов, гордо возвышался главный бандит – высоченный темнокожий метис с бритой головой, голый по пояс, весь в рисунках, как советский детский журнал «Веселые картинки», и очень важный. А за пояс заткнут огромный револьвер. Вокруг главаря надували щеки его приближенные рангом пониже, демонстративно поигрывающие разношерстным арсеналом – два Калашникова, один УЗИ и еще М-14. Смотрелись они колоритно и даже где-то комично.

Старший бандит проквакал что-то нашему капитану, опершемуся о фальшборт и глядевшему на происходящее больше с удивлением, чем со страхом. Ответил ему несколькими эмоциональными выражениями горой возвышавшийся рядом с кэпом наш гориллообразный и суровый старпом. Гости, естественно, заковыристо облаяли его. Ну вот, наш контакт с иным разумом и начался.

Борт яхты со стуком ткнулся о наши кранцы – это такие надутые шарики, защищающие корпус судна при швартовке. Между кранцами поднималась на палубу потертая веревочная лестница.

- Ну что, примем гостей? - спросил я, подходя к капитану.

Тот пожал плечами:

- Ни много ли чести?

- Надо же поговорить с людьми, которые претерпели морское путешествие с целью приобщиться к нашей компании, - улыбнулся я.